Если бы он знал десять лет назад, когда Джошуа попросил взглянуть на его капельницу, что малыш превратится в помешанного, проверяющего каждый кусок лейкопластыря и каждый синяк, что у него появлялся...
Он бы не повёл себя иначе, подумал Крис, простонав про себя.
Когда проснулся, привязанный к кровати, с трубками и проводами, прикрепленными к каждому доступному участку кожи его тела, он был, надо сказать, встревожен, особенно, когда сознал, что не может ощущать и двигать ногами. Но гораздо больше его напугал вид Джошуа.
Мальчишка, который всегда был полон энергии и ходил за ним тенью до того, как их дом подвергся нападению, превратился в нервного, запуганного маленького мальчика, слишком тощего и бледного для своего возраста.
Крис вспомнил, как заставил себя улыбнуться маленькому мальчику, едва его глаза привыкли к слишком светлой больничной палате. То как Джошуа, до смерти перепуганный, просто стоял там в конце кровати, ошеломило Криса.
Он пытался заговорить с Джошуа, только слова выходили невнятными и не громче шепота. Раздосадованный, он слабым жестом поманил Джошуа к себе, но мальчик просто стоял на месте, слегка покачивая головой и продолжая смотреть на Криса.
Когда в палату вошла медсестра и, увидев, что он проснулся, выставила Джошуа из комнаты, ему захотелось придушить женщину. Что, черт побери, произошло и что не так с Джошуа – он терялся в догадках.
Натянутые улыбки и обещания окружающих, что с Джошуа все будет хорошо, ни черта его не успокаивали. Ребенок выглядел плохо, и через две недели, когда ничего не изменилось, Крис до смерти испугался.
Джошуа не разговаривал и почти не ел. На третьей неделе после того, как Крис проснулся, он услышал как его бабушка просила совета по поводу Джошуа у медсестер и врачей в реанимации, где он лежал, дожидаясь того момента, когда станет безопасно перевезти его в медпалату в одном из жилищ Защитников.
Когда Крис услыхал, как одна из медсестер предположила, что с его братишкой могли сделать что-то дурное, то потерял самообладание и не заметил, как выдернул капельницу. Но он заставил себя успокоиться и перестать говорить медсестре, чтобы та закрыла свой гребаный рот, и тут в палату тихо вошел Джошуа и отошел в свой маленький уголок, где молча наблюдал за Крисом.
К тому времени как пришла медсестра, чтобы закрепить капельницы, Крис не знал, что делать. Он пытался завлечь братишку в беседу, включил телевизор и даже пригрозил надрать задницу, если тот не заговорит или не поест в ближайшее время.
Ничего не помогало, и он был близок к тому, чтобы согласиться с той медсестрой, убежавшей в слезах, что она, возможно, права. И когда Джошуа вдруг спросил тихим голосом, может ли он понаблюдать за тем, как медсестра меняет капельницы, Крис проигнорировав вежливый отказ медсестры, предложил Джошуа взобраться на кровать, чтобы он мог рассмотреть получше.
После краткого колебания Джошуа сел на кровать, а Крис чуть не заплакал от облегчения. Джошуа наклонился ближе к его ногам и спокойно наблюдал, как женщина меняет капельницу. Через несколько дней Джошуа расспрашивал о каждой проволоке, трубке и части оборудования в палате.
Когда несколько медсестер отказались отвечать на вопросы Джошуа, Ефраим выгнал их из комнаты сына и в течение часа нанял двух частных сиделок, которые были более чем рады ответить на вопросы Джошуа и даже разрешили ему трогать вещи.
Джошуа постепенно становился тем беззаботным ребенком, которым всегда был. Но после того, как Крис выписался из больницы, он осознал, что его братишка нашел свою истинное призвание.
Малыш не мог насытиться образовательным каналом или интернетом. Если это было что-то о медицине, Джошуа хотел прочитать это или посмотреть. Чёрт, Крис едва смог удержать малыша от "ассистирования" своему отцу, когда у Медисон отошли воды.
Малыш был чертовски умным, одаренным и искренне хотел помогать людям.
Никого не удивило, когда Джошуа окончил среднюю школу на год раньше или, когда заявил о своем желании стать врачом. В течение многих лет он оставался единственным, кто латал Криса и любого приходящего Защитника, когда случалось какое-то дерьмо, и они приходили домой слегка окровавленными и раненными.
Все удивились лишь тогда, когда раскрылись планы Совета на таланты Джошуа.
Почти в семнадцатилетнем возрасте Джошуа подписал контракт с Советом Защитников, по которому обязался на них работать. Во время учебного года он старался изо всех сил получать хорошие оценки и работал стажером одного из хирургов Защитника в Бостоне, где и учился.
Летом он отправился в Европу и обучался у нескольких самых старейших врачей мира, – Защитников, которым почти исполнилось двести лет – и они научили его всему, что знали.
До сих пор трудно поверить, что менее чем за год, Джошуа смог стать очень хорошо обученным врачом, работающим на Совет. После всего того, что жизнь свалила на паренька, он поднялся на вершину, и Крис не мог не гордиться им. Его по-прежнему удивляли родные, которым как и ему, жизнь дала фиговый старт, и они добрались до верха, особенно его младшая надоедливая сестра, которая просто умирала от желания заставить его поговорить с ней.
Он знал этот невинный "я ничего не замышляю" взгляд, которым она смотрела на него сейчас, пока рассеянно играла с небольшим кинжалом в руке.
– Очень красивый, – сказала она, предлагая ему кинжал.
– Забирай, – буркнул Крис, продолжая атаковать манекен, который не дотянет до следующей ночи.
– Спасибо, – поблагодарила Джил, вернув кинжал обратно в ножны и положив его на стол поближе к себе.
– Пожалуйста,– пробормотал он, мысленно задаваясь вопросом, когда же она перестанет нести чушь и перейдет к делу.
– Ты не хотел бы потом со мной перекусить? – спросила она, вероятно, надеясь отвлечь его едой, пока закидывает вопросами.
– Нет, и тебе не стоит выходить на улицу во время полнолуния. Мы, знаешь ли, не позволим тебе выйти отсюда до восхода солнца.
– Я и не собиралась выходить одна. Я предложила тебе пойти со мной, – фыркнула она.
Он согласился, неохотно кивнув.
На мгновение Джил посмотрела на него, её глаза очень медленно сузились, пока он продолжал лупить обречённого манекена и ждал её контрольного щелчка.
Ему не пришлось долго ждать.
– Думаю ты должен дать ей шанс, – выдала она наконец.
– Не вижу смысла. Она слаба и безнадежна,– отрезал Крис, сделав хук слева по манекену и выбив огромный кусок его башки.
– Но она твоя пара, Крис, и насколько мне известно, твоя единственная пара, – напомнила Джил тем ласковым тоном, который она сотни раз применяла в общении с женщинами из приюта, где работала.