что ты обсуждаешь это так, будто это какая-то шутка! — гнев Эолин резко прервал их шутки. — Третья ночь Бел-Этне должна ознаменовать одну из величайших тайн нашей веры! В старые времена у каждого мужчины была возможность стать Карадоком, а у каждой женщины — Эйтной, и огонь их любви тысячу раз обновлялся, чтобы осветить эту землю. Но Церемонд… — она ткнула пальцем в сторону замка. — Церемонд хотел бы, чтобы все это стерлось из нашей памяти! Теперь будет освещаться только одна кровать, и то слабо. Боги будут недовольны.
Вспышка Эолин вызвала удивленное молчание. Даже Адиана, у которой никогда не было недостатка в остроумных репликах, только открыла рот, а потом его закрыла.
— В традиционных обрядах Бел-Этне, — продолжала Эолин, — магия наших магов и маг передавалась нашему народу. Всем было позволено вкусить страсть, которая связала Этну и Карадока. Все чувствовали, как радость волшебства течет по их венам. Но Церемонд и его маги не хотят, чтобы мы об этом помнили. Они не потерпят живого напоминания о силе Эйтны. Вот почему они отказывают в таинстве всем, кроме Короля-Мага. Они стремятся превратить одну из наших величайших традиций в не более чем ритуальное соблазнение, в лучшем случае. Откровенно говоря, это отвратительно.
Все смотрели на нее с ошеломленными лицами.
Рената поерзала на стуле и задумчиво сделала глоток чая.
— Итак, Сара, что ты предлагаешь?
Вопрос поразил Эолин. Слишком поздно она поняла, что только что сказала. Действительно ли Рената ожидала, что она предложит курс действий? Или она просто стремилась закрыть ловушку?
Отвернувшись от проницательного взгляда Ренаты, Эолин изучала свои руки. Ее тонкие пальцы, с детства обученные колдовству, лежали бесполезными уже больше года. С тех пор, как она присоединилась к Кругу Кори, через них не было создано ни одного заклинания, кроме как в канун Середины Зимы.
Она поняла, как устала стоять на месте, ждать, пока найдет Ахима, ожидать, что мир изменится сам по себе. Она больше не могла так продолжать. Она должна была что-то сделать, и она хотела сделать это здесь.
Судорожно вздохнув, она перевела взгляд на своих спутников.
— Что ж, у меня есть идея. Существует простая, очень тонкая форма Первобытной Магии, которую мы уже применяли в Круге, хотя и не с тем вниманием, которое требуется для задачи, которую я имею в виду.
— Ты предлагаешь нам призвать магию? — спросила Милена. — Женщинам? Внутри Королевского города? Ты, должно быть, сошла с ума.
— Звучит восхитительно рискованно, — возразила Адиана, — и гораздо интереснее, чем смотреть, как король получает удовольствие с кем-то другим.
— Святое Таинство будет совершаться наедине, — многозначительно сказала Рената.
Адиана закатила глаза.
— Клянусь богами, они хотят лишить нас всего удовольствия, не так ли?
— Сара, — сказала Рената. — Пожалуйста, продолжай.
— По сути, это означает уловить нить желания, скрытую в ткани Мойсехена. Мы все чувствовали эту нить, тоску в сердцах наших людей во время каждого нашего выступления. Мы можем взять их мечту и воплотить ее в движение и песню.
— Так? — брови Адианы сдвинулись от сомнений. — Хочешь, чтобы мы станцевали?
Эолин посмотрела на Ренату. Руки молодой маги охватила дрожь. Она чувствовала, что не сможет продолжать, пока Рената не даст четкий сигнал о том, кому она верна.
— Я знаю магию, о которой ты говоришь, — Рената поставила перед собой чай. — Это способность отражать и усиливать мечту, превращая мысль в движение и позволяя движению перетекать в мысль. Я научила всех вас, как это делать, хотя и не открыла вам множество действенных способов, которыми это можно использовать.
— Звучит как танец, — сказала Адиана.
— Если бы это вызывали во время празднования Первобытной Магии, это был бы просто еще один танец, — признала Эолин. — Но мы должны сопровождать Средних Магов во время Церемонии Огня. Если мы реализуем эту магию, она смешается с силой магов, укрепится и отразится к людям с большей силой. Каждого человека посетит видение. Вместе они вспомнят проигнорированные силы Эйтны и увидят маг такими, какими они когда-то были.
«Вот. Я сделала это».
Хотя Эолин утверждала, что это заклинание было Примитивной Магией, Рената знала, что только Высший Маг мог сплести разрозненные силы в единый могущественный образ. Эолин опустила голову, боясь того, что может увидеть во взгляде наставницы. Если Рената предаст ее доверие сейчас, к утру Эолин сгорит на костре.
— Мне это не нравится, — решила Милена. — То, что вы описываете, звучит слишком очевидно, чтобы остаться незамеченным Высшими Магами.
— В этом и заключается великолепие, — Ришона заговорила впервые. — Это завершится эфемерным мгновением, едва отличимым от коллективной памяти. Подобную магию практикуют ведьмы-сырнте.
— Ничего больше не произойдет, — заверила их Эолин, — кроме того, что образ будет запечатлен в каждом сознании. На фоне этого образа Высшая Церемония и Полуночное Таинство, даже если они будут полностью проводиться магами Церемонда, просто не будут иметь смысла. Их интерпретация обряда не будет иметь никакого значения для нашего народа.
— Церемонд и его маги не обнаружат появление этого заклинания и не узнают его во время применения, — взгляд Ренаты, темный и полный осторожности, не отрывался от Эолин. — Но если оно будет эффективным, они узнают, что произошло потом, и выследят преступников.
— Мне все равно, — сказала одна из женщин. — Что мы теряем на данном этапе? Круг будет распущен после Бел-Этне. Ришона предвидела это. И когда это произойдет, наше место в этом королевстве будет потеряно. Если мы не пойдём на риск сейчас, пока мы ещё вместе, то когда?
— Я, например, устала шептать от страха, — согласился другой. — Если у меня есть эта сила, о которой говорит Сара, я хочу использовать ее.
— Можем ли мы также сделать короля импотентом? — спросила Адиана. — Я имею в виду, что теперь, когда все ясно, я не буду с ним спать.
— Мы не остановим Высшую Церемонию, — твердо ответила Эолин. — Мы только лишим ее смысла.
Адиана вздохнула.
— Что хорошего в магии, если ты не можешь сделать мужчину импотентом?
— Хватит шутить, — тихо сказала Эолин. — Это очень серьезно. Мы все должны быть согласны, если собираемся это сделать. И нам нужно благословение Ренаты.
Объявление об этом последнем условии породило выжидательную тишину. Все взоры теперь обратились на наставницу.
Говорили, что много лет назад Рената предала своих сестер, чтобы спасти себя. Эолин не сомневалась, что способна предать собравшихся здесь женщин. Но если наставница решит пойти по этому пути, Эолин не позволит ей сделать это, не возложив на нее это бремя, не заставив ее вспомнить, что именно ее согласие привело их на костер.
Рената поджала губы и тихо кивнула.