– Они и так были втянуты в эту войну, Кроули. – Я прищурился. – Какая разница, где бы они погибли – здесь или у себя дома? Черт побери, большинство этих людей жили как Тед Фарбер когда-то – ни целей, ни стремлений, ни надежд. Чем такая жизнь лучше смерти?
Кроули вскинул голову:
– Но они жили.
– Согласен, но их смерть, возможно, спасла жизнь другим. – Ветер из долины донес до нас болотный запах гниющих растений. – Насколько скверно обстоят у нас дела? Удастся спасти хоть что-нибудь?
– Боюсь, это вопрос не ко мне. Взгляни сам.
Мы начали спускаться по склону, взяв курс на расчищенный участок, где, судя по всему, еще недавно был лагерь. Джунгли между вершиной холма и территорией лагеря прорезала широкая полоса. Подлесок был начисто вытоптан, деревья повалены, словно над ними узким фронтом пронесся ураган необычайной силы. Я заметил на стволах следы от пуль и страшные шрамы, оставленные такими длинными и мощными когтями, что у меня по спине пробежал холодок.
Мы шли по просеке, обходя размякшие островки зеленоватой слизи, напоминающей открытую гниющую рану. Не требовалось особого ума, чтобы сообразить, что эти куски слизи и были источником гнилостного запаха. Возле одного я задержался и увидел сплющенную пулю, вылезшую на поверхность, подобно тому, как выступает из тающего льда гравий.
– Надеюсь, эти твари стоили того, чтобы тратить на них патроны?
Кроули нетерпеливо кивнул и посторонился, уступая дорогу двум санитарам с носилками.
– Их создал Риухито. И, помимо всего прочего, наделил их способностью получать энергию из света. Риухито вживил в клетки их кожи хлорофилл, чтобы они подзаряжались, нежась в лучах его сияния. Мы обратили внимание, что в его отсутствие они несколько вяловаты. Но все равно они были ужасны.
Я встал и вытер руки о подол своего хитона.
– Вы еще выносите отсюда раненых, а эти твари уже почти разложились. Что, в этом измерении есть зоны с разной скоростью течения времени?
– Нет. – Кроули повернулся и потел дальше. – В этом измерении есть бактерия, которая разрушает хлорофилл. Риухито об этом не знал.
Эта бактерия не могла убить его тварей, но она их ослабляла. Вероятно, мы выжили – вернее, те немногие из нас, кто выжил, – только благодаря этой удаче.
Перепрыгивая с камня на камень, мы перешли ручей и начали подниматься по склону ущелья к лагерю. По пути я увидел участок, где растительность была полностью вытоптана. Площадку пересекала извилистая траншея с мелкими ответвлениями, разбегающимися во всех направлениях. У нижнего края участка земля была покрыта полуметровым слоем вспенившейся зеленой жижи.
– Здесь стояли ребята Бата. – Кроули покачал головой. – Когда я нашел Бата, он бродил по джунглям, разыскивая врагов. У него кончились патроны, сломался штык, и тогда он пошел на них с голыми руками. Он показал мне места, где убил троих, и сказал, что не помнит, где лежат остальные.
Из пенной массы выступали три толстых поваленных дерева. Я прошел по этому импровизированному мостику и начал взбираться по самой крутой части склона. В темной глинистой почве остались отпечатки огромных копыт. Я вгляделся в них повнимательнее и обнаружил, что местами на них накладываются следы когтистых лап меньшего размера. Время от времени попадались более вытянутые и тонкие следы. Судя по размерам и относительной глубине отпечатков, эпитет «ужасные» по отношению к гниющим здесь тварям был чересчур слабым.
Когда мы вышли на открытое место, перед моими глазами предстала картина, при виде которой мне стало понятно состояние Кроули. Война всегда несет смерть и опустошение, но об этом обычно мало кто помнит. Чаще вспоминают о людском героизме перед лицом надвигающегося хаоса. Невинным жертвам возводят памятники, героев чествуют на торжественных церемониях, но тем, кто не прошел через ад войны, трудно понять, во что она обходится людям. Ужас, страдания, горечь утраты и отчаяние десятков, сотен, тысяч жертв настолько не поддаются описанию, что передать все это не по силам даже самым талантливым создателям мемориалов.
Гниющая масса цвета прокисшего горохового супа покрывала территорию лагеря сплошным слоем. В этой тошнотворной жиже плавали островками крупные и мелкие останки воинов Риухито. Между ними бродили люди и с громкими хлюпающими звуками вытаскивали из вязкой массы других людей. Беглый осмотр позволял установить, жив или мертв спасенный, и в зависимости от результатов осмотра человека либо укладывали на носилки и немедленно эвакуировали, либо укладывали в ряд с другими мертвецами.
От вони я едва не задохнулся; на глаза навернулись слезы. Глядя на поле боя, я совершенно отчетливо представил себе, как происходило сражение. Сначала войска Риухито наступали, потом наступление было остановлено, и врага начали медленно теснить назад, но защитники при этом несли огромные потери. Заостренные колья, торчащие из слизи, и груды опрокинутых мешков с песком отмечали позиции защитников лагеря. А между кольями и фортификациями, в самой гуще слизи, лежали четыре огромные мертвые туши.
Мне довелось однажды побывать на Плутонии, и поэтому я сразу узнал обитателей этого измерения. В тот раз они показались мне грозными и невероятно сильными, но сейчас неподвижные тела, лежащие на боку в лужах крови, смешанной с зеленой пеной, выглядели жалко.
Я не сомневался, что они внесли в нашу победу главную лепту. Составляя предварительную смету работ, мы решили, что нам понадобится как минимум полдюжины плутониан. Исходя из этой цифры, наши потери в худшем случае составляли 66 % убитыми, но, посмотрев на груду человеческих тел, я понял, что для таких хрупких созданий, как я, эта оценка явно занижена.
– У вас уже есть сведения о потерях?
Кроули коротко кивнул:
– Плутониане: ранеными – 100 %, убитыми – 66 %. Миранджейки: ранеными – 100 % потерь, но, к счастью, ранение незначительное. Вета отправилась в Плутонию выхаживать раненых плутониан. Она надеется, что они выживут. Люди: ранеными – 99,5 %, убитыми – 70 %. Остальным требуется медицинская помощь. Войска Совета внутренней безопасности отделались легче. Смертные случаи главным образом среди наших рабочих. – Человек-тень широко развел руками. – Я единственный, кто не пострадал.
– Уж тебе-то лучше других должно быть известно, как глупо испытывать чувство вины за то, что уцелел.
– Да, черт побери, мне это известно! – Кроули скрестил руки на груди. – Я знаю, что выжил благодаря тренированности и опыту. Но не только. Я выжил потому, что Йидам и Уилл Рэйвен разделались с теми, кто мог меня убить. Я обязан им жизнью, а они мертвы. И, учитывая все произошедшее, я не могу даже утешать себя мыслью, что их жертва была не напрасна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});