В пилотской кабине тепло. Ветер совершенно неощутим, хотя временами мы открываем стекла «фонаря». Он сделан превосходно. Именно так нужно оборудовать все арктические самолеты.
Моторы работают четко, спокойно. Изредка связываемся по радио с теми пунктами, через которые проходит наш путь. Запрашиваем о состоянии погоды. Все чаще получаем приятные сведения: погода везде заметно улучшается.
В 13 часов 55 минут пересекаем реку Мезень.
Невольно вспоминаю минувшие годы… Одиннадцать лет назад я впервые прилетел сюда, чтобы работать на зверобойных промыслах в горле Белого моря. Все эти поселки – Верхняя и Нижняя Золотица, Ручьи, Мегры, Койда и многие другие – стали близкими, родными. Сколько пережито здесь за эти годы! А теперь я направляюсь дальше, в глубь Севера – туда, куда много раз обращал свой взор во время полетов над льдами Белого моря…
На горизонте появилась синеватая полоса. Это отражение воды. Идем над Чешской губой. До самого горизонта чистая вода. Значит, в последнее время здесь господствовали южные ветры. Они вынесли лед в море, на север.
Через десять минут идем над тундрой. Высота триста пятьдесят метров. Временами самолет врывается в низкую разорванную облачность. В такие минуты все сливается: и снежная белая тундра, и облака, и серое небо. Ориентируемся только по приборам.
Стали попадаться озера, речки. Скоро будет Печора, а там и Нарьян-Мар – конечный пункт нынешнего этапа.
Тундра вдоль речек оделась мелкой порослью. Изредка попадаются низкорослые северные елки. Преобладают кустарник и низенькая северная береза.
Как-то неожиданно, сразу ворвались в дельту Печоры. Перед нами открывается множество небольших заливов, рукавов, островков. Они простираются широкой полосой на север. Видны постройки Нарьян-Мара. Где же аэродром?
Возле города, в маленьком проливе, стоят два самолета. Один из них – оранжево-синий – Павла Головина. Но почему нет посадочного знака?
Летим над городом. В стороне, на главном русле реки, видна небольшая группа людей. Дымовые костры. Ага, вот и знак посадки!
Нас решили встретить на самом широком месте реки.
Ну и аэродром! Простор, красота! Тут можно сразу и взлетать и садиться – места хватит.
Идем на посадку. Ветер свежий. Уже коснулись снега. Самолет скользит на лыжах. Водопьянов разворачивается. Ветер шаловливо поддувает под правое крыло, как бы приветствуя нас. Но «приветствие» оказалось довольно коварным: самолет кренится на левое крыло. Все это происходит молниеносно. Водопьянов успевает убрать газ, и самолет выравнивается. Подруливаем к стартовой линии.
Вслед за нами садятся остальные машины. Воздушная эскадра выстраивается в стройный ряд. Представители местных организаций радушно приветствуют участников экспедиции.
Экипажи готовят самолеты к ночевке, укрепляют машины веревками, чтобы ветер не опрокинул их. Нам подают лошадей, и мы едем в город.
Руководители советских и партийных организаций Нарьян-Мара несколько переусердствовали в гостеприимстве: печи в отведенных нам помещениях так жарко натоплены, что дышать нечем; всю ночь спали при открытых форточках, накрывшись простынями.
На другой день уже с утра мы готовились к следующему этапу полета. Но подвела погода. Пришлось просидеть в Нарьян-Маре с 30 марта до 12 апреля.
На острове Рудольфа и в бухте Тихой свирепствуют жесточайшие штормы. Сила ветра временами достигает двенадцати баллов. Такие же свирепые ветры и на Новой Земле, на мысе Желания, в Маточкином Шаре, в Русской Гавани – словом, во всех пунктах, где нам пришлось бы садиться в случае невозможности долететь до Земли Франца-Иосифа. На мысе Желания ветром разрушило здание, порвало антенны.
Наши тяжелые самолеты еще ни разу не испытывались в подобных арктических условиях. Естественно, мы стараемся избежать сильных ветров, тем более что наши машины перегружены, а это снижает запас прочности.
Обстоятельства заставляют нас быть максимально осторожными. Попасть в штормовой ветер где-нибудь на стоянке нам тоже не хочется: при большой несущей поверхности крыльев возможны поломки, несмотря на все крепления.
За время пребывания в Нарьян-Маре мы тщательно проверили всю материальную часть. Люди хорошо отдохнули перед новым весьма тяжелым этапом перелета: Нарьян-Мар – Земля Франца-Иосифа. Нам очень хотелось пройти это расстояние без посадки.
На 12 апреля метеорологи обещают удовлетворительную погоду, хотя местами ожидается низкая облачность с осадками. Принимаем решение: лететь поверх облачности, ориентируясь по приборам.
С 3 часов ночи начали подготовку самолетов. Через два часа все уже готово. Ждем сообщения о погоде от Головина, вылетевшего первым.
В 7 часов отдано распоряжение о вылете.
Стартуем. Но самолет не отрывается. Температура воздуха – ноль градусов. Снег только что выпал, он очень липкий, много воды. Пять раз выруливаем на старт, но все бесполезно…
Совещаемся: как быть? Командиры кораблей считают, что нужно обязательно стартовать, так как приближается фронт теплой погоды и завтра положение будет еще хуже. Общее решение: слить по две тонны горючего и лететь до полярной станции Маточкин Шар (в центре Новой Земли), пополнить там запасы горючего и продолжать полет на остров Рудольфа.
Спустя час, слив горючее, пробуем взлететь.
Первый раз получается неудачно. Заходим снова – подальше.
Пробежав одну минуту восемь секунд, наш самолет наконец отрывается… Вслед за нами взлетает Молоков, а потом Мазурук.
Остается только машина Алексеева. Почему она так долго стоит на старте? Вот самолет Алексеева двигается. Он бежит по снегу очень медленно, прошел весь аэродром, но не оторвался и возвращается на старт. Наблюдать за ним дальше нет возможности – расходуются ограниченные ресурсы горючего, его может нехватить до Маточкина Шара.
По радио отдано распоряжение: Алексееву, как только оторвется, итти самостоятельно на Маточкин Шар, остальным самолетам следовать за нами.
Пробиваем облачность на высоте тысячи шестисот метров. Чистое небо. Внизу знакомая белая пелена. Идем курсом на Новую Землю. Над Печорским морем в облаках появляются разрывы, и мы видим мелкобитый лед.
Вот и берег Новой Земли! Над восточной частью ее – ясное небо, а западная покрыта сплошной облачностью. На Карском море льда нет.
Подойдя к Новой Земле, держимся восточной стороны. В 3 часа дня перед нами открывается Маточкин Шар. Мы видим гладкую поверхность замерзшего пролива. Аэродром – чудесный: здесь можно взлететь с любой нагрузкой. Выложен посадочный знак. Опускаемся благополучно на лед, снега совершенно нет.
Маточкин Шар – остров Рудольфа
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});