— Знаешь его? — белобрысый сканирует меня взглядом. — Этот Тайку раскатал?
— Нет, не он… — поспешно отвечает Ясная и дергает за ремень безопасности, собираясь выбраться наружу. — Он ни при чем.
Моя девочка. Злая как черт, но все еще моя
— Точно? Все в порядке, Лер? Мне остаться? Я могу.
— Все под контролем, Паш. Можешь ехать домой. Я позвоню вечером.
— Хера с два она позвонит, — изо рта вырываются свистящие звуки.
Лерка прищуривается, бросая на меня косой взгляд. Выбирается наружу, сразу натягивая на голову капюшон. Обходит машину, останавливается на расстоянии от меня. Таком, на котором обычно стоят чужие друг другу люди, не нарушая личного пространства. Только мы уже не чужие. Она часть меня. И я не собираюсь расставаться с куском себя.
Молчим.
Опускаю голову, смотря на нее исподлобья.
— Я тебя слушаю, — говорит флегматично, как только мерс скрывается из поля зрения. — Давай побыстрее. Холодно, а я спешу на пары.
Никакой искры в глазах, едких словечков, к которым я так привык. Ничего нет. Закрылась от меня малышка.
— До начала еще целый час. Кто это был? Что за “Паша”?
— Друг.
— И давно вы дружите?
— А тебе какое дело, Громов? — спрашивает с вызовом.
— Мне есть дело до всего, что происходит вокруг тебя. До каждой гребаной мелочи.
— Да ну… И давно? А, погоди, не отвечай. Я в курсе. Но можешь больше не притворяться и вернуться к своему обычному ритму жизни. Клим же выиграл?
— Да не было никакого спора! — взрываюсь. — Все по-настоящему было. У нас с тобой.
— Я видела видео, так что можешь не рассказывать мне сказки. Одно не понимаю, Громов. Что ты здесь забыл? Реванш хочешь?
— Какой к черту реванш?! Ясная, ты же умная. Что ты сейчас несешь?
— Не такая и умная, раз повелась на тебя, — произносит с горечью и отворачивается. — Нужно было сразу догадаться…
Остро чувствую ее боль. Не доверяет больше. Видеть не хочет.
Ветер поднимает ее волосы, закрывая от меня ее профиль. Делаю шаг вперед, еле сдерживаясь, чтобы не сгрести ее в охапку и не встряхнуть. Заставить на себя посмотреть.
— На видео есть спор. Признаю. Мы в школе баловались этой темой. Адреналин, пубертат, мозгов не было. Клим предложил это снова, чтобы меня взбодрить. Ты ведь помнишь, какой я был? На все хер клал. Ничего не вставляло. Только для меня этот спор по касательной прошел. Ничего не значил. Мы поржали по пьяной лавочке и забыли. Я так точно. За Айса не отвечаю, в его башку не суюсь. Он большой мальчик. И подругу твою никто силком к нему не тянул. Видос с их соло-партией уже подчистили. Блин, Лер. Лера… не закрывайся от меня. Поговори со мной. Я там выбрал тебя не для того, чтобы завалить в койку. Я тебя просто выбрал, — произношу тихо. — Прости меня.
Знаю, что слышит каждое слово, но продолжает смотреть куда угодно, только не в мою сторону.
Сердце в груди колошматит, словно я стометровку только что пробежал. Так нервничаю. Никогда у девчонки внимание не выпрашивал, никогда прощения не просил, а здесь и сейчас на все пойду.
Шагаю еще ближе. Протягиваю руку и касаюсь ее ледяных пальцев своими. Отдергивает их тут же, метнув в меня еще один колючий взгляд.
Лера молчит, а меня омывает страхом. Не силен я в красивых словах. Понятия не имею, что говорить дальше. Как убедить, что все, что я только что нес, — чистосердечное признание!
В любви признаться?
Я готов.
Сдохнуть можно, так влюблен. Страшно мне, что живот крутит, если вот так все будет. Что закрылась от меня. Не подпускает. В лед превратилась, хотя я знаю, какой в ней горит огонь.
Только она же на смех поднимет и не поверит. Это же Лера Ясная. Самая строптивая и дикая девчонка на моем пути. Зацепила своими колючками дикобразными. И все. Навсегда.
— Сейчас я чувствую разочарование, Громов. Пока только это. Больше мне нечего тебе сказать. Не трогай меня больше. Не подходи ко мне.
