её в чудовище, что-то такое я читала про женский архетип… Темная сторона женской сущности. Пока она была титанидой, это была красивая, свободная личность. Но она стала горгульей, и стала убивать людей. В ней убили то женское начало, и теперь она убивает других своих каменным взглядом. Но при чём здесь мой враг. Разве что змеи, которые захватили её голову. Но сейчас она мертва. Вот её голова, которая всё еще способна убивать. Вот её тело в белом кимоно, медленно покрывающемся красными нитями крови.
Костры догорают. Я бросаю голову в костер. Она вспыхивает и обугливается. Змеи извиваются в предсмертном порыве.
Горгона, воплощение окаменевшей любви, поражена. Но, согласно мифу, кровь Горгоны превращается в мёртвую и живую воду. То есть, тело трансформируется. Из её тела вылетает крылатый Пегас, ребёнок Посейдона и Медузы. То есть, получается, окаменевшая любовь преобразуется в творческую энергию и исцеляющую воду.
Ниточки крови на кимоно превратились в змей и стали расползаться от тела в разные стороны. После этого тело стало дымиться и разгораться, хотя было далеко от костра. Через пять минут оно обуглилось и стало уменьшаться в размерах.
Я стала понимать, что нахожусь во сне. Это понимание пришло не сразу, в минуту превращения головы в рассадник змей. Во сне так во сне. Просто стою и наблюдаю.
Догорали все костры, на земле от моего врага осталась кучка пепла и цепочка с металлическим кулоном. Кулон напомнил мне бляшку-сульде, которую я видела пятнадцать лет назад на капище. Длинный ящер, на котором стоит человечек – шаман. Руки подняты в стороны, и наверху, рядом с головой шамана, две лосиные головы. Сам шаман в головном уборе, который есть лосиная голова. То есть, в его представлении, он уже такой же. Как две небесных богини.
Это всё, что осталось от моего врага. Кучка пепла и бляшка-сульде. Шаман, который хотел путешествовать между небом и землёй. Шаман, который менял лики и, казалось, был недосягаем. Я повернула бляшку обратной стороной и увидела гравировку: «Iassa». Божество, сожравшее своего жреца. Всего каких-то 7000 лет назад.
Глава 14
Итак, нужно подготовиться к поездке в Полозово. Позвонил Андрей.
– Наташа, ты точно не приедешь?
– Привет. Что-то стало известно?
– Кажется, это связано с госзакупками.
– В каком плане?
– Ты же сама знаешь, мы много лет сотрудничаем с одними и теми же фирмами. Очень хорошая тема, сопровождение.
– И? Как это связано с налоговыми проверками?
– У меня есть тут некоторые версии, они связаны с моей бывшей благоверной. Но это пока не точно. Я дал людям задание. А ты чем занимаешься?
– Я… да тут, знаешь, играю в казаков-разбойников. То взрывы, то похищения. Забавно так. Тоже вот всё сижу и ломаю голову, то ли меня на самом деле хотят покалечить, то ли просто припугнуть. Да, еще вот тут поедем в одну загадочную деревню, с Борисом.
– Кто такой Борис?
– А… Я тебе не рассказывала. Это мой помощник. Я его еще пятнадцать лет назад знала, когда расследованием занималась. Он мне помогал. Сначала Антон помогал, потом Борис.
– Я помню про Антона. С Борисом тоже дружеские отношения? – вопрос прозвучал иронично.
Дело в том, что историю приключений я рассказывала не так давно, и мы вместе с Андреем просто вспомнили, что у меня было лёгкое увлечение Антоном, связанное общим расследованием. Посмеялись и забыли. А сейчас вопрос Андрея прозвучал с ноткой ревности.
– Ты серьёзно?
– Ну, в общем так… Всё это здорово, но я считаю, что с питерскими делами можно разобраться без меня. Когда у вас поездка?
– Через две недели. Да… Слушай, ты в прошлый раз звонил с чужого телефона, и сегодня тоже. Ты что-то подозреваешь? Не исключено, что мой телефон тоже где-то слушают.
– В общем так. Старайся всё-таки лишний раз из дому не выходить. И не сообщать никому о своих передвижениях. Даже если и слушают, то мысли они слушать пока не могут. Хотя… В общем, я через полторы недельки прилечу. И поеду с вами. Неспокойно мне, понимаешь.
Я зашла в почту и увидела письмо от Бориса:
«Наталья Владимировна, пересылаю Вам записи, которые мы скачали из облака Пашкова Александра. Возможно, какие-то вещи Вы мне поясните, я позвоню завтра».
К письму были прицеплены аудиофайлы. Забавно. Дома была пустота, поэтому можно было свободно слушать. Запись за июнь месяц этого года.
На записи сначала была тишина, потом заиграла блюзовая музыка. Как-будто издалека послышались голоса. Тихо, очень тихо. Я прибавила звук. Диалог… Женщина и мужчина. Так… Записи Александра, наверное, мужчина он и есть.
– Ты понимаешь, что так жить больше невозможно? – женщина негодовала и всячески модулировала голосом.
– Слушай, я поехал к Славику. Мы немного выпили, я был в стрессе, ты ведь съела мне весь мозг накануне.
– Я всё понимаю, Славики, не Славики. Зачем ты валялся около дома?
– Я тебе звонил, просил меня забрать. У меня вообще на дорогу не было. Ты же трубки бросала. Я решил, что можно закончить жизнь, играл с ножичком. Тут меня и подобрали.
– Подобрали-обобрали.
– Ну, сначала накормили вкусным супом. Потом я смотрю, а в сумке уже роется пацан. Говорю, возвращай, что взял, а он мне глазами указывает на то место, где этот товарищ сидит. Весь в наколках. И так смотрит на меня, типа, мне вот тут твои гаджеты понравились, так что не сопротивляйся.
– Ну хорошо, а зачем ты там вообще оставался?
– Так интересно было. Девка эта ещё не старая, лет тридцать с чем-то, видно, что боится этого зэка. Зависит от него. Да и пацан у них забавный, смышлёный, тоже боится, потому что он ему не отец. Я прямо кожей почувствовал страх в этом доме.
– Это всё понятно, но изучать драмы в стиле Достоевского не люблю.
– Это жизнь, живые люди. Ты говоришь, что помогаешь людям, а сама ими не интересуешься.
– Меня интересуют люди, способные к мышлению. И дети, у которых есть зачатки сверхспособностей. Которые могут дойти до сущностной картины мера, а не оставаться запертыми в консенсусе. Ну, слава Богу, ко мне не приводят вот таких…
– Ты так сложно говоришь. Блин, я как заново родился. И телефон не забрали, сказали, позвоним, нужно что-то отремонтировать.
– И ты серьёзно хочешь ещё им что-то ремонтировать? Скажи спасибо, что ноги унёс.
– Скажу.
– И вообще, давай займёмся нашими делами.
Далее шли бытовые разговоры, что-то о кошках, в общем, обычная рутина. Записей было много, как раз до вечера слушать. Постепенно я начала понимать, что, вероятнее всего, это и есть Галицкая. И это разговоры её с мужем. Забавно, что он всё записывает, да ещё и скидывает в облако.
Одна сцена мне запомнилась, но это была запись год назад. Галицкая кричала, что он где-то с кем-то общается. Потом послышались звуки падающего тела и