В такси я садилась с каменным лицом. И с разбитым заново сердцем. Еду домой. Пообедала с отцом и Леной, отрешенно отвечая на их вопросы. Ловила на себе заинтересованные взгляды и старалась делать вид, что все хорошо. Никто не лез ко мне с вопросами. Знали, что пока сама не захочу им открыться, не стоило и пытаться меня разговорить.
До ужина я провела время в своей спальне. И позволила себе выплакаться. Я все еще не могла поверить, что он мог так со мной поступить. Почему? За что? Как у него хватило духу снова сделать мне невыносимо больно, и это после вчерашнего разговора? Я ему открыла душу, доверила свое сердце. Простила, дала шанс…
К ужину спускалась с красными глазами.
‒ Снова он? ‒ отец не выдержал и задал вопрос, который бьет точно в цель.
Я не могла ему ответить, лишь опустила голову, стараясь скрыть накатившие слезы.
‒ Пап, все нормально. Не беспокойся. Я уже взрослая, и справлюсь со всем сама. Обещаю, ‒ проговорила я с дрожащим голосом, пытаясь делать вид, что мне интересно блюдо, приготовленным отцом.
Задумавшись, я не сразу поняла, что мой телефон разрывался от звонка. Я узнала номер Антона. И не могла понять, что ему теперь то от меня надо. Сбросила звонок и спокойно продолжила ковыряться вилкой дальше. Но он набирал снова и снова. Я сбрасывала.
Во мне кипела злость. Мои нервы были натянуты до предела. Замечала взгляды родных мне людей, но он прятали глаза, как только я смотрела на них, видя, что я была доведена до предела. В такие моменты меня лучше не трогать.
Мое сердце и душа выжжены дотла, вместо них только пепелище. И это дел рук всего одного человека, которому я имела глупость довериться. Снова. Ничему меня не учили прошлые ошибки. Мне не хотелось думать о том, что он лишь поиграл со мной и теперь вернулся под мощное крыло своего отца? Слезы снова покатились по моим щекам…
На другой день мое состояние не изменилось. Но я уже не плакала, мне стало все равно ко всему окружающему меня. Отец пытался заговорить со мной, но сталкивался с моим безжизненным взглядом и отказывался от этой затеи. Я спускалась вниз и на завтрак, и на обед, но все это в полном молчании. Кроме стандартных фраз ничего лишнего не произносила. Видела, что Лена бросала в мою сторону вопросительные взгляды, но я лишь отрицательно качала ей в ответ головой. Я не была ещё готова поговорить с ней по душам.
‒ Все в порядке, подруга. Я справлюсь. Мне не впервой, ‒ и печально улыбалась ей одними лишь губами. ‒ И своему передай также, пусть не переживает за меня зазря.
Отец и Лена ужинали без меня. Я слышала, как они о чем-то горячо спорили, но отгородилась от этого. Все это из-за меня. Но мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Всего пару дней и я снова буду той Евой, которая переродилась после первого предательства. Я смогу пройти и через это снова. Восстану из пепла…
Вздрогнула от звонка. На экране высветилось имя, ставшее мне ненавистным, и сбросила. Телефон ожил снова. Я не хотела ни отвечать на его звонки, ни, тем более, разговаривать с ним. Звонки прекратились, но вместо них услышала звук сообщения и зачем-то открыла его.
Я аккуратно выглянула в окно, ища Антона глазами. Его машина стояла перед воротами. Сам он нетерпеливо вышагивал из стороны в сторону, поглядывая на телефон. И тут он резко остановился и посмотрел в мое окно, прямо мне в глаза, словно догадывался о том, что я стояла там и наблюдала за ним через стекло.
Глава 33.
‒ Прощай!.. Навсегда!..
