что-то вспомнишь, скажи сразу, хорошо?
— Обязательно, — пообещала Оливия. — А вы расскажете, что приключилось с Таенном?
— Сейчас, только еще кофе закажем, — пообещал Скрипач. — Таенн… ох, милая моя, мы же его знаем с юности. И знали, что он погиб. Об этом рассказали друзья, причем довольно давно. Потом узнали, что он тут, это отдельная история. Сирин, для начала: пил он всегда. Сколько мы его помним. Но не столько, сколько он, как мы поняли, принялся пить здесь. Сирин, вчера он выпил… сейчас посчитаю. Крепкого алкоголя шесть литровых бутылок, пять вина…
— Нет, тоже шесть, — поправил Ит. — Еще одна пустая стоит за диваном, только сейчас заметил.
— Значит, шесть, — согласился Скрипач. — И это без пива и каких-то коктейлей, которые никто из нас не считал. Он хлебал шестидесятиградусную настойку, как воду. Живой человек, не на Берегу, от той дозы, которую он выпил, стопроцентно бы умер. А здесь — получилось то, что получилось. Но есть еще момент, который нас насторожил.
— Сирин, мы говорили с ним о разных вещах, — осторожно начал Ит. — И он несколько раз сказал, что хочет быть живым. Так вот, то, что с ним произошло, оно очень похоже… словно его желание исполнилось. Вот так. Вдруг.
— А почему он это начал говорить? — удивилась Оливия.
— Потому что… — Ит глянул на Скрипача, тот кивнул. — Помнишь, мы договорились, что всё, произнесенное здесь, дальше этой комнаты не выйдет?
— Помню, — почему-то шепотом ответила Оливия.
— Судя по всему, мы — живые, — тоже тихо ответил Ит. — Именно поэтому сохранна память. Разумеется, мы сказали ему об этом, да он бы и сам всё очень быстро понял. Врать ему бесполезно.
— Так вы, получается, поэтому тогда… ожоги, удар о воду… потом сломанная нога… да? Это из-за этого?!
Ит кивнул. Скрипач тоже.
— Да, так. Поэтому мы стараемся почти ничего не пить, высыпаться, как следует, и вообще, вести себя прилично, — подытожил Скрипач. — Но про это мы поговорим отдельно. И не сегодня. Так что, общаться с нашим болезным пойдешь? У меня возникли какие-то довольно интересные мыслишки…
— У меня тоже, — Ит решительно поднялся. — Он может что-то знать. Должен знать. Хорошо, что ты рассказала, Сирин. Спасибо тебе.
— Вы думаете, что он знает про человека с собакой? — удивилась Оливия. — Хотя… он же был на том же участке карты… Да и Пропащие обычно про все дела и про всех прибывших в их места в курсе. Пошли, расспросим его, — оживилась она. — Он должен знать.
* * *
— Если при мне кто-то произнесет еще раз «поджелудочная железа», этому кому-то прилетит так, что мало не покажется, как только я встану на ноги, — раздраженно произнес Таенн. Он попытался сесть, но Скрипач его удержал. — Слушайте, я есть хочу. Очень.
— Обойдешься, — ухмыльнулся Скрипач. — Тебе сказали что? Не бухать. Ты что делал? Правильно. Так что теперь лежи, и хлебай водичку по глоточку. По маленькому такому, знаешь ли, глоточку. У трансфигураторов можешь ничего не просить, мы их предупредили, что тебе ничего давать нельзя.
— Сволочи, — простонал Таенн. — Сирин, ну сволочи же, да?
— Не думаю, — усмехнулась Оливия. — Они тебе добра желают, Пропащий.
— Сама ты пропащая, — огрызнулся Таенн. — Ну хоть сухарик какой-нибудь дайте, а?
— Нель-зя, — отрезал Скрипач тоном, не допускающим возражений. — Если так сильно хочется есть, можем покормить по-другому.
— Это как? — напрягся Таенн.
— Через трубочку. По вене.
— Ой, не надо, — Таенн поморщился. — Говорю же, сволочи. Садисты.
— Вечером всё равно придется, — «успокоил» Таенна Ит. — И можешь горестно не вздыхать, бесполезно. На нас такие вздохи давно уже не действуют.
— Ты лучше вот чего скажи, — Скрипач сел на край кровати Таенн. — Ты случайно у вас там, в вашей зоне Берега, не встречал ли человека с большой такой белой собакой?
Таенн резко дернулся, отстраняясь, словно его ударили. Ит и Оливия переглянулись, и подошли ближе.
— Ну? — спросил Скрипач. Голос его неуловимо изменился. — Таенн, это не шутки.
— Человека? — почему-то переспросил Таенн. — Вы его теперь так называете?
— Кого «его» мы так называем? — Скрипач нахмурился.
— А то ты не знаешь…
— Слушай, давай заканчивай, — приказал Ит. — Нет, не знаем. Но уже наслышаны. Этот человек несколько раз пытался нас убить. Судя по тому, что сейчас можно наблюдать на твоем лице, ты в курсе, о ком идет речь.
— Не знаете, — почему-то шепотом произнес Таенн. — Он — хотел вас убить? Он?
— Да, он, — зло произнес Ит. — Ты говорить будешь, или нет?
— Ит, кто у вас из знакомых соответствует этому описанию? — прищурился Таенн. — Высокий черноволосый человек с большой белой собакой?
— Никто, кроме Ри, — произнес Ит то, о чем они оба думали последние полчаса, но вслух сказать не решались. — Но это абсурд.
— Это не абсурд. Это он и есть. Ри Нар ки Торк. С одной из своих собак, вы же помните, какие они у него были, — Таенн опустил взгляд. — Он… попал сюда сравнительно недавно, и, знаете… в общем…
Ит и Скрипач молча глядели друг на друга. Ничего не понимающая Оливия переводила взгляд с Таенна на них и обратно.
Ит опомнился первым.
— Что — в общем? — спросил он.
Таенн сел повыше, подтянул одеяло.
— В общем, он какой-то был странный, — неуверенно произнес он. — Вроде бы пришел через Дорогу, но его, во-первых, никто не встретил, и, во-вторых, собака уже была с ним. Сразу.
— Дальше, — потребовал Скрипач.
— Во-вторых, он вроде бы первое время был как все, но немногим позже я понял, что он совсем не как все. Он помнил меня, но почему-то избегал общения, и со мной, и с нашими, а потом… — Таенн замялся. — Некоторое время назад он пропал. Я даже обрадовался.
Ит тяжело вздохнул, покачал головой.
— Врешь, — констатировал он. — Не пропал. Он улетел, причем сюда, и ты отлично об этом знаешь.
— Но я до позавчерашнего дня понятия не имел, что вы тут! — в голосе