Читать интересную книгу Прощание с первой красавицей - Диана Бош

Леся поставила пагоду на пол, потом отошла и, вернувшись, намного передвинула ее ближе к ванне. Оставшись довольна результатом, повернулась к Вике:

— Спасибо. Вот угодила так угодила! Пойдем, выпьем чаю. У меня и торт есть.

— Лучше кофе. Руки можно помыть?

— Конечно, — кивнула Леся.

Вика, оставшись одна, подошла к полочке перед зеркалом и начала перебирать элегантные флакончики и баночки. От неловкого прикосновения вся шеренга вдруг посыпалась на пол, и Вике пришлось, чертыхаясь и проклиная свою неуклюжесть, подбирать все и ставить на место.

Наконец, наскоро вымыв руки, она направилась на кухню, откуда уже доносился ароматный запах кофе. По пути она внимательно смотрела по сторонам, поражаясь красоте и дороговизне обстановки. С трудом подавив новый приступ зависти, села за стол. И тут прямо перед носом у нее оказалась гардина, словно нарочно повешенная здесь, чтобы окончательно досадить ей, Вике. Порыв ветра раздул легкую ткань, как парус, и ажурные кольца, вышитые на ней, водопадом заскользили вниз, сплетаясь в узоры, свиваясь в тугие спирали и сливаясь в знаках бесконечности. Вика сидела, не в силах оторвать взгляд от этого чуда.

Вернул ее к действительности голос Леси.

— Тебе кофе с сахаром?

— А какой торт? — уныло спросила Вика.

— Песочный.

— Тогда — без, песка там и так хватает. Красивая у тебя штора, — не выдержав, похвалила она.

— Мы ее в Париже купили, — простодушно ответила Леся. — Я как увидела на выставке, просто глаз не могла оторвать. Это репродукция модного нынче абстракциониста, выполненная на шелке. Поразительное видение мира у этого художника! Вроде бы ничего особенного нет, а смотришь — и завораживает. Знаешь, мне кажется, особенность мастера в том и состоит, что он способен заметить необычное в повседневном. Тысячи, миллионы людей пройдут мимо и ничего не разглядят, а он вдруг воскликнет: «Боже, какая красота!», и все. Люди сразу обернутся и заохают: «Ах, ах, как красиво! Как мы-то раньше не замечали, как мы могли без этого жить!» У каждого из нас своя задача на земле. У человека творческого — заставить других остановиться и замереть перед красотой.

— Да ты, смотрю, философом заделалась, — усмехнулась Вика. — Давно ли?

— Хм, как с Пашей рассталась, так и потянуло на философию. Когда плохо, какие только мысли в голову не приходят…

— Ой! — подпрыгнула Вика, мельком взглядывая на часы. — Засиделась я у тебя, меня же на выставке Стрелина ждут!

Глаза Леси округлились, рука дрогнула, и она едва не выронила чашку.

— Разве Павел не за границей?

— Что ты! Вернулся, и у него здесь проходит выставка. Неужели ты не знала?

— Нет, — качнула головой Леся, и взгляд ее затуманился, — не знала. Не видела его с выпускного ни разу.

— Ну, да ты теперь дама замужняя, тебе это и ни к чему, правда, Лесь? Ладно, я побежала. Увидимся.

Когда за Викой захлопнулась дверь, Леся присела на край тахты и невидящим взором уставилась в стену.

Она влюбилась в Пашу в тот самый момент, когда он впервые вошел в их класс. Ловила на себе его взгляд, и сердце замирало от счастья.

Была весна, солнечный зайчик пробежал по ее тетрадке и остановился на щеке. Леся посмотрела на Павла, потом, улыбаясь, подставила солнечному зайчику ладонь. Так он и гулял по ее руке. Леся и Павел так увлеклись, что не заметили, как учительница математики оторвалась от объяснения новой теоремы и постучала мелом по доске:

— Карева и Стрелин, вон из класса!

Никогда еще Леся не относилась к наказанию с таким восторгом. Они оказались вдвоем в пустынном школьном коридоре и, забившись в закуток между классом химии и лаборантской, проговорили все оставшееся до звонка время.

— Давай сядем за одну парту, — предложил Павел, и Леся, не в силах вымолвить ни слова от захлестнувшего ее счастья, молча кивнула.

С тех пор они не расставались, и ссор у них не было никогда. Если бы не тот злополучный выпускной бал…

Леся вздохнула и, встав, подошла к зеркалу.

— Я люблю своего мужа, — сказала она своему отражению и сама удивилась, до чего беспомощно прозвучал ее голос. — Но все-таки мне хотелось бы увидеть Павла и сказать ему, что я жалею обо всем, что тогда произошло. И попросить у него прощения.

Зазвонил телефон, и Леся, подбежав к нему, постаралась как можно более спокойно произнести:

— Алло?

