Читать интересную книгу Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия - Александр Костин

Книга А. А. Зимина, изданная более чем через четверть века после кончины автора, в полной мере отвечает его установке на «комплексное рассмотрение памятника», поскольку в ней обсуждаются все аспекты проблемы: текстологические взаимоотношения «Слова», «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище»; «Слово» рассматривается на фоне памятников древнерусской литературы, и прежде всего летописей, анализируется язык памятника и только после этого ставится вопрос о времени его создания и его авторе.

По мнению Зимина источниками для написания «Слова» являлись «Задонщина», русские летописи, причем преимущественно Ипатьевская, памятники русского, белорусского и украинского фольклора. В создании окончательного варианта «Слова» принимал непосредственное участие и А. И. Мусин-Пушкин, который, по мнению Зимина, будто бы вставил один фрагмент в текст повести, перекликающийся с припиской в псковском Апостоле 1307 года, а также упоминание о ногате, резане и Тмутараканском болване.

Приписку в псковском Апостоле впервые обнаружил К. Ф. Калайдович в 1813 году, она относится к событиям 1307 года: «Сего же лета бысть бой на Русьской земли: Михаил с Юрьем о княженье Новгородьское. При сих князех сеяшется и ростяше усобицами, гыняше жизнь наша въ князех которы, и веци скоритишася человеком»[276]. Исследователь обратил внимание на то, что эта запись удивительно похожа на фрагмент «Слова», где говорится об усобицах Олега Святославича Черниговского (Гориславлича): «Тогда при Олзѣ Гориславличи сѣяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолах вѣци человѣкомь скратишась».

Установлено, что переписывал Апостол псковский священник Домид, оставивший на 120-м листе свое имя в конце приписки тайнописью и указавший заказчика рукописи – игумена псковского Пантелеймонова монастыря Изосимы, а также дату приписки. Имеется несколько «версий относительно того, что является первичным – «Слово», откуда Домид заимствовал приписку к Апостолу, или наоборот – приписка Диомида, которая позднее была использована автором «Слова» в более позднее время, чем 1307 год «смутного времени». Большинством исследователей принята следующая версия. Домид, имея в виду междоусобную распрю между Михаилом Ярославичем Тверским и Юрием Даниловичем Московским, достигшую своего апогея в 1306—1307 годах, отметил это в своей приписке цитатой из «Слова». При этом он несколько переработал текст фрагмента из «Слова», заменив выражение «жизнь Даждь – Божа внука» оборотом «жизнь наша», то есть он имел в виду судьбу свою собственную и своих соотечественников. Кроме того, текст приписки более архаичен, чем текст «Слова», что объясняется временем записи Домида: тот список «Слова», по которому было сделано Первое издание, датируется временем не ранее XVI века, а Домид мог располагать списком «Слова», написанным, по крайней мере, не позднее конца XIII – самого начала XVI века.

В своем исследовании А. А. Зимин высказал предположение, что фраза, практически совпадающая с приведенным выше фрагментом текста «Слова», из приписки Диомида к Апостолу была вставлена в текст «Слова» А. И. Мусиным-Пушкиным. Таким образом, он полагает, что граф был фактически как бы соавтором Иоиля при написании последним «Слова», и, возможно, это не единственный случай внесения графом в текст «Слова» своих новаций. Необоснованность такого предположения была подробно рассмотрена известными «словистами» – В. П. Адриановой-Перетц и Ф. Я. Приймой[277]. Однако доводы этих исследователей ортодоксальной школы академика Д. С. Лихачева не смогли убедить ни самого А. А. Зимина, ни других скептиков, считающих до сегодняшнего дня более правильной версию, что приписка Домида является первичной по отношению к «Слову». Эта версия является одним из краеугольных камней в пользу автора «Слова», жившего в XVIII веке.

Важнейшим аргументом для датировки «Слова» является для Зимина характер его взаимоотношений с «Задонщиной». Зимин утверждает в своей монографии, что «Задонщина» сохранилась в первичной (краткой) редакции и вторичной(Пространной) и что именно списки Пространной редакции обнаруживают наибольшую близость к «Слову». Следовательно, утверждал он, «Слово» могло быть создано лишь после возникновения Пространной редакции, то есть не ранее 20-х годов XVI века. Эта точка зрения была обоснована им в статьях, опубликованных в 1966—1967 годах. Первая глава книги «Краткая и Пространная редакция “Задонщины”» с научной точки зрения наиболее основательно проработана. В ней автор учел наблюдения своих единомышленников А. Вайяна и О. Кралика, а главное, развернул обстоятельную полемику со своими выдающимися оппонентами – Д. С. Лихачевым, Л. А. Дмитриевым, Д. П. Дмитриевой, Р. О. Якобсоном, А. В. Соловьевым и О. В. Твороговым, в ряде случаев убедительно показав, что соотношение памятников Куликовского цикла было более сложным, чем представлялось до настоящего времени[278]. Во второй главе книги А. А. Зимина «“Задонщина” и “Слово о полку Игореве”» автор предлагает оригинальное объяснение появлению в «Слове» параллельных с «Задонщиной» чтений, стремясь нейтрализовать версии В. П. Адриановой-Перетц и О. В. Творогова, в которых они видели в «Задонщине» подражание «Слову». В Приложениях к книге публикуются созданные А. А. Зиминым реконструкции «Слова» и двух редакций «Задонщины».