— Черт, Ясная. Да не могу я уйти, понимаешь? Я же… — Со злостью пинаю рядом стоящую урну, слова стрянут в горле. Проглатываю ком, продолжая выворачиваться наизнанку: — Это не может вот так закончиться. Я не согласен. Что мне сделать, чтобы ты мне поверила? Все было по-настоящему! — повторяю эмоционально. — От и до. Да ты в башке у меня поселилась с того момента, как на дороге обчистила! Я только о тебе и думаю, Лер. Только с тобой хочу быть. Ты в меня жизнь вдохнула! Я без тебя снова подохну. На хер спор этот. Думаешь, я все это готов просрать из-за одноразового секса, пусть даже и с тобой? Черта с два. Мне это не сдалось. Не хочешь секса? Не доверяешь? Лады. Обойдусь рукоблудием. Только, блять, не отталкивай меня. Пожалуйста.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хватаю за плечи, игнорируя ее просьбу, разворачивая к себе лицом. Глаза у нее стеклянные и влажные, от этого открытия мое сердце ухает к солнечному сплетению. По животу ползет горячая волна. Если заплачет, я буду окончательно размазан.
— Ты обманул, Матвей. Сделал мне больно.
— Я знаю, Лера. И мне жаль. Мне очень-очень жаль, малышка.
Смотрит прямо в душу, одним своим взглядом взрывая внутри меня какие то импульсы.
Прижимаю Ясную к себе теснее. Покрываю поцелуями лицо и волосы, бормочу глупости и нежности, на которые, думал, никогда не смогу быть способен.
Она не отвечает, но и не отталкивает. Это ведь хорошо? Хорошо же?
— Это что… моя машина? — спрашивает немного придушенно, упираясь кулаками мне в грудь.
Глава 48
Лера
Повиснув на подоконнике, сквозь шторы, смотрю вниз во двор.
Там под окнами, прямо напротив подъезда Громов, одетый в свой зеленый бомбер и мою шапку, привалился бедром к капоту моей машины, крутит в пальцах незажженную сигарету и залипает в телефоне. На улице уже темно и я отчетливо вижу, его усталое подсвеченное синим светом от экрана лицо.
Он стоит там с того момента как привез меня из универа. Он теперь постоянно это делает. Возит меня в универ и забирает. В основном молчит, потому что я тоже молчу.
В нашем молчаливом общении чувствуется чертово напряжение.
Я не знаю почему он еще не бросил эту затею и продолжает быть рядом.
Сердце предательски дрожит и сжимается.
Я его не простила. Точнее…простить простила, но пока не помиловала вслух.
После его обезоруживающей речи, я как глупая влюбленная дурочка, готова была кинуться к нему на шею, подставив губы для поцелуя. Целоваться очень хотелось, потому что мне дико понравилось это делать именно с ним. Но некий червяк сомнения во мне скептически сложил руки на груди и сказал устроить проверку.
Вот я его и проверяю. Изматываю игнором. Он все терпит.
В отместку он отжал у меня машину. Не отдает ключи.
Мы уперлись лбами и пытаемся бороться. Но кажется оба только проигрываем. Я точно не чувствую никакого удовлетворения от этой молчаливой борьбы.
Я вымотана. Мне страшно. В первую очередь переступить через себя и вновь ему довериться.
Я злюсь. На него и на его друга Айса, потому что Тая все плачет каждый день, не появляется в универе и собирается на несколько месяцев улететь из страны. Ее репутации, как и самооценки конец.
И я не знаю, имею ли я права называться хорошей подругой если буду…если буду любить лучшего друга человека, который её растоптал.
Я влюблена. В Матвея Громова и без понятия что с этим делать.
В моей голове столько мыслей, что мне дурно. Я чувствую себя дезориентированной сумасшедшей в мешанине своих чувств.
Матвей поднимаю голову, смотрит точно на меня, словно все это время знал, что я наблюдаю за ним. Отпрянув от окна, жую губу, натягивая рукава толстовки на пальцы.
— Не собираешься его внутрь позвать? Околеет. Свалится с воспалением легких, будешь бегать к нему в больницу и тоже нахватаешься там микробов, — бубнит Савва у меня за спиной, гремя ключами.
— Когда вы успели так подружиться? — интересуюсь вяло.
Пару раз я видела на телефоне у Громова открытую переписку с моим братом и еще каким-то парнем. Он вообще не скрывает от меня свой смартфон, будто ждет, что я отберу у него его и решу поискать следы его бывшей куклы или еще какой компромат.