Читать интересную книгу Внуки красного атамана - Алексей Коркищенко

- Так-так... Семку Кудинова знаешь? С ним ведь в станицу догребался?

- Не знаю такого. Сам сюда забрел. Кузьма держался молодцом. Егору он сразу понравился. Невысокий, крепкий, нос картошкой.

- А почему, Кузьма, не скажешь, что ты дезертир? - продолжал спрашивать у него атаман. - Немцы благоволят к дезертирам, полицаями их берут... Пойдешь полицаем?

- Не хочется.

- Ага, не хочется... Могут повесить.

- Умирать единожды. Я умру сегодня, ты - завтра.

- А шомполом будем пороть до тех пор, пока не согласишься на полицая.

- Я стеганый-перестеганый, меня так сразу не распорешь. Устанешь и бросишь пороть...

- Видали какой? Смелый!

Тут Ион Григорьевич не выдержал, будто про себя проговорил:

- Интересное положение вещей вижу я! Хитрый дед показывал этим атаману, что ему Кузьма по душе.

- Ну ты, садись, садись, - предложил Ригорашев. - Ты по специальности кто?

- Механик.

- Пойдешь работать на комбайн?

- Пойду.

- Чего ж ты так быстро соглашаешься, Кузьма? - вроде бы удивляется Ригорашев. - Хочется на немцев работать или шомполов испугался?

- А я привыкший работать... на своих.

- Положение вещей совпадает, - с одобрением вставил Ион Григорьевич, звонко бросив косточки на счетах.

- Как же это ты, Кузьма, раззяву поймал - схватили тебя? - с усмешкой спросил Ригорашев.

- Анюта-то на молотьбе. День и ночь там. Ну, я вот по хозяйству спозаранку пошел управляться. Увлекся да и забыл, что мне прятаться надо, и тут меня взял этот... надутый.

- Ну так вот, Кузьма, одевайся, бери харчишек и поедешь на дальний табор с этими молодцами, - атаман кивнул на Егора и Гриню, - поможешь Семке Кудинову, которого ты, брат, хорошо знаешь. Не так ли?..

- Может, оно и так, но, вишь, такое положение сложилось, что я...

Дружный смех не дал ему договорить.

К полудню в атаманской управе собрались все полицаи, кроме Тадыкина, которого Ригорашев послал в Шахты по артельным делам.

- Начальник полицейской команды господин Кузякин отдает вам такой приказ: прочесать гиблые низы, - сказал атаман. - Дело в том, что из концлагеря бежали военнопленные. Человек пятьдесят...

- Ого! - вырвалось у Басаляки. - И мы впятером должны переловить их?

- Вот дурни - не устерегли! - воскликнул Рыжак. - Теперь черта с два кого поймаешь.

И Климков порывался что-то сказать, однако Ригорашев прервал разговоры явно перетрусивших полицаев:

- Приказы начальства не обсуждаются. Вы ведь добровольно шли в полицаи. Знали, небось, на что шли? Или вы думали, на печке будете отлеживаться?

- Но разве только мы и будем ловить военнопленных? - спросил Басаляка. - А если они добудут оружие?

- Ну, не только вы - вся полицейская команда будет делать облавы и прочесывать гиблые низы и буераки. Вооружайтесь как следует, запасайтесь харчишками - и завтра с утра вперед, в камыши! Сначала острова проверьте, а потом обшарьте низы по нашей, станичной стороне - так распорядился господин Кузякин.

Полицаи понуро вышли во двор. Но Климков тут же вернулся, снял фуражку, умоляюще обратился к Ригорашеву:

- Алексей Арсентьевич, помилосердствуйте, у меня же ревматизм!.. В Сибири заработал...

- Так что ж, на курорт тебя в Крым отправить? - насмешливо сказал Ригорашев.

- Господин атаман, я же пропаду!.. Найдите мне дело в станице. Сделайте милость, меня же в болоте скрутит... Век буду благодарен!

- А если я найду тебе какое место за станицей? В городе Шахты, например? Не будешь отбрыкиваться?

- Упаси боже, упаси боже!

- Ладно, пока займись вот чем... Приведи холодную в порядок. Почисти, нары сделай. Сам знаешь, людей нет лишних у нас, а там работы дня на три хватит. Доложи Басаляке, чтоб знал.

- Слушаюсь, господин атаман!.. Благодарствую, господин атаман!

Полицай резво выскочил из управы. Ригорашев хмыкнул.

- Полагаю, благоприятное положение вещей складывается, Алексей Арсентьевич? - спросил Ион Григорьевич.

- Благополучнее и не бывает.

Он видел из окна: Климков, не скрывая довольной ухмылки, подошел к Басаляке, что-то сказал; тот оскалился, сплюнул ему под ноги и пошел прочь, вскинув немецкую винтовку за спину. В это время кто-то окликнул Климкова с улицы, и он предупреждающе замахал рукой, дескать, скройся, но показавшийся на глаза Варакушин с опозданием понял сигнал полицая, который, сторожко поглядев на окна управы, сердито схватил его за рукав и потащил за угол дома.

"Ага, спаровались! - подумал Ригорашев. - Ну, я вас еще крепче свяжу".

