Зато хотя бы трое из мужей будут жить. Привязка неполная, пострадают маленько и забудут. Их жизнь длинная, смогут найти другую. Возможно, будут единственными у этой другой. От этой мысли сердце болезненно сжалось. Наверное, я не до конца понимаю, как работает эта наша «истинная» связь. Потому что даже мысль о том, что мужчины встретят другую женщину, причиняет боль.
– Ты чего тут сидишь, Зефирка? – на рассвете ко мне вышел Волшебник. Вздрогнула, так глубоко ушла в свои мысли. Тряхнула волосами, проморгавшись.
– Не спалось, вышла подышать воздухом, – пробормотала, зябко передёрнув плечами.
– И примёрзла? – усмехнулся он, покачав головой. Подсел чуть позади, подтянул моё тельце и, устроив между своих ног, крепко обнял. – Расскажешь, почему не спалось?
– Просто выспалась, – признаться ему не решилась.
Лучше сначала прощупаю почву. Подняв голову, посмотрела на нависшие в небе над монументальной крышей храма огромнейшие мечи. Сейчас, в первых лучах солнца их особенно хорошо видно, хоть они и находятся вдалеке.
– Я хочу съездить в Всесвятилище.
– Нет! – обрубил Волшебник. – И это не обсуждается, Вика!
– Почему? – выгнула бровь, повернув голову.
– Ты хочешь пойти прямо в руки жрецам? Может, даже взойдешь в огненный грот?
– Может быть, и взойду, – ворчу, закатив глаза.
Его пальцы больно впились в предплечья. Мужчина резко крутанул меня и уставился злым взглядом лазурных глаз.
– Мне больно, Шай, – поморщившись, постаралась скинуть эти собственнические конечности. Хватка ослабла, хоть он и продолжал держать.
– Что бы ты ни задумала, Вика. Я тебе этого не позволю. Мы не позволим. Если надо будет – запру, унесу, спрячу так далеко. Ни один смертный не найдёт, – процедил сквозь зубы Шаеган, превратившись в жёсткого, бескомпромиссного и опасного двуликого. От балагура, весельчака и прожигателя жизни сейчас не осталось ни следа. И я поверила в каждое слово. Задрожала даже от сковывающего всё нутро страха перед властным и опасным противником. Он и вправду двуликий. Только в другом смысле.
– А бессмертный? – прошептала, сглатывая ком в горле. И, всё-таки вырвавшись из цепких пальцев, отползла.
– Боги не имеют власти влиять напрямую. Это нарушает законы мироздания, – уже спокойнее ответил мужчина и, встав, протянул руку. Поднялась тоже.
– Я просто хочу увидеть этот храм, вот и всё, – миролюбиво заметила улыбнувшись. – Вряд ли жрецы узнают во мне другую душу. Мы можем сходить под предлогом благодарности за судьбоносную встречу с истинными.
– Это будет очень подозрительно и смотреть там не на что, Ватрушечка. Просто помпезное здание, довольно холодное и мрачное. Как замок Торвики.
Подумав немного, кивнула. Лучше уговорю Бъёрна и Элора. Уверена, дракон не сможет отказать мне в такой малости. Вот увижу своими глазами всё, возможно, озарение какое-то придёт или просто душа успокоится, смирившись с неизбежным. И тогда приму окончательное решение.
– Давай совершим набег на кухню, что-то есть захотелось, – заговорщицки прошептала я.
У Шаегана вспыхнули озорством глаза, и он, переплетая наши пальцы, потянул к вытянутой постройке, именуемой кухней. Нас туда не пускали повара. Рычали и требовали покинуть их вотчину. Добежав до здания, остановились. На двери висел замок. Всё тут очень серьёзно. Но мой подельник не зря зовёт себя контрабандистом. Волшебник вынул складную отмычку, подобрал нужную и в считанные секунды справился с замком.
– Прошу, – театрально распахнув дверь, мужчина отошёл в сторону.
Хихикнув, нырнула внутрь и обалдело уставилась на хромированный широкий стол. Свисающую с потолка утварь. Огромные котлы да кастрюли. И магплиту длинную такую.
– Амбар там, – подсказал Шаеган и подтолкнул к дальнему углу, к ещё одним дверям с замком.
– А ты откуда знаешь? Был уже здесь? – прищурилась я, следуя за ним.
– По запаху определил, – хмыкнул он и, повозившись немного с ещё одной запертой дверью, открыл её.
