Машина останавливается у ресторана, Демьян галантно помогает выйти на улицу, и мы идем ужинать, часто переглядываясь. Оба, кажется, немного возбуждены.
В ресторане красиво, это какое-то модное, битком набитое место. Нас провожают сначала к гардеробу, а затем к столику, который расположен, к моему ужасу, не в тени, а на небольшом подиуме. Мы оказываемся у всех на виду. Баженов — явно доволен собой и открыто наслаждается моим смущением.
Присаживаюсь рядом с ним, закидываю ногу на ногу. Спина — идеально прямая, будто вместо позвоночника шпага. Грудь часто вздымается. То ли жарко, то ли холодно — не пойму.
— Я тебя ненавижу, — шепчу елейным голоском.
Он смеется:
— А я тебя люблю. Всю. Просто обожаю.
Ох. Что же он так-то? Прямо в лицо столь громкими словами. Краска приливает к щекам и наверняка делает меня похожей на спелый помидор.
— Как же мы так не совпали в чувствах? Вот беда, — сетую, хоть как-то защищаясь.
Тянусь к его карманам с намерением обшарить, но это выглядит неуместно, и я прекращаю это занятие. Демьян невинно приобнимает за талию, незаметно для окружающих как бы машинально прощупывает.
Мы вновь переглядываемся и улыбаемся друг другу. Сердце сладко заходится, я полностью погружена в игру. Людей не существует, мира прочего не существует. Они все становятся декорациями к прелюдии, которая получит кульминацию сегодня ночью в номере. Нам обоим будет очень приятно.
Я никогда в жизни не занималась любовью столько, сколько в прошлую неделю. Не уверена, что это правильно, и за это мне тоже стыдно, отчего еще больше хочется. Бег по кругу.
Демьян наклоняется ближе к моему уху и произносит вполголоса:
— Ты уже потекла?
Волоски поднимаются, когда его дыхание касается щеки. Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза. Произношу с вызовом:
— Не твое дело.
— Самому проверить?
— Рискни.
Тут же осекаюсь, потому что в его насмерть прикованных ко мне глазах оживают демоны. Мгновенно понимаю, что Баженов реально собрался отвечать на вызов и каким-то образом проверять. Здесь. В этом славном ресторане, где мы сидим у всех на виду.
— Для такого у меня нет настроения, — моментально поднимаю белый флаг.
Демьян тут же опускает глаза, пряча огонь. Его рука оставляет в покое мою талию, сам он берет стакан с водой и, сделав глоток, откидывается на спинку дивана. Во рту пересыхает, в голове выброшенной на берег рыбой бьется опасная мысль: не поторопилась ли я врубать тормоза? Тоже пью воду.
С другой стороны, я проверила, что они у него действительно есть и срабатывают без длительного тормозного пути.
Демьян мягко берет за руку, вкладывает в нее мое белье. В этот момент приносят салаты и вино, я тянусь к приборам. Немного волнуюсь, не обиделся ли он, слежу за мимикой, но Демьян беспечно улыбается, и я чувствую облечение. Всё в порядке. Мы продолжаем флиртовать, просто на градус ниже.
— Прости, — говорит он. — Я смотрю на тебя и не могу остановиться. Мне хочется, чтобы ты горела.
Он вновь трет глаза, и я едва сдерживаюсь, чтобы не поругать за линзы. Ну камон, неужели Баженов думает, что может выглядеть для меня непривлекательно?
— О чем ты хотел поговорить в лифте? Просил напомнить.
— М-м-м, да. Я бы не хотел портить тебе настроение, но вспомнил нашу прошлую ссору, после которой потерял тебя на месяц, и решил, что лучше сказать. — Демьян делает паузу и продолжает: — Так выходит, что я получаю много информации. У меня сложность с пониманием, чем можно делиться, а чем — не стоит. В этих вопросах я периодически лажаю.
— Делись всем, мы договорились о честности. Ты можешь мне доверять.
Он достает телефон и кладет на стол.
— Окей. Помнишь камеру в лифте? Так вот, в самолете она тоже была.
Я округляю глаза и, кажется, бледнею. Кровь мгновенно устремляется к сердцу, которое жалобно сжимается.
— Наш секс засняли? — произношу вполголоса. — Его кто-то видел?
