Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя несколько недель господин Хорибе передал мне в конторе записку с адресом квартиры, которую ему удалось отыскать. После работы я сразу пошла туда. Дом стоял в конце улицы. Наш подъезд находился сбоку от центрального, которым пользовались все жильцы, и, кроме того, его закрывало дерево. Я была довольна и через месяц переехала.
В «нашей» квартире господин Хорибе стал бывать чаще. Теперь он не уходил так рано и даже ужинал со мной. Я была счастлива. Он говорил, что его жена много путешествует. Не изменилось лишь одно: он никогда не оставался у меня на ночь и никуда меня не приглашал.
Потом у меня не начались месячные. Я растерялась. Мне было неловко признаться в этом господину Хорибе. На третий месяц стало ясно, что я беременна. Он смутился: «Неужели все произошло в тот единственный раз, когда я не сдержался? Невероятно!» Я плакала, не зная, что делать. Он сказал, что ребенка я могу сохранить, но он не признает себя его законным отцом. Я не понимала, что означают слова «законный отец». Он объяснил, что его имя не будет значиться ни в моем, ни в его косеки как имя отца ребенка. «Понимаешь? — спросил он. — В нашей ситуации иначе не получится». И потребовал, чтобы я уволилась из фармацевтической компании без всяких объяснений.
Так я и поступила. Начальник в ярости сказал: «Вот почему мне с самого начала не хотелось принимать на работу сироту!» На следующее утро ко мне домой пришел священник из церковного приюта. Когда я призналась, что беременна, он был изумлен и спросил, кто отец ребенка. Я не ответила. «Кто бы ни был отцом, — сказал священник, — ребенок должен появиться на свет. Посоветуйся с госпожой Танакой, она найдет акушерку». Госпожа Танака помогала ему заботиться о детях и тогда была уже в возрасте. Священник ушел, напомнив мне, что в церковь я могу вернуться в любое время.
Настал новый год, а в марте я родила Юкио. Тремя месяцами позже у госпожи Хорибе родилась дочь Юкико. Оба имени выбрал отец. Моего сына записали под фамилией Канадзава — так хотел господин Хорибе.
Он продолжал приходить «к нам» домой, навещая Юкио, который вскоре стал звать своего отца Одзисаном.
* * *Когда Юкио исполнилось три года, мы переехали в маленький дом, который снял для нас его отец. Он хотел, чтобы его дети играли вместе. Он водил их в парк, расположенный между его домом и нашим. Но я никогда не гуляла с ними: господин Хорибе опасался, что меня заметят его соседи.
Кажется, дети подружились. «Мама, — говорил Юкио, — мне с ней очень нравится. Она добрая». Он не знал, как звали его подругу, ведь ни господин Хорибе, ни я никогда не произносили ее имени вслух. Мне не случалось разговаривать с Юкико, но, похоже, она была умной девочкой. Учила Юкио новым словам. У нее были очень ясные глаза.
Наша жизнь текла спокойно. Но я была в отчаянии. Я чувствовала, будто оторвана от всего остального мира. Господин Хорибе иногда приходил к нам с Юкио ужинать. Однако он не хотел показываться с нами на людях. Видя мои слезы, он говорил: «Что тебе нужно еще? У тебя есть дом, и ты не голодаешь. Юкио я уделяю больше внимания, чем иные отцы своим детям». Кроме Юкико, у Юкио не было друзей. Соседи запрещали своим детям играть с ним и злословили на мой счет: «Интересно, она любовница или проститутка?»
Юкио шел четвертый год, когда я решила пойти в церковь. Увидев нас, священник обрадовался. Я спросила, не могу ли поработать в приюте — готовить и шить детям одежду. Он сразу согласился. Пока я была занята на кухне или в саду, Юкио играл со своими ровесниками.
Вскоре я познакомилась в церкви с человеком, которого звали господин Такагаши. После работы он приходил помогать священнику. С удивлением я узнала, что он был фармацевтом из той же компании, что и господин Хорибе. Более того, со студенческих времен они были приятелями и коллегами. Когда господин Такагаши, ничего обо мне не зная, сделал мне предложение, я была удивлена. Он даже признался, что не может иметь детей. Священник говорил: «Соглашайся. Это благородный человек. Он принесет вам с Юкио счастье. Я уверен!»
А господин Хорибе сказал: «Значит, он хочет на тебе жениться? Пустые мечты. Я хорошо знаком с его родителями. К тому же он наследник старинного рода. Он слишком наивен». Но у господина Такагаши были серьезные намерения. После долгих раздумий я решила выйти за него замуж — прежде всего ради Юкио. Его богатые родители противились нашему браку, и господин Такагаши ушел из дома, устроившись на работу в филиал фармацевтической компании, который находился в Нагасаки. С нами он решил начать жизнь заново. Он не расспрашивал меня о прошлом и сразу после свадьбы усыновил Юкио. Господин Хорибе был недоволен. «Усыновленный или нет, — сердился он, — Юкио останется моим ребенком. Я всегда буду рядом, если ему понадобится помощь».