Помещение было чуть меньше первого, со стеллажами с двух сторон до самого потолка. А на полках чего только нет. Фрукты, овощи, зелень с одной стороны, мясо, яйца, рыба – с другой.
– Вот это запасы! – присвистнул Волшебник, осматривая местный холодильник. Зябко поёжилась. Тут существенно холоднее, чем на улице. – Что тебе хочется, Круассанчик мой?
– Готовой еды нет? – пробормотала, не решаясь зайти.
– Нет, но можно приготовить, – мужчина подхватил два местных помидорчика и пожонглировал. – Соскучился по твоей стряпне, жёнушка.
– Бери яйца, одну луковицу и перчик. Сделаем омлет, – согласилась я.
Мужчина подхватил необходимое, и мы в две пары рук довольно быстро управились с завтраком. Хлеб нашёлся в шкафу. Быстро нарезав его, сели завтракать. Прямо со сковородки, макая хлеб в глазунью и сок от овощей.
Шаеган мычал от удовольствия и веселил меня. Получилось действительно очень вкусно. Сама не заметила, как проглотила половину сковородки.
– Нужно уничтожить улики, – прошептала, утоляя жажду молоком.
– А из тебя хороший напарник, – усмехнулся Волшебник и понёс грязную посуду к большой раковине.
Мы как раз всё домыли, вытерли насухо и убирали обратно, как дверь распахнулась и на кухню зашли трое амбалистых поваров. Кустистые брови главного кулинара наёмников сошлись на переносице. Он возмущенно курлыкнул, вызвав смех вместо испуга.
– Мы уже уходим, – хохотнул Шаеган, подхватил меня и, оттеснив здоровяков, спокойненько вышел.
– Гарт! – рявкнул главный повар и пронёсся мимо нас разъяренной торпедой.
Отойдя на несколько метров, мы, не сговариваясь, расхохотались. Мужчина перехватил за щёки и закрыл рот. Так неожиданно. Мой смех потонул в чувственном и совершенно ласковом поцелуе.
– Не сдавайся, Бисквитик, – прошептал Шаеган, не прекращая целовать. – Что бы нам было ни уготовано, мы справимся вместе. Только не совершай глупости.
Согласно угукнула, прижимаясь к нему теснее. Очень сложно думать о чём-то, кроме этих наглых губ и собственного растущего томления. Волшебник издал непонятный грык и, впечатав в себя, со страстью углубил поцелуй. Я почти обмякла в его руках. Почти повисла на шее. Ноги дрожали, а жар топил в желании немедля соединиться с этим мужчиной.
– Остановись, пожалуйста, – прохныкала, когда его губы спустились к шее и клыки царапали кожу, посылая новые импульсы.
Мне не хотелось останавливаться, но я нашла в себе силы притормозить. Опомниться. Ведь хотела сначала разобраться с пророчеством и не подвергать их той самой неминуемой гибели, если мы всё-таки свяжемся этими нерушимыми узами до конца.
Шаеган внял просьбе. Остановился. Правда, не отпустил. Наоборот, стиснул до хруста рёбер и дышал в шею. Ему было тяжело. Чувствовала и сетовала на свою глупость, дурость.
– Прости, – прошелестела, поглаживая спину. Волшебник разжал объятья и отступил назад.
– Иди, Пломбирчик. Смой запах возбуждения, пока я тебя не съел, – не своим, монструозным, грозно-рычащим голосом попросил он, и я сбежала.
Влетела в спальню, слегка разбудив косолапого. Бъёрн с рыком сел и уставился на меня сонным мутным взглядом. Потёр основаниями ладоней глаза и упал обратно на подушки. Хихикнув, извинилась и спряталась в ванной.
Искупавшись, подлезла к нему под бок и нависла.
– Доброе утро, соня, – мурлыкнула, целуя в припухшие губы.
– Что ты там, на холме, всю ночь делала? – проворчал увалень, растирая спину и наминая попу.
– Ты просыпался? – удивилась, отстраняясь на вытянутых руках.
– Видел тебя из окна, – пробасил Бъёрн и, перевернув, навалился. Подгрёб под себя и шумно засопел, уткнувшись губами в чуть саднящую метку. Нужно ещё её рассмотреть. А то вот отметина Элора в форме двух огоньков так и не прошла.
Долго поваляться нам не дали. С улицы послышался зычный голос Элора. Забарахталась, очень хотелось узнать, что они делали всю ночь. Ну и соскучилась по мужу. Бъёрн проворчал что-то, чмокнул в губы и, откатившись, ушёл умываться. А я вновь побежала вниз.