Глава восьмая

Егору нравилось бывать на току дальнего табора. Молотили тут попеременно несколько сортов пшеницы. На току под камышовые навесы для виду ссыпали товарное зерно, а сортовое и семенное зерно переправляли конными упряжками на заброшенный старый табор, находившийся в Федькином яру, и там прятали в заранее приготовленные захоронки. Толково с этим управлялись три Ивана, Васык Железный, Колька и Васюта с Митенькой.

Егор приметил: вот уже третий день на ток заезжает Варакушин. Ездил он верхом на неказистом коньке под старым, ободранным седлом, к которому были приторочены сумы с каким-то добром. Заедет, воды попьет, лошадь напоит, посидит около водовозки, покурит и снова куда-то отправляется. Приходилось постоянно быть настороже. Мешал он им, стеснял, не давал развернуться.

- Варакуша чего-то вынюхивает, выслеживает, - сказал Егор Кудинову. Доездится, собака, кинем его в молотилку.

- На меня он косится, у нас с ним старые счеты, - ответил Семен.

- Я скажу Ригорашеву, пусть что-нибудь придумает насчет Варакуши.

А в полдень на току произошла стычка между Ригорашевым и обер-полицаем Тадыкиным.

Егор с Гриней с утра здесь были - помогали молотить семенную гарновку, ту самую, что агроном Уманский из Саратова на развод привез. Урожайная пшеница, зерно крепкое, зубом не разгрызешь. Ее с поля женщины на арбах привозили. Она была скошена лобогрейками и лежала на жнивье в копнах. Обмолоченную гарновку увозили с табора и прятали в разных местах. Молотили ее лишь тогда, когда на току находились свои, доверенные люди, а если там появлялись чужаки, то приступали тотчас к молотьбе озимой пшеницы, сложенной в скирды.

Егор с Гриней оттаскивали мешки с зерном от молотилки, грузили их в брички. Только отправили подводу Ивана Свереды, как Васютка, сидевший на скирде с биноклевой трубой, доложил:

- Внимание! Едет обер-полицай Тадыкин. Выехал на бугор!

Бедарка с Тадыкиным показалась на бугру, до которого было не менее двух километров.

"Молодец, братан! - похвалил Егор Васютку. - Не проморгал, зорко смотрит".

Тадыкин лишь вчера вернулся из Шахт, куда ездил по поручению атамана выяснить, остался ли целым колхозный ларек на территории городского рынка, и договориться с новыми базарными начальниками об открытии его. Ларек был целым, не сгорел, открыть его разрешили.

Ригорашев сел на линейку, а ездовой Беклемищев взялся за вожжи; Витютя, Егор и Гриня поднялись в седла - в общем, все показывали приближавшемуся Тадыкину, что собираются отбывать куда-то по делам, втайне рассчитывая на то, что и Тадыкин не задержится на току, отправится вместе с ними.

- А куда это Иван зерно повез? Почему не в амбары, в станицу? - с недоумением спросил Тадыкин, подъехав к ним.

Ригорашев сказал, как всегда, неторопливо и рассудительно:

- Ты бы, обер-полицай, не совал носа в мои атаманские дела. Уж не вздумал ли ты держать меня под контролем? Хватит с меня Варакушина и Климкова... Ну свезем мы семенное зерно в амбары, а подъедет интендантский транспорт герров и загребет его... Что мы тогда будем сеять, а?

- Да что ты, Алексей Арсентьевич! - виновато сказал Тадыкмн. - Я так просто спросил. Ты не думай, сам понимаю, надо припрятать семена. Однако, при чем тут Варакушин и Климков? Ты думаешь, что они, эти самые... которые?..

- Да что тут думать! Просто у них, у герров немцев, так заведено: друг дружку держать на мушке.

- Да-а, похоже на то, - согласился обер-полицай. - Он мне сегодня донос принес на Семена Кудинова и Кузьму Анютиного, мол, разгуливают красноармейцы на свободе, страха божьего не знают. Арестовать, мол, их надо... На твоем столе, Алексей Арсентьевич, оставил я донос,

- Так-так, - задумался Ригорашев. - Бездельник, работать не хочет, шмыгает, выслеживает. - Он раскрыл свой портфель, который всегда носил под мышкой, что-то записал, что-то прочитал и сказал: - Ладно. Лично приведи Варакушина на заходе солнца в управу... И все вы, которые тут, чтоб там были. При вас с ним поговорю. Поехали с нами, Петро Митрофанович, на свиноферму, а вы, хлопцы, - обратился он к Егору и Грине, - оставайтесь тут, поможете молотильщикам.

Старый Беклемищев звонко чмокнул губами, понукая лошадей, линейка тронулась. За ней, как на привязи, потянулась бедарка с растерянным обер-полицаем.

Егор подтолкнул Гриню:

- Слышишь?.. Тадыкин наверняка держит при себе хороший бинокль, издалека углядел Ивана.

- Да, я тоже так подумал! Дюже зоркие глаза у старого дядьки! - отозвался тот. - Я вот улучу момент, пошарю в его бедарке. Нам бы очень пригодился хороший бинокль.