Я стоял и смотрел, как она уходит. В голове эхом отдавалось ее единственное слово: «Прощай!..» Ева уходила и вместе с ней из меня уходила моя душа. Мое сердце медленно останавливалось, переставая биться и пропуская удары через раз. Без нее даже оно не хотело жить. С каждым ее шагом, которым она отдалялась от меня, вокруг моей шеи обвивались стальные пруты и стягивались, перекрывая мне воздух. И я задыхался. Задыхался от боли, которая взорвалась во мне, как фейерверк, и дошла до каждой клеточки моего тела. Я загнулся, не выдерживая всего этого. Разве нормальный человек способен выдержать такую боль, которая разрывала его изнутри на мелкие кусочки? Словно в мой организм попала кислота, которая медленно и со вкусом разъедала мое сердце.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глотал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Помощи ждать неоткуда. Закрыл глаза, лишь на доли секунды представляя свою будущую жизнь без нее. Нет! Нет, я не смогу выжить без нее! Эта мысль пришла мне в голову слишком поздно. Ева сказала свое главное слово и возвращалась домой. Всего через пару секунд она закроет двери, навсегда отделяя себя от меня. Осознание всего этого приходило ко мне слишком поздно. Но уже в следующую секунду я сорвался с места, догоняя ее.
Я нагнал ее около двери, когда ее рука уже почти схватилась за ручку, решив отгородиться от меня. Сгреб ее в свои объятия и крепко прижал к груди, не оставляя ей ни малейшего шанса вырваться. Нет, я не могу ее отпустить! Не могу! Не в этот раз.
‒ Нет! Ты не уйдешь! Я не отпущу тебя! Ты не можешь так поступить со мной! С нами! ‒ я глухо прорычал ей все это, целуя Еву в волосы и в лицо.
Ева не сопротивлялась, она замерла, не зная, как поступить в данной ситуации, лишь опустила руки и стояла с закрытыми глазами. Обдумывала, как ей быть? Я не мог поверить, разве любящий человек может отказаться от любимого мужчины, когда он готов подарить ей целый мир?
‒ Я не верю, что ты хочешь уйти, ‒ сдавленно продолжил я, не выпуская Еву из объятий, слегка раскачиваясь вместе с ней из стороны в сторону, словно успокаивал не только ее, заодно и себя. ‒ Ты не можешь уйти и оставить меня. Все эти годы я любил тебя, тебя одну. Думал о тебе каждый день, хоть и не мог доказать тебе этого. Каждый божий день я закрывался в кабинете и смотрел на твою фотографию, задавая вопросы самому себе. Где она? Кем она стала? Вспоминает ли она меня поздними вечерами? Но ответить на них я не мог.
Да, я виноват. Виноват, что не бросил тогда всё, и не примчался к тебе, запутавшись в делах. Поверь, я очень сожалею. Не проходил ни дня, чтобы я не проклинал себя. И я благодарен судьбе, что она столкнула нас снова, тем самым сделав нам подарок. Я и не собираюсь отказываться от этого подарка. Когда ты сказала «прощай навсегда», я на секунду представил, что могу больше никогда тебя не увидеть. Представил, что сегодня был тот самый раз, когда я видел и касался тебя в самый последний раз. Разве это справедливо?!
И мне стало так страшно, я понял, что без тебя мне тоже не жить. Я готов ради тебя на все. Луну или звезды с небес не обещаю, но буду любить тебя до конца своих дней. Буду любить и близнецов, и еще сколько угодно детей, если ты решишь дать семью и другим. Ради тебя я готов на все. Только дай мне шанс всё исправить. То, что можно еще исправить. Ева?
И я слегка разжал свои объятия, заглядывая ей в глаза. В них я увидел только пустоту и, где-то там в самой глубине, притаилась боль. Мне стало не по себе. Она была отрешенная. Ева неохотно вырывалась из моих объятий и посмотрела мне в глаза. Но я все еще держал ее за руку. Она хотела мне что-то сказать, но не могла подобрать нужных слов и чего-то ждала.
‒ Ева. Пожалуйста, не молчи. Я хочу услышать тебя, твой голос и твои слова. Не отказывай мне в счастье, которое мы можем подарить друг другу. Есть я, и есть ты. Я полностью уверен в своих чувствах, хочется верить и в то, что и я тебе небезразличен. Пожалуйста, не молчи…
Но Ева смотрела на меня безжизненными глазами, не шелохнувшись и не проронив ни единого слова. Будто она в миг стала бесчувственной каменной статуей. Хотя у тех и то больше эмоций, наверное. Я внимательнее вглядывался ей в лицо в поисках ответа.
Да, она в сомнениях. Она усердно думала. И ее можно было понять. Только о чем она размышляла так усердно? Какие мысли преобладают в ее голове? Я не мог предугадать ни ее слова, ни ее действия. Мне оставалось всего лишь терпеливо ждать. Ждать, пока она решит для себя, что ей делать и как поступить. И я никак не мог повлиять на ее решение.