* * *В начале лета 1933 года мы с мужем и Юкио переехали в Нагасаки. Именно тогда Япония вышла из Лиги Наций.
Мы жили в небольшом поселке в долине Урагами. Снимали половину дома. На второй половине — хозяева, пожилая пара. Надо сказать, сначала это был один дом. Владельцы разделили его, чтобы сдавать. Обе половины зеркально симметричны. Дом стоял на самой окраине поселка.
Перед домом протекал ручей, который впадал в реку Урагами. Вдоль ручья, метров на двадцать по течению, росли плакучие ивы. На другом берегу бамбуковый лес. Место оказалось настолько спокойным, что можно было забыть обо всем, что происходило в целом мире.
Муж устраивал нам долгие прогулки. Вместе мы ездили на реку, к морю, за город. Смотрели достопримечательности Нагасаки. Хозяева говорили: «Какая дружная семья!»
По вечерам мы гуляли вдоль ручья. Юкио ловил светлячков. Мне вспоминался господин Хорибе. Как он играл с Юкио и Юкико. Я резко с ним порвала, выйдя замуж за его коллегу. Не знаю, было ли это хорошо для Юкио, но я больше не могла вести такую замкнутую жизнь. Я хотела, чтобы мой сын как можно скорее забыл про «Одзисана» и свою «подругу». В Токио я отдала в церковь все вещи, которые господин Хорибе купил для Юкио. Единственное, с чем я не смогла расстаться, — это хамагури, подаренное Юкико перед нашим отъездом. В Нагасаки я спрятала его в комод вместе с маминым дневником.
Муж любил Юкио. Знакомил его со своими коллегами и с соседями и говорил: «Это мой сын». Он никогда не произносил слова «приемный». Учил его химии и биологии, занимался с ним спортом. Со временем Юкио сильно привязался к своему новому отцу.
Муж никогда не упрекал меня в том, что я не слишком общительна. Коллег с работы приглашал в гости редко, за исключением господина Мацумото, который вместе с женой жил в нашем поселке. Детей у них не было. Муж любил играть с ним в шоги. Господин Мацумото был учтивым и сдержанным. В его присутствии я чувствовала себя свободно.
У меня не было подруг, но зато я познакомилась с госпожой Шимамурой, которая тоже жила в долине Урагами. Она была простой и приятной, от нее я научилась местным деревенским обычаям. В нашем квартале устраивались обязательные для всех женщин трудовые дни, и я тоже принимала в них участие. У госпожи Шимамуры было двое детей: сын и дочка по имени Тамако. Юкио с ней часто играл, они были ровесниками.
Вот так, в счастливой неспешности, текло время.
Моя жизнь в корне изменилась. В нее вошли мир и спокойствие. Я была окружена заботой и лаской мужа. Однако я боялась, что вскоре этому наступит конец.
Меня огорчали только неожиданные вопросы Юкио: он начинал расспрашивать про «Одзисана» и свою «подругу», с которой когда-то играл. В день, когда ему исполнилось семь лет, он вдруг понял, что это его настоящий отец и сестра. Я была поражена, но продолжать скрывать правду не имело смысла. И я все рассказала, взяв с Юкио обещание не говорить ни о чем его приемному отцу. «Забудь про них, — сказала я. — Теперь нас с ними ничего не связывает». С тех пор Юкио перестал задавать вопросы, но я знала, что он постоянно об этом думает, и чувствовала себя виноватой.
Через девять лет после нашего переезда умерла хозяйка дома, и ее муж перебрался в другую деревню, к дочери. Без соседей наша жизнь стала еще спокойнее.
* * *Весной 1943 года муж получил приказ из армии: он должен был отправиться на полгода в Маньчжурию и работать там в больнице над исследованием военных медицинских препаратов. Это его удивило, ведь он приехал в Нагасаки как раз потому, что здесь не хватало фармацевтов. Он не понимал, почему компания не выбрала для командировки сотрудника из Токио. Потом муж сказал мне, что из Токио уже приехал коллега, который сменит его на работе.
Его предстоящий отъезд меня беспокоил. Война набирала силу. Стало известно о поражении японцев на острове Атту, когда все солдаты совершили гиокусай. Выезжать из страны было опасно, особенно на континент. Муж тоже переживал за нас с Юкио. По его словам, американские войска высадились в Японии, как раз на острове Кюсю, где мы жили. Разумеется, он не хотел оставлять нас одних. У нас не было родственников, и дом находился на окраине города.
- Темные воды - Лариса Васильева - Современная проза
- Красный сад - Элис Хоффман - Современная проза
- Семь дней творения - Марк Леви - Современная проза
- Окна во двор (сборник) - Денис Драгунский - Современная проза
- Дневник моего отца - Урс Видмер - Современная проза