— Думаю, не видел. Обычно такие записи поднимаются, если происходит что-то неординарное. Нет смысла проматывать часы, это дорого и глупо: охрана редко понимает, на что обратить внимание, если нет четких указаний. Я взломал сервер, стер запись, но скачал себе на память. Хочешь посмотреть? — Он склоняет голову набок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Правда? Ого. Давай.
Демьян снимает блокировку с телефона — у него длинный, сложный пароль. Вручает мобильник с открытым роликом.
— Звука нет?
— Нет.
Впиваюсь глазами в экран. Ракурс не слишком удачный, но то, чем мы занимаемся, очевидно. Я смотрю, как забираюсь Баженову на колени и обнимаю его за шею. Как он пялится на меня: жадно, со смесью черной похоти, болезненной нужды и нежности. Как сжимает мою талию. Вот я снимаю джинсы и вновь забираюсь на него. Приподнимаюсь и, запрокинув голову, медленно сажусь.
От одного воспоминания пронзает спазмом. Шелковое платье словно по волшебству превращается в наждачную бумагу и царапает соски. Мешает. Я приоткрываю рот, ощущаю на флешбэках почти то же, что чувствовала в тот момент, когда принимала Демьяна, такого горячего.
Он склоняется и едва касается губами шеи. Ведет влево-вправо, рождая ворох мурашек.
— Ты так красива. Так сильно мне нравишься. Значительно больше, чем планировалось. Я тебя хочу.
— Ты сам смотрел это видео? — мой Голос звучит хрипло.
— Несколько раз. И буду смотреть еще, если ты не против.
Поворачиваю голову, и мы коротко, но щемяще нежно целуемся.
— Нам следует быть осторожнее, — произношу я. — Не хочу, чтобы что-то такое попало в сеть.
— Согласен. Но оно того стоило, мне было нужно в тот момент.
— И мне.
Наши пальцы переплетаются, я возвращаю ему свое белье, вкладываю в широкую ладонь, и Демьян усмехается.
— Ты в курсе, — начинает он, — что я без ума от этой твоей особенной, немного лихой улыбки? Она у тебя была раньше, давно. И теперь снова появилась.
Прыскаю.
Демьян крайне довольно улыбается. Берет бокал вина, подносит ко рту, а потом застывает. Улыбка сползает с его красивого лица, взгляд теряет беспечность и превращается в сталь.
— Что слу… — Я прослеживаю за ним и запинаюсь на полуслове.
Потому что вижу Андрея Владимировича Баженова, отца Демьяна. Он только-только зашел в зал, администратор с меню в руках показывает на свободные столики, но отец Демьяна смотрит на нас. Увидел и мгновенно узнал.
Следом за ним заходит еще один мужчина, и теперь моя очередь сделать так, чтобы взгляд наполнился металлом: к Андрею Владимировичу присоединяется мой бывший муж — Марк Росс.
Ресторан становится вдруг слишком маленьким, я беспомощно развожу руками и шепчу:
— Что он здесь делает? Почему не на общественных работах?
Глава 34
Баженовы мрачно смотрят друг на друга несколько секунд, после чего Демьян встает.
— Давай-ка выясним. Подойду поздороваюсь, а ты останься, — советует он довольно жестко.
— Вообще-то я тоже хочу поздороваться. — Поднимаюсь решительно. — Я в порядке, честно. И я его не боюсь больше. У меня есть ты.
Демьян недовольно прищуривается, но я выдерживаю взгляд, и он кивает:
— Будет грязно. Но… окей.
Гордо обруливаю своего рыцаря и иду первой. Марк смотрит во все глаза. Он пялится так, что я бы покраснела, если бы уже не была пунцовой из-за игр с Баженовым.
С Марком стыд всегда был чем-то ужасным, борьба с ним иссушала и выматывала, поэтому я решила больше никогда эту эмоцию не испытывать, кроме как в постели с избранным.
Чуть изгибаю бровь и улыбаюсь. Кажется, Росс в еще большем шоке от встречи, чем я. Внимательно изучает меня, Демьяна, снова меня.
— Добрый вечер, — произносит Баженов первым, протягивает руку отцу.
Тот ее пожимает как будто… нехотя. Отводит глаза.
Андрею Владимировичу неудобно или он не рад встрече? Будто демонстративно игнорирует сына, и мне это не нравится. Не нравится так сильно, что ощущаю раздражение каждой клеткой.