Разумеется, никакого письма они не нашли — Сторм уж наверняка постаралась запрятать его понадежнее. Саймон был уверен, что Иден уже пронюхал, что Сторм О’Малли находится в Сайпресс-Бей, но попыток связаться с ней пока не предпринимал. Собиралась ли Сторм сама каким-нибудь образом подать Идену сигнал о помощи, Саймон не знал, и это неведение выводило его из себя. Что он себе думает, этот Иден в конце концов? Саймон поставил его в столь опасное положение, а он, похоже, и ухом не ведет! Уж не смеются ли они оба над ним?!
Саймон медленно перевел взгляд в направлении дома, словно ждал оттуда какого-то знака.
«Что ж, — решил он, — буду терпеть столько, сколько потребуется. Во всяком случае, ничего другого мне не остается».
Однако он понимал, что это будет нелегко.
В губернаторском дворце в Квин-Эннз-Таун Тобиас Найт, секретарь губернатора Идена, с мрачной гримасой ходил взад-вперед по кабинету, сцепив руки за спиной. Тобиас был худощавым, высоколобым, всегда спокойным и даже немного ленивым джентльменом, но сейчас он чувствовал себя весьма неуютно от свалившейся на него непосильной задачи.
— Я уже устал от всех этих игр, сэр! — наконец заявил он своему боссу. — О’Малли вот уже две недели как здесь, а мы знаем обо всем этом еще меньше, чем вначале! Пытаться проникнуть в Сайпресс-Бей бесполезно: Йорк охраняет свои владения не хуже сторожевого пса. Все, что нам остается, — это довольствоваться слухами и домыслами. Мы даже до сих пор не в курсе, для чего Йорк все это затеял!
Чарльз Иден равнодушно улыбнулся:
— Может быть, все это ровно ничего не значит, Йорк просто держит ее у себя как любовницу…
Найт уставился на губернатора, не в состоянии попять, шутит тот или говорит всерьез.
— Ваша светлость, — начал он, — простите, но, кажется, вы недооцениваете опасность.
— Я все оцениваю как надо, — перебил его Иден. Глаза губернатора были холодны как лед. — Вы, сэр, ошибаетесь в одном — дело не в Саймоне Йорке, а в его неудачном выборе друзей в Виргинии. За всем этим явно стоит Спотсвуд, и его мы должны опасаться в первую очередь. Единственное, чего я не могу понять, — почему в его играх оказался замешан Йорк — ведь он обычно предпочитает держаться от политики подальше.
— Если он изменил свою позицию, — заметил Найт, — то, надо сказать, не к лучшему.
В ответ Иден пробормотал что-то нечленораздельное и долго напряженно молчал, барабаня пальцами по столу.
Чарльз Иден был привлекательным мужчиной, с тонким аристократическим носом и тонкими губами, на которых всегда играла чуть заметная циничная улыбка. Пышный, до пояса парик весьма украшал его. Все во внешности губернатора говорило о важности и богатстве — костюмы его всегда отличались самым изысканным вкусом и сидели безукоризненно, взгляд был величественно-презрительный. Он словно бы родился для того, чтобы повелевать. Каролинцы презирали его, но он воспринимал это спокойно. Кто они такие, в конце концов? В основном преступники, беглые, проходимцы всех мастей — чего еще можно было ожидать от этих людей?
Но Саймон Йорк не был ни преступником, ни проходимцем, и его антипатия к Идену, которой тот особо не скрывал, всегда беспокоила губернатора. Чарльз Иден и Саймон Йорк, по идее, должны были быть самыми закадычными друзьями и самыми верными союзниками. Оба принадлежали к высшему обществу и знали это общество как свои пять пальцев. Тем не менее, Иден столь же ревностно охранял свое имение Иден-Хаус, как Саймон Йорк — Сайпресс-Бей, и оба имения разделяло нечто гораздо-большее, чем просто река. Йорк всегда был общительным человеком, но в политику никогда не вмешивался. По крайней мере, до сих пор.
Иден бросил на своего секретаря глубокомысленный взгляд. Не важно, почему Саймон Йорк вдруг оказался в этом замешан, — факт оставался фактом, и, так или иначе, нужно было срочно что-то предпринимать.
— Пожалуй, — задумчиво произнес Иден, — вся эта ситуация, если нам удастся ее удачно повернуть, может сыграть нам на руку.
— Каким же образом, ваша светлость?
— Спотсвуд, сам того не желая, оказал нам большую услугу, — продолжал губернатор. — Со дня смерти Черной Бороды Сторм О’Малли представляет для нас самую большую опасность. Пока пиратка бороздила моря, для нас она была недоступна, но сейчас наш дорогой Спотсвуд любезно предоставил ее нам.
— А вам не кажется, сэр, что это ловушка? — нахмурился Найт.
— Разумеется, ловушка, мой юный друг, — улыбнулся Иден. — Но кто, собственно, сказал, что мы обязательно должны в нее попасть?
— Спотсвуд знает о письме, — продолжал настаивать Найт. — Если она захочет использовать его в качестве выкупа, чтобы освободиться…
— Мы обязаны это предотвратить. Но… — глаза губернатора потемнели, брови сдвинулись, — мы не должны повторять наших прежних ошибок с Черной Бородой. Прежде всего, вы, Найт, выясните, не говорила ли она кому-нибудь, где письмо. И если нет… — Иден пристально посмотрел на секретаря, а складки на его лбу разошлись, — если нет, то, я думаю, нам не составит большого труда избавиться от нее раз и навсегда. Окажем Спотсвуду услугу за услугу — избавим его от неприятной необходимости устраивать этой пиратке публичную казнь!
Тобиасу хотелось воскликнуть «Отлично, сэр!», но он был слишком хорошо воспитан, чтобы столь бурно проявлять свои эмоции.
— Вы правы, сэр, — спокойно произнес он, распрямив плечи, — и я готов заняться этим прямо сейчас!
Тобиас вышел в коридор, радостно потирая руки, — ему не терпелось начать расследование, которое должно было решить судьбу Сторм О’Малли.
Тем временем в семидесяти милях от дворца Идена, в лесной пещере, Кривой Роджер готовил на костре отвар из трав, время от времени поглядывая на лежащего неподалеку гиганта. Но Помпи уже больше не метался во сне и дышал ровно. Стало быть, подумал Роджер, через несколько дней они уже смогут отправиться в путь.
Роджер прятался в лесах не из трусости. Он видел, как падали один за другим товарищи Сторм, как взяли ее саму, как разграбили «Грозу»… Кровь закипала у него в жилах, но он сумел сдержать себя, понимая, что его помощь будет гораздо нужнее Сторм после боя, чем во время него.
Он смотрел, как выбрасывают за борт мертвецов — эти свиньи англичане даже не сочли нужным их похоронить, — как надевают цепи на тех немногих, кто еще остался жив… Затем корабль стали обыскивать самым варварским способом — взламывая двери и палубу. Роджера это бесило больше, чем сама картина боя, — словно на его глазах насиловали гордую, сильную женщину.
На закате англичане наконец отплыли, прихватив с собой на буксире «Грозу». Вскоре после этого Роджер нашел Помпи, валявшегося на берегу с зияющей раной в затылке, и понял, что тот еще жив.