— Леся, это снова я, — раздался в трубке голос Вики. — Вот только ушла от тебя и опять надоедаю.

— Ну, что ты, ничего страшного, — деликатно успокоила бывшую подругу Леся.

— Ты прости меня, не к кому просто сейчас обратиться, нужных людей на месте нет. А я такую сногсшибательную вещицу в магазине присмотрела! И как назло, штуки не хватает. Ты не дашь взаймы до завтра?

— Долларов? — спросила Леся.

— Ну, мать, ты даешь, — вздохнула Вика, — совсем от жизни оторвалась. Рублей!

— Конечно, дам, приезжай.

— Леся, а может, ты сама подъедешь? Я поиздержалась, на такси денег нет. А мы бы потом посидели где-нибудь, а? Ну, давай, приезжай, чего в такой день дома сидеть!

Ехать никуда не хотелось, и Леся уже было открыла рот, чтоб отказаться, но тут вспомнила про пагоду, и она почувствовала себя неблагодарной.

— Ладно, приеду, — досадливо поморщившись, согласилась Леся, — называй адрес.

— Магазин «Итальянская мода» знаешь? — обрадовалась Вика. — Я тебя возле него буду ждать.

— Через полчаса подъеду.

— Жду! — довольно ответила Вика.

Все складывалось как нельзя лучше: именно через полчаса должен был приехать к магазину Павел. Вика заранее назначила ему встречу, рассчитывая в случае Лесиного отказа взять у него интервью, расположившись в небольшом уютном скверике рядом.

Теперь нужно было подобрать место, откуда бы хорошо просматривалась улица и можно было сделать качественные снимки. В баре напротив магазина «Итальянская мода» Вика села за столик у окна и, заказав чашку кофе и пару пирожных, принялась ждать.

Первым появился Павел. Он шагал неторопливо, глядя поверх голов прохожих и улыбаясь своим мыслям. Затем достал пачку сигарет, небрежным жестом вытряхнул из нее одну и, поймав на лету, сунул в рот.

В этот момент на противоположной стороне улицы остановился небесно-голубой автомобиль, и Павел невольно загляделся на него: хорошие автомобили всегда были его слабостью. Но то, что произошло вслед за тем, заставило его забыть и об автомобиле, и о только что прикуренной сигарете.

Вика, увидев вышедшую из машины Лесю, торопливо отставила в сторону пироженое и приготовила фотоаппарат.

Павел сразу узнал ее. Время ничуть не изменило Лесю, она даже стала еще милее. Золотистые волосы струились по плечам, от лица исходило сводящее с ума очарование, а тонкая, невесомая ткань платья, подчиняясь воле ветра, струящимися фалдами драпировала фигуру, подчеркивая совершенство форм.

Леся шла, задумавшись, никого не замечая вокруг, но Павлу вдруг показалось, что она идет именно к нему.

Сигарета догорела, опалив пальцы, и Павел вздрогнул, выронив ее. Потом шагнул, наступив на покатившийся окурок, и как во сне протянул к Лесе руки.

— Здравствуй! — тихо произнес он.

Леся замерла от неожиданности, глаза ее широко распахнулись, лицо вспыхнуло от радости.

— Здравствуй, — прошептала она. — Как давно я хотела тебя увидеть…

Вика достала фотоаппарат и сделала первый кадр.

«Хорошо получилось, — с удовлетворением подумала она. — Особенно мэру должны понравиться глаза его супруги. Ну, прямо леди Гамильтон на свидании с адмиралом Нельсоном. Впечатляет!»

Второй снимок получился так себе: лицо Леси было почти отвернуто от объектива, зато хорошо виден обращенный на нее взгляд Павла. Страстный взгляд влюбленного.

— Везет же некоторым… — завистливо вздохнула Вика. — Столько лет прошло, а он смотрит на нее, как мальчишка. И что мужчины в ней находят?

Третий снимок заставил Вику тихо взвизгнуть от восторга: видно, не выдержав нахлынувших эмоций, Павел шагнул к Лесе и, наклонившись, поцеловал ее.

«Вот это да! — хихикнула Вика. — Хотелось бы видеть ваше лицо, глубокоуважаемый Виктор Афанасьевич, когда вы будете разглядывать этот снимок».

Пока Павел и Леся стояли, разговаривая о чем-то, Вика успела сделать еще несколько кадров, но самыми лучшими все равно вышли первые. Ей хотелось получить еще хотя бы один, достойный звания папарацци, но тут Павел поднял руку и, как показалось Вике, показал прямо на нее. Она отпрянула от окна и, сообразив, что он предложил Лесе посидеть в кафе, стала судорожно собираться. Нужно было срочно выбираться отсюда, но легальным путем — через парадный вход — даже нечего было и думать. Тем временем, Леся и Павел приближались к входу, и Вика, нервно бросив на стол деньги, побежала к двери с табличкой: «Посторонним вход строго воспрещен».