Сейчас, когда я познакомилась с гипотезами о конечности Вселенной, я уже так не думаю — по отношению именно к «нашей» Вселенной (если она действительно конечна). Но я убеждена, что существует бесконечное множество таких вселенных, и в таком случае — кто знает…
Впрочем, сказать точнее, о множественности своего «я» я вообще больше не думаю. Не потому, что познакомилась с какими-то теориями, опровергающими такую возможность, — просто с уходом детства пропало желание думать об этом…
А вот в существование разума я верю. Грустно, что вокруг себя я не вижу ни такой веры, ни хоть какого интереса к таким вещам».
…Доктор наук, физикохимик:
«Не вижу никаких оснований считать нашу Землю исключением во Вселенной. Сторонникам теории исключительности советовал бы перечитать «Путешествие капитана Стромфилда на небо», где Земля, увы, именуется бородавкой. Унизительное, конечно, наименование, но иногда полезно пережить унижение, чтобы более трезво смотреть на вещи. Как ученый, человек рассудка, я просто неуютно чувствовал бы себя, если бы хоть на мгновение поверил бы в гипотезу о нашей исключительности. Ни за что и никогда — как бы ни настаивало на этом научное мещанство!
Кстати, о мещанстве ненаучном. Сколько его били, лягали, топтали! Сколько объявляли поверженным, растоптанным, раздавленным, изничтоженным! А оно спокойненько одержало верх. И живет — в ус не дует. И диктует моду на то, что интересно, что не интересно (ВЦ, конечно, за пределами его просвещенного интереса). Вот так-то. Не торопитесь до времени трубить в рог победы!»
Снова этот термин — «научное мещанство». Что же это? Ограниченность? Неумение видеть дальше собственного носа? Подчинение всего и вся собственному удобству, пусть хоть — удобству мышления и миропредставления?
…Журналист из Алма-Аты, сорок три года:
«Я верю, что разумная жизнь на планетах других солнечных систем имеется. Мне это трудно доказать, но я верю в это так же, как в то, что мир — един. Не может быть, чтобы разум нашей Земли был центром Вселенной!
Но меня беспокоит не столько этот вопрос сам по себе, сколько полное отсутствие интереса к нему у многих моих сограждан. Вообще — отсутствие интереса ко всему, что выходит за рамки их крохотного мирка, их благополучия в этом мирке. Куда мы идем? Эмигранты, уехавшие на Запад, а после ринувшиеся назад, хором заявляют: бежали от тамошней бездуховности, от разнузданного потребительства. Пока что по этой части мы составляем контраст с Западом, но долго ли так будет? Не катимся ли и мы примерно в том же направлении? Какое поколение идет вслед за нами? Посмотрите на лестницу, на которой восседают юнцы в телевизионной передаче «12-й этаж». Пустые глаза, пустые души. Какие там внеземные цивилизации — да их происходящее рядом, в десяти метрах, не интересует! Или это повальное увлечение металлическим роком. Если бы меня спросили, как такое увлечение соотносится с духовностью, человечностью, гуманизмом, я бы сказал — они антиподы. Представьте на секунду, что в зале, где громыхают эти барабаны, где длинноволосые кумиры в клубах пара и мельтешении прожекторов наяривают на гитарах назойливый примитивный ритм, вдруг раздаются эти три слова. Какая реакция будет? Оглушительный свист!»
Среди взрослых во все времена принято ругать молодежь. Она, дескать, и такая, и этакая. Она приведет нас к гибели. Единственно истинное в этих хулах: молодежь — другая. Не такая, как мы, предшествующее поколение. Конечно, рок-металл — не высшее проявление духовности, но кто же всерьез отводит ему эту роль! Всякое поколение в начале жизненного пути отгораживает себе пространство, внутри которого оно должно перебеситься.
В мои годы это была поэзия. Помните всплеск интереса к ней? Конечно, поэзия, по внешности, — сфера несравненно более почтенная и благородная, нежели однообразное громыхание избиваемых, ни в чем не повинных инструментов, многократно усиленное электроникой. Но ведь это только — по внешности. Невозможно представить, чтобы тысячам, набивавшимся зачарованно во Дворцы спорта, были доступны тонкости стиха. Или — чтобы они пытались в них вникнуть. То была форма самовыражения, форма демонстрации своего «я». Так же, как теперь — лесом вскинутые над головами руки на концертах бесчисленных, едва отличимых друг от друга рок- и поп-ансамблей.
…Но вообще-то бездуховность — серьезный вопрос. Дело тут, конечно, не в молодежи. Не в одной молодежи. Людям нужны идеалы, возвышенное отношение к жизни.
Пенсионер из Майкопа, семьдесят два года. Опыт еще одной прожитой на Земле жизни:
«Людям очень мешает самонадеянность, взгляд на себя как на царей природы, властителей мира. Отсюда большинство бед, поражающих как отдельного человека, так и целые страны. Когда будет установлен контакт с иной цивилизацией — а я верю, что рано или поздно это случится, тут у меня никаких сомнений нет, — это скорее всего окажется цивилизация во всех отношениях гораздо более развитая, чем наша. Тут-то человечество и узнает настоящую себе цену, увидит, что оно только-только вступило на путь настоящего развития. А потому ему надо не чваниться и кичиться, а запастись терпением, трудолюбием и — скромностью.
Я, конечно, не доживу до той поры, и вроде бы, по логике вещей, меня это все не должно интересовать. Но такая логика — удел себялюбцев и эгоистов. Я никогда этим вирусом не страдал».
…Геолог-киевлянин, сорок пять лет:
«Человечество одиноко во всей Вселенной? Но это же невозможно! Представьте какой-нибудь катаклизм — столкновение с крупным метеоритом, кометой… И все — свеча задута, человечества нет. Да что там метеорит — мы скользим по ледяному склону к нами самими же вырытой пропасти, к ядерной войне, ядерной зиме. И не за что на этом склоне уцепиться… Я оптимист, я, как все, надеюсь, что какой-нибудь сучок все же найдется. А если нет? Если всеобщее самоубийство все же случится? Что же, нигде во всем бескрайнем мироздании не останется даже крупицы разума? Как в это поверить? Мыслимо ли такое? Зачем тогда эта Вселенная?»
Да, да, ядерная война, ядерная зима… Отыскивая сучок на ледяном склоне, нам все-таки надо думать о себе, о своей планете. Если что, вселенское сообщество даже не заметит исчезновения нашей Земли, нашего захудалого хуторка.
…Двадцатишестилетний таксист из Ленинграда:
«Когда думаешь о далеких обитаемых мирах — обретаешь твердость и ясность взгляда на происходящее здесь, на Земле. Особенно становится очевидным ничтожество тех, кто убивает себе подобных из-за клочка суши или просто в угоду какому-нибудь безумному старику, случайно задержавшемуся на этом свете, тех, кто тратит жизнь, чтобы набить кошелек, ухватить себе то, чего у других нет, — допустим, теннисную ракетку или горные лыжи какой-нибудь иностранной фирмы. Хочется крикнуть: «Люди, одумайтесь! Посмотрите на небо! Ваши братья смотрят на вас!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});