Читать интересную книгу Всё-всё-всё о Ёжике - Сергей Козлов

И Черепаха спела:

Рядом львёночек лежитИ ушами шевелит.Только я всё лежуИ на львёнка не гляжу.

— Какая красивая песеня! — сказал Львёнок. — Ну просто замечательная песня! А теперь покатай меня, а?

Он прыгнул Черепахе на спину, и она покатала его по пустыне. Они плюхнулись в озеро, и Черепаха покатала его по воде.

— Ай-яй-яй! Ух ты! — кричал Львёнок.

— А ты придумаешь завтра новую песню? — спросил Ррр-Мяу, когда они расставались.

— Конечно! Приходи завтра! — сказала Черепаха.

И Львёнок пошёл домой, напевая:

Носорог-рог-рог идёт,Крокодил-дил-дил плывёт…

Он шёл и по дороге всё время думал: как это всё-таки можно — спать с открытыми глазами и в то же время ещё петь песни?..

Глава вторая,

в которой оживает бревно

Хорошо, прохладно ночью в пустыне! Львёнок шёл вдоль реки, глядел на далёкие звёзды, пел песню, которую придумала Черепаха, и вдруг споткнулся.

— Ой, бревно! Сяду-ка я, передохну.

И сел.

А бревно разинуло зубастую пасть и заскрипело:

— Хе-хе!..

— Что? — Львёнок отпрыгнул.

— Хе-хе… Ты — кто? — скрипнуло бревно.

— Я — Львёнок Ррр… — начал было Львёнок. — Я…

— Что пел?

— Песню.

— Сам… придумал?

— Нн-нет, Черепаха! Я иду, а она — поёт! Я подкрался! А она — про меня петь стала! А вы — кто?

— Хе-хе!

— Вы — Хе-хе?

— Хе-хе! — сказало бревно. — А про меня не спела?

— Про Хе-хе? Нет. Про меня, про Крокодила, про Носорога и про…

— А про Крокодила — что?

— Про Крокодила? Про Крокодила — вот! — и Львёнок сел на песок и запел, и ему снова стало весело и хорошо, как было, когда они пели с Черепахой:

Крокодил-дил-дил плывёт…

— Хе-хе!.. — довольно хехекнуло бревно. — А ещё?

— А больше — всё.

— А про тебя?

— Ой, про меня много! — сказал Львёнок. — И как лежу, и как на солнышко гляжу, и как ушами…

— Хе-хе!.. Про тебя — много, а про меня — плыву. Я что же, лежать не умею?

— Умеете, Хе-хе.

— Ты чего дразнишься?

— Я не дразнюсь, — сказал Львёнок. — Вы же сами сказали — Хе-хе. Разве вы… не Хе-xe?

— Хе-хе…

— Ну вот!

— Послушай, Львёнок…

— Меня зовут Ррр-Мяу.

— Послушай, Ррр-Мяу, у тебя бабушка есть?

— А что?

— А кем она тебя пугает, когда ты, хе-хе… безобразничаешь?

— Крокодилом.

— Вот я Крокодил и есть!

И бревно разинуло пасть и схватило бы Львёнка, если бы он не отпрыгнул в сторону.

— Ах ты так? — закричал Львёнок. — Кусаться?

Но Крокодил на него уже не глядел. Он грозил кому-то в темноту и кричал:

— Ну, я тебе покажу, старая калоша, про кого сколько петь! Вот погоди — поймаю — сразу узнаешь, про кого — и лежу, и гляжу, и на солнышко, а про кого — только плыву и ни капельки! Запомнишь Крокодила!

И он сполз к реке, и страшные крокодильи глаза, светясь изнутри недобрым светом, уплыли вниз по течению.

«Крокодил! Это же — Крокодил! — сообразил Львёнок. — А грозился он — Черепахе! Надо завтра сказать ей: „Не подходи к воде — я видел Крокодила!“»

И Львёнок, пригорюнившись, сел на песок и стал думать, почему этому зубастому бревну не понравилась их с Черепахой песня?

Глава третья,

из которой мы узнаём, что носороги не глухи к искусству

Но побыть одному Львёнку не удалось. При свете звёзд он вдруг увидел что-то большое и тёмное.

Это большое и тёмное приближалось.

— О! Здравствуйте! — сказало большое и тёмное. — Я — Носорог!

— Хе-хе… — от неожиданности хехекнул Львёнок.

— Что вы сказали?

— Мы? — Львёнок оглянулся. — Мы… ничего.

— О, вы не думайте, что мы, носороги, глухие к искусству! Это бегемоты толстокожие, а мы… Вы так чудесно пели! Как вас зовут?

— Нас? — Львёнок снова оглянулся. — Я — Львёнок. Меня зовут Ррр-Мяу.

— Какое звучное имя!

— Я пел песню. Её сочинила Черепаха. Хе-хе…

— Что-что?

— Это так… От Крокодила осталось. В зубах завязло.

— От Крокодила? — Носорог оглянулся. — Завязло? А где Крокодил?

— Хвостик такой, ну… довесочек… — и Львёнок сам не понял, как у него снова выскочило: — Хе-хе…

— Вы съели Крокодила?

