– Как вы смеете!
– Ты выдала себя, Джейн. Научишься ли ты когда-нибудь быть благоразумной? Дорсет не может предложить тебе ничего, кроме красивой внешности… и страданий. Я старше, но я могу любить тебя глубоко и нежно. Джейн, не забывай меня.
– Я никогда не забуду вас… никогда не забуду мою ненависть к вам.
– Тебе не следовало так долго танцевать с Дорсетом. Король не спускал с тебя глаз.
– А я вижу, что он не спускает глаз с меня и Гастингса, – сделала она ответный выпад. – Я поняла ваш намек и постараюсь не танцевать с вами слишком долго.
Она села рядом с Эдуардом, и они вместе долго наблюдали за танцующими.
– Я видел, ты танцевала с Дорсетом. Будь осторожна, Джейн. – Он потрепал ее по руке. – У этого молодого человека репутация такая же порочная, как…
– Как ваша собственная, – засмеялась Джейн. – Нет, милорд, при дворе нет никого, кто бы сравнился в этом с королем.
Он рассмеялся, однако быстро вновь стал серьезным.
– Но, Джейн, мой пасынок – красивый малый.
– Вместе с лихорадкой вы привезли с собой из Франции ревность. При дворе никто не может сравниться с вами. Спросите любого, и вам ответят, что это так.
– Всегда найдутся люди, готовые говорить королю то, что он желает услышать.
– Когда я буду проходить мимо этого юноши, то буду отводить в сторону глаза, если это угодно Вашей светлости.
– Это не только нам угодно, – сказал он серьезно, – это наш приказ.
* * *
Два маленьких принца играли в апартаментах Джейн. Они часто приходили сюда, и Джейн поощряла их к этому; ей очень хотелось иметь своих собственных детей, а поскольку у нее их не было, то казалось вполне естественным, что она уделяет так много внимания сыновьям Эдуарда. Принцы чувствовали себя очень одиноко. Королева любила их, но у нее почти не оставалось на них времени. Елизавета Вудвилль прежде всего была королевой, а потом уж матерью. Поэтому дети и тянулись к Джейн.
Игра была в разгаре. Они кричали ей: – Давай, Джейн! Ты же знаешь, что ты теперь не тюремщик. Ты – король Франции. Все, что от тебя требуется, – это сидеть со злым видом на своем троне. Ой, Ричард, посмотри, какой злой выглядит Джейн!
Ричард упал на пол от смеха, видя, как Джейн изображает французского короля.
Сидя в кресле с хитрым и коварным видом в роли короля Франции, Джейн предавалась тягостным раздумьям. Она уже больше не любит отца этих детей. Странно, что она первой устала от этой любви.
Конечно, Эдуард не должен об этом узнать. Теперь он выглядит таким постаревшим. Вот и сейчас он находится в своих покоях – они жили в Виндзоре – и сосредоточенно изучает таблицы и плавильные тигли, так как одержим мыслью превратить неблагородный металл в золото. А Джейн, хотя ей уже исполнилось двадцать шесть лет, по-прежнему молода.
Ей нечего жаловаться, ее жизнь складывалась хорошо. Теперь она была богата. Эдуард подарил ей небольшой, но очаровательный дом с прекрасным садом, спускавшимся к реке, – восхитительное место, достаточно роскошное для развлечений короля. Но ее друзья говорили ей, что она сглупила. Она могла бы быть самой богатой женщиной в стране, так как Эдуард давал ей все, что бы она ни попросила. По иронии судьбы, теперь, когда она перестала любить его, он любил ее еще больше.
– Договор подписан, – сказал принц Эдуард. – Мы возвращаемся в Англию.
– Давайте играть в узников, – сказал Ричард. – Мне это больше нравится, чем французские договоры. Война во Франции была так давно.
– Не так уж давно. Всего два года прошло, – заметил Эдуард.
– Вот-вот, два года, а узники есть всегда.
– Ричард, ты будешь узником, – сказал Эдуард. – А ты, Джейн, будешь окликать нас, когда мы будем проходить через Ворота предателей.
– Пресвятая Дева! – воскликнула Джейн. – Неужели вы не можете придумать более веселую игру?
– Приготовься, – упорствовал Ричард.
– Хорошо. Давайте. Именем короля!..
Ее мысли вновь вернулись к королю. Прошло уже два года с тех пор, как он вернулся из Франции, и с каждой неделей он все меньше походил на человека, которого она любила. Он стал очень толстым и больным, вспыльчивость все чаще давала о себе знать, – правда, король еще сохранял свое неповторимое очарование, но перемены в нем были трагичными.
Она потеряла Эдуарда, и не из-за другой женщины, чего она всегда страшилась, а из-за болезней и возраста. Эдуард стал старым, а Джейн по-прежнему оставалась молодой.
Все вокруг нее изменилось. Кейт оставила ее, она вышла замуж за повара Белпера и жила с ним в выделенном ему помещении в Лондонском Тауэре. Анна Глостерская покинула юг и жила с Ричардом в своем старом доме, в замке Миддлхэм.
Мальчики смотрели на нее в ожидании.
– Именем короля! Пароль?!
– Это опасный мошенник! – воскликнул Эдуард. – Ему место в камере пыток.
Им обоим понравилось, как Джейн содрогнулась; у нее это получилось очень естественно.
– Предъявите ордер на заключение этого человека в тюрьму, – сурово сказала Джейн.
– Вот он. А вы подтвердите поступление заключенного.
– Осторожней спускайтесь по ступеням, – предупредила Джейн. – Они очень скользкие, многие заключенные падают и ломают себе кости.
– Ха! Не беспокойтесь, – отозвался Эдуард, – кости ему все равно очень быстро сломают на дыбе.
– Не говори так! – всерьез возмутилась Джейн.
– Вот еще, – прищурился Эдуард, а Ричард завизжал от восторга. – Слишком уж ты щепетильна!
– Вы можете пытать меня до смерти, но вы не выведаете у меня моих секретов! – с гордостью воскликнул Ричард.
В этот момент в дверь постучали, и, получив позволение войти, в комнате появился Томас Грей, маркиз Дорсет.
– Томас! – закричал от радости Эдуард, а Ричард подбежал к своему брату по матери и начал взбираться по его ноге.
Дорсет улыбался Джейн через головы детей.
– Ну и бандиты! – воскликнул Дорсет. – Эти грубые манеры, скажу я вам, не подобают будущему королю Англии и Его светлости герцогу Йорку.
– Вы должны простить их, милорд, – сказала Джейн. – Они совсем недавно изображали пару уличных мальчишек, поэтому им надо время, чтобы вспомнить о своем чине.
Джейн увидела, с каким обожанием смотрели мальчики на своего красавца-брата, а она сама всегда смущалась в присутствии этого человека. Он так живо напоминал ей давние-давние дни, проведенные на Ломбардной улице, когда ухаживания ее возлюбленного будили в ней те же ощущения…
Но ухаживания Дорсета были скрытыми. Она знала, что он честолюбив и не мог забыть, что она – любовница короля; он также помнил о внезапных приступах неистовой ярости у Эдуарда, и ему вовсе не хотелось быть их причиной. Всегда казалось, будто он ждет знака от Джейн. А она его не подавала. По крайней мере; до сих пор не подавала. И сейчас он пришел в ее покои, чтобы увидеть ее, а не принцев.