Читать интересную книгу Убийство на острове Марты - Дэвид Осборн

Я пришла к выводу, что мне нужен адвокат. Опытный адвокат и Эсси, которая расскажет, как она меня нашла и в каком состоянии, — вот кто мне поможет. Я помню чувство облегчения, которое я испытала оттого, что могу теперь рассказать ей все о Бостоне, о том, что я там обнаружила, и все свои предположения о случившемся пять лет назад в «Антее»: об Алисе Уэбб, сброшенной анонимно в холодные воды Бостонского залива; о Грейс, убитой и перевезенной на остров Марты под видом Алисы. Слава Богу, теперь мне нет необходимости лгать.

Мы прибыли в «Пебблз», и я опустилась в глубокое кресло, которое Эсси перетащила из гостиной в кухню. Сама она хлопотала у печки, приготовляя крепкий чай из трав и приговаривая:

— Сначала выпей вот это, а потом займемся твоими порезами и ссадинами, и ты помоешься.

Чай имел отвратительный вкус, но он волшебным образом привел меня в чувство и вернул к действительности. Эсси, ее кухонька, летняя гроза, собирающаяся над мысом, отделенным от Острова проливом, — все стало четким и ясным, будто я смотрела на все через только что промытое стекло.

В жизни большую роль играет судьба, которая порой неожиданно и необъяснимо меняет ход событий. Я смотрела из окна на надвигающуюся грозу, отвлекшись на минуту и от мыслей о «Марч Хаусе», и от того, что там произошло. Эсси приготовляла примочки и мази, чтобы оказать мне первую помощь. И тут вдруг появилась судьба в облике человека, не имевшего никакого отношения ни к усадьбе «Марч Хаус» и случившимся там убийствам, ни ко мне. Даже к самой Эсси он имел весьма косвенное отношение. Это был Стиви Хаммонд, непрезентабельный, но аккуратно подстриженный молодой человек в чисто выстиранной серой униформе, которую он надевал, когда шел снимать показания счетчиков электрокомпании «Нью-Ингленд Пауэр энд Лайт».

Он подъехал на принадлежащем компании фургоне. Эсси, завидев его, сказала:

— Черти принесли этого Хаммонда!

Она поспешила закончить разговор и невзначай обронила фразу, которую наверняка не сказала бы, не будь ее внимание отвлечено в этот момент на другое:

— Тебя должно волновать одно-единственное, Маргарет: знает ли Фишер, что ты ездила в Бостон по следам Грейс, или нет. Если он заберет себе в голову, что ты там была, он не поверит ничему, что бы ты ни говорила о подозрительных происшествиях этого лета. Нам надо придумать алиби для тебя, это не так уж трудно.

Стиви Хаммонд позвонил в парадную дверь. Эсси крикнула, что сейчас подойдет, и начала рыться в своей старой плетенке.

— Я теперь запираю счетчик на ключ — с тех пор, как однажды какие-то озорники нашли способ заставить его крутиться вдвое быстрее, — сказала она, доставая ключ и направляясь к двери.

Я слышала ее разговор с Стиви Хаммондом; слышала, как захлопнулась за ней дверь, когда она вышла наружу, и оба они пошли вокруг дома к заднему входу.

Я слышала все, но будто не слышала. У меня в мозгу стояла последняя фраза Эсси: «Тебя должно волновать одно-единственное, Маргарет: знает ли Фишер, что ты ездила в Бостон…»

Снова и снова звучали у меня в голове эти ее слова, будто колокол в день Страшного суда. Всего несколько слов, всего несколько… «ездила в Бостон по следам Грейс».

Но ведь Эсси не знает, что Грейс ездила в Бостон! Она никогда об этом не говорила. И все, что она говорила на кладбище, когда разрыли могилу, свидетельствовало, что она не имеет об этом ни малейшего представления, даже в мыслях у нее никогда не было, что Алиса или Грейс умерли в Бостоне.

Зачем же ей было скрывать, если она знала?!

Я отказывалась отвечать на этот вопрос, предпочитая не думать. Но я не могла остановиться — было уже слишком поздно. Пять лет назад Грейс Чедвик убивает некто, кого она хорошо знала. Возможно, знала его и Алиса. Некто, кому они обе доверяли. Некто сильный и ловкий, носящий заляпанные краской джинсы, спортивные туфли и ставящий машину на задах у Оуэна Фулера, ни у кого не вызывая подозрений. Но когда дело принимает нежелательный оборот, он идет напролом и убивает. Этот «некто» испытывает острую нужду в деньгах, настолько острую, что может ради них убить человека. Этот человек — раб обстоятельств, понимающий, что свобода стоит немалых денег. Он может действовать, надев парик, спрятав под ним короткие черные волосы; он надевает перчатки, чтобы не видны были загорелые, привычные к работе руки; он скрывает под пудрой и румянами обветренное лицо, похожее на лицо гнома…

Эсси? Нет! Этого не может быть! Этого просто не может быть…

Но как забыть, что она знала о поездке Грейс в Бостон? Знала и молчала.

Время будто остановилось. Кухня застыла в молчании. Мои глаза не отрывались от видавшей виды корзинки, будто это была сама Эсси. У них было так много общего, у корзинки и ее владелицы. Однако я ее не видела. Еще не видела. Мне рисовалось нечто другое, чего я не хотела бы видеть, но что настойчиво возвращалось вновь и вновь, вынуждая меня видеть, хотела я того или нет. Вот мы с Эстеллой в темной детской. Эсси стоит за дверью в угловой спальне и ждет. Я вижу, как Эстелла выходит за порог. На нее наведен пистолет, и не видимая мною Эсси захлопывает дверь и запирает ее на ключ. Ошеломленная Эстелла молча спускается по широкой лестнице, а незадачливый Отис Крэмм неожиданно появляется в дверях столовой.

Если кто-то убил уже четверых, убить пятого ему не составляет труда, особенно когда у него в руках пистолет. Я вижу, как Отис выходит из столовой и застывает в удивлении. Пистолет нацелен ему прямо в голову с расстояния в один фут. В какие-то доли секунды он, вероятно, успевает понять, что происходит, но уже поздно. А может, и не понял — Отис не из тех, кто соображает быстро. Я слышу звук выстрела и вижу, как падает Отис.

Теперь быстрее за руль. Надо избавиться от Эстеллы… (Интересно, жива она или мертва?) Потом обратно в усадьбу с невинным видом, чтобы освободить из плена меня.

Но почему? Почему меня надо было щадить? Разве я не представляла угрозы?

Довольно! Я взбунтовалась. Все во мне восстало против подобных предположений. Видно, моя фантазия сыграла со мной злую шутку. Я была перевозбуждена и не расслышала толком ту злополучную фразу. Эсси — не убийца, все еще может разъясниться. Я спрошу у нее, и все станет на свои места. У меня, наверное, помутилось в голове от всего случившегося, и это вполне естественно. Надо совсем потерять голову, чтобы начать подозревать Эсси, чтобы допустить малейшее предположение о ее причастности к преступлению. Я нафантазировала то, чего на самом деле нет и быть не может.

Так говорил мой разум. А мои глаза не отрывались от старой плетеной корзинки