— Да нет, я…

— Боже мой! Такой молодой, почти ребёнок, а уже — съел Крокодила!

Носорог огляделся по сторонам.

— Нет-нет, это невозможно! Вы… вы… вы — герой!

— Я тут — один, — сказал Львёнок, оглядываясь и не понимая, кого Носорог назвал героем.

— Один, и съел Крокодила! Непостижимо! О, теперешние молодые Львы! Они покажут пожилым обезьянам, крысам, быкам и собакам! О! Это кошки с раздувающимися, как паруса, усами!

— Кошки? — чуть не поперхнулся Львёнок. — Хе-хе…

— О, не перебивайте меня! — Носорог встал на задние лапы. — Когда я услышал вашу песню, я так и понял: идёт победитель! Кто может встать рядом с маленьким Львом? О, только испытанный в боях Носорог!

— Вы?

— Я!

— А Черепаха поёт про вас в песне, — сказал Львёнок.

— Про меня? В песне? Немыслимо! Невероятно! Так не бывает! Про меня? В песне?

— Да.

— Так спойте же скорее! Теперь я понимаю, что не зря жил!

— Вот слушайте!

Львёнок сел на песок и запел:

Крокодил-дил-дил плывёт…

— Это — про Крокодила, которого вы съели.

— А дальше — про Носорога, — пояснил Львёнок.

— Пойте же, пойте!

— Носорог-рог… — начал было Львёнок, но вдруг забыл, что же делает Носорог. — Нет, не помню…

— О-о-о! Вспомните!

— Там сперва про Крокодила, а потом… про… Нет. Сперва про вас…

— Ну! Ну! Это будет единственным оправданием носорожьей жизни!

— Вы… Вы… — Львёнок даже зажмурился, чтобы лучше вспомнить. — Вы, кажется… идёте…

— О, всю жизнь! Иду и иду, иду и иду…

— Да, точно! Вот!.. Нет, не помню… Утром! Встретимся утром! У меня сейчас голова болит! А утром проснусь и вспомню!

И Львёнок убежал.

А Носорог, оставшись один, снова поднялся на задние ноги и, обратив печальные глаза к звёздам, произнёс:

— Про меня — в песне! Ты, говорит, идёшь! А ведь как верно: иду и иду, иду и иду… Немыслимо! Вот она сила искусства!

Глава четвёртая,

в которой Крокодил съел песню, а Черепаха подумала, что Львёнок испугался и убежал

На следующее утро очень грустная Черепаха лежала на берегу реки, ждала Львёнка и сочиняла для него новую песню. Песня — не складывалась.

«Как же так? — думала Черепаха. — Вчера получилась такая замечательная песенка, а сегодня…»

У Черепахи очень болела голова, слова не шли, мысли путались, и от этого всего было почему-то грустно-грустно.

Лижет жёлтую волнуГолубой песок, —

подбирая слова, мурлыкала Черепаха.

Ей представилось, что вот неслышно подкрадывается Львёнок, кладёт ей на висок свою прохладную лапу, и лапа эта колышется у виска рыжей океанской волной.

Положи мне лапу, Львёнок,Прямо на висок.

«Фу-ты! — чуть не плюнула Черепаха. — Что мне только в голову лезет!»

Какое-то предчувствие томило Черепаху. Но мелодия выходила такая грустная, и ей вдруг стало себя так жалко, что она закрыла глаза и, почти не думая о словах, стала петь дальше:

Голова болит, болит,Рядом Львёночек стоит,Как ладошкой океана,Лапой шевелит…

А в это время из-за куста высунул голову Крокодил.

«Хе-хе! — подумал он. — Надо подкрасться, чтобы меня не заметили». — И пополз.

Голова болит, болит… —

пела Черепаха, не замечая Крокодила. И вдруг — услышала еле слышное хехекание:

— Хе-хе!..

— Это ты, Львёнок? — не открывая глаз, спросила Черепаха.

— Угу, — и Крокодил разинул страшную пасть.

— Ой! Что это? — только и успела вскрикнуть Черепаха, а Крокодил уже поглаживал себя лапой по животу и ласково говорил, подражая голосу Львёнка:

— Как ты себя чувствуешь, Большая Черепаха?

— Львёночек, где ты? Я ничего не вижу!

— Я здесь, здесь! — голосом Львёнка сказал Крокодил. И пробормотал: — Тута! Хе-хе.

— А почему я тебя не вижу? — Черепаха не могла понять, где она.

— А ты открой глаза, Черепаха!

— Открыла!

— Посмотри налево!

— Ничего не вижу!

— Посмотри направо! — а сам подумал: «Мне бы в цирке работать — с детства на разные голоса могу…»

И — засвистел соловьём.

— Темно здесь… Ты где, Львёночек?

— Будет, будет кричать-то! — Крокодил перестал свистеть. — Это я — Крокодил!

— А где Львёнок?

— Был. Убежал.

— За подмогой, — вслух подумала Черепаха.

— Что? Что ты сказала?

— Нет, я ничего…

— Тогда давай пой! Да чтоб не только плыву, хе-хе, а ещё и лежу, и бегаю, и черепах глотаю. Поняла? Всё-всё, чтоб со всех сторон, как положено!

— Для этого ты меня проглотил?