время, он, как послушный ученик не шевелится и не отводит от меня взгляд. Раньше, я не сильно переживала о неточных линиях или легких несовпадениях, потому, что не планировала кому-то показывать портрет, особенно боссу. Теперь, когда он в курсе, мне хочется сделать все идеально. Я хочу, чтобы он увидел себя моими глазами.
— Ты сказала, что давно не рисовала, почему? — От его невинного вопроса я замираю.
Какая-то часть меня хочет открыться, довериться, перестать держать все в себе, но другая… Другая боится. Боится быть не понятой. Осужденной.
Могу ли я действительно доверять Ричарду Стрейджу? Даже если он нормально отнесётся к моим словам, что будет потом? Когда я впущу его, а он решит уйти.
— Мой отец запрещал мне рисовать. Я делала это в тайне, в итоге совсем перестала.
Его тело напрягается, а я быстро чиркаю карандашом в районе плеч и ключиц.
— Он причинял тебе боль?
Я молчу, пытаясь определить, с чего он это взял, но видимо моё поведение, и боязнь прикосновений выдает меня с потрохами. Поэтому, я просто киваю, не желая говорить. Воспоминания могут вызвать паническую атаку, а это последнее, чего бы я сейчас хотела. — Это в прошлом, не бери в голову.
Он сжимает челюсть, и я переношу резкие линии на холст. Прямо сейчас рисование отвлекает меня и не даёт погрузиться в омут прошлого.
Когда я, добираюсь до татуировки, мне хочется спросить, что она означает, но в последний момент передумываю. Я храню от него секреты и будет нечестно просить рассказать больше о себе, когда сама не готова сделать того же.
Спустя пятьдесят восемь минут я любуюсь своей работой. Все дополнения были мелкими, но глядя на общую картинку, я остаюсь довольна.
— Мы можем сделать перерыв?
— Э, да. Я думаю на сегодня мы… — Я не успеваю договорить, потому, что Ричард, буквально, вылетает из комнаты.
Я напряженно размышляю, что могла сделать не так. Может он хочет размяться? Не так просто сидеть в одном положении в течение часа. В конце концов, может ему нужно в туалет?
Проходит около пятнадцати минут. Я убираю карандаши и выхожу из мастерской. Ричард стоит в гостиной ко мне спиной и смотрит в окно. Он все так же без рубашки, а его руки спрятаны в карманы.
Я вижу, как напряжено его тело и мне хочется узнать, что произошло.
Не спеша, подхожу ближе и тихонько спрашиваю: — Ты в порядке?
Он фыркает, но не оборачивается. — Нет. Я не в порядке.
— Ч-что произошло? Я сделала что-то не так? — Подхожу еще ближе, почти касаясь его спины.
Он резко оборачивается. Его рука обхватывает моё горло, а другая прижимает к себе за талию.
Я чувствую твердую выпуклость на своем животе и из меня будто выкачали весь воздух. По коже тут же ползут мурашки, меня совсем не пугает его хватка, только возбуждает.
Он двигает тазом и смотрит на меня темным вожделеющим взглядом.
— Вот что ты сделала. — Его губы, уже так привычно, касаются моей шеи, когда он продолжает шептать. — Ты чувствуешь, что делаешь со мной? Чувствуешь, как сильно я хочу тебя? Ты кусаешь карандаш, а я не могу не думать о том, как ты обхватишь этими губами мой член. Я ушел, потому, что соблазн трахнуть тебя прямо на чертовых коробках, был слишком велик.
Я этого не ожидала, но его слова вызывают восторг. Мне снова хочется поцеловать его, не смотря на то, что я обещала себе больше не позволять ему касаться себя. Хочется узнать, что значит, на самом деле принадлежать ему.
Мне кажется, что только этот мужчина сможет собрать меня воедино, поэтому я отвечаю:
— Не сдерживайся…
— Ты не знаешь, о чем просишь, маленькая мышка. — Он кусает меня за мочку уха, и я подавляю стон.
— Я хочу тебя, это единственное, что имеет значение.
Ричард слегка отстраняется, чтобы вновь заглянуть мне в глаза. Его ладони накрывают мои щеки, когда он спрашивает: — Ты уверена?
Я киваю и ему этого достаточно.
Без предупреждения, Ричард подхватывает меня за бедра и поднимает. Я, как обезьянка, обхватываю крепкое тело руками и ногами, пока он несет меня в спальню.
Уложив меня на кровать, он снова обхватывает моё горло рукой. На секунду наши взгляды встречаются, прежде, чем его губы обрушиваются на мои. Его щетина царапает мой подбородок и щеки, и это возбуждает еще больше. Я тяжело дышу через нос, подчиняясь страстному желанию.
Я никак не ожидала, что если кто-то будет держать меня за горло во время поцелуя — мне это понравится. Насилие во всех его проявлениях пугало меня, но когда Ричард сильнее сжал мою шею, я почувствовала лишь еще большую волну возбуждения.
Пульсация между ног усилилась, когда он убирает руку и кусает меня за яремную вену, а второй рукой сжимает мои волосы у корней, оттягивая голову назад.
Быстрым движением Ричард снимает с меня футболку, наклоняется ближе и втягивает мой сосок в рот. От ощущения его горячего рта на моей груди, я сжимаю ноги, а с губ слетает низкий стон.
Мужчина одобрительно урчит у меня на груди, продолжая кусать мой сосок, который затвердел до шокирующей степени, под его искусным языком, а его рука ловко разминает мою другую грудь.
Грубая щетина иногда задевала чувствительную плоть, и это было так контрастно, по сравнению с мягкими движениями языка. Он не торопился. Уделял тщательное внимание каждой груди, облизывая и посасывая, словно поглощал сладкое мороженое, пока мои пальцы сжимали его плечи, ноги не стали резиновыми, а сердцевина сжималась от потребности. Его обсидиановый взгляд ни на секунду не покидал моих глаз, фиксируя каждую реакцию на его прикосновения.
Это не было неопытное шатание Люка в те разы, когда мы играли в любовь. Я с горестью и сожалением вспоминаю первую ночь с Люком. Я страшно нервничала, он не смог достаточно хорошо меня возбудить и когда вошел, я почувствовала ужасающую острую боль. Помню, как расплакалась, Люк пытался успокоить меня, говорил, что это нормально, но было ясно, что дело в другом. Я не была готова и не хотела этого.
После своего неудачного опыта, я не могла бы и подумать, что чьи-то руки и рот на моей груди могут приблизить меня к оргазму так близко. Но Ричард точно знал, что делать для максимального удовольствия.
Этот прекрасный мужчина держал моё тело и разум в плену своих требовательных прикосновений, и я отвечала ему потоком возбуждения, которое пугало меня.
Поцелуями, Ричард начал двигаться ниже по моему телу.