А. А. Зимин рассматривал Ипатьевскую летопись как один из основных источников, из которого автор «Слова» черпал фактографию похода князя Игоря и заимствовал ряд лексических оборотов и поэтических формул. Это мог сделать только автор, живший после времени создания летописи, и чего не мог сделать автор ортодоксальной версии сразу же после похода Игорева войска в Половецкую Степь.

В статье «Ипатьевская летопись и “Слово о полку Игореве”» // История СССР, 1968. № 6. С. 43—64, А. А. Зимин поднял весьма спорную проблему так называемого «текстологического треугольника», то есть степень соотношения между собой «Слова», Ипатьевской летописи и «Задонщины»[279], убедительно показав, что первичность летописи и независимо от нее «Задонщины» по отношению к «Слову о полку Игореве» очевидна.

Жаркие дискуссии вызвал вопрос о языке «Слова», поскольку А. А. Зимин решительно оспаривал выводы А. Н. Котляренко – признанного авторитета среди ортодоксальных «словистов», считавшего, что язык «Слова» гораздо архаичнее языка «Задонщины». А. А. Зимин убеждал оппонентов, что Котляренко «априорно исходит из тезиса о древности языкового строя «Слова» и игнорирует имеющиеся в памятнике поздние черты»[280]. Некоторые выводы Зимина относительно лексической датировки «Слова» не опровергнуты и по сей день.

Особое место в полемике занял вопрос о возможном участии А. И. Мусина-Пушкина в редактировании и «дополнении» «Слова», о чем речь впереди.

В статье «Слово о полку Игореве» и восточнославянский фольклор» // Русский фольклор. Л., 1968. Т. 11. С. 212—224, Зимин развил идею о том, что автор «Слова» был знатоком и любителем фольклора и широко использовал его в своем произведении. Именно под влиянием «Народных образцов» он трансформировал обороты «Задонщины», при этом много таких образцов, часть из которых отсутствует в «Задонщине», присутствует в «Слове», поэтому, «если бы «Задонщина» составлялась по образу «Слова», их «вычленение» выглядело бы весьма странным» (С. 216). Он утверждал также, что «далеко не все фольклорные параллели «Слова» представляют собой что-то исключительное. Напротив, они очень часты в былинах и думах» (С. 220). Все эти обстоятельства приводят Зимина к выводу, что фольклорный материал использован автором «Слова» «не механически, а в творческом сочетании с книжным наследием. Ярко выраженная индивидуальная творческая манера, своеобразие приемов изображения героев и событий свидетельствует о высокой ступени литературного процесса», что, по мнению Зимина, несоизмеримо с литературными явлениями Древней Руси XII века» (с. 222).

В указанной статье О. В. Творогов – один из главных оппонентов А. А. Зимина – утверждал: «В опубликованных фрагментах работы Зимина не нашел отражения ответ на важный довод сторонников древности «Слова», что никто в конце XVIII века не мог обладать всей суммой источников, без знания которых невозможно было написать «Слово», его создатель должен был знать исключительно полный по составу список «Задонщины» (памятник был введен в научный оборот лишь в середине XIX века), быть знакомым со списком Ипатьевской летописи (известной науке, но опубликованной лишь в 1843 году), кроме того, знать еще десяток древнерусских литературных памятников, в которых встречаются те или иные речения, нашедшие отражение в «Слове». Автор XVIII века должен был при этом обладать знаниями по истории русского языка на таком уровне, которого наука достигнет лишь в середине XIX века (А. А. Зализняк отнесет этот срок еще на целое столетие.– А.К.)[281]. Отдавая должное титанической работе, проделанной Зиминым, О. В. Творогов пишет: «Несмотря на то что гипотеза Зимина не была принята большинством ученых или принята со значительными оговорками, возникшие споры существенно стимулировали новые исследования текстологического, историковедческого и лингвистического характера (в последнем случае дальше всех продвинулся академик А. А. Зализняк, работа которого высоко оценена в научных кругах, а сам автор получил Государственную премию Российской Федерации за 2004 год.– А. К.). Зимин был, бесспорно, основательнее всех предшествующих скептиков, так как строил свои доводы, опираясь на стройную систему аргументов, учитывая все аспекты проблемы: историю находки и создания «Слова», его источники, соответствие изображенных в нем событий действительности, язык памятника и т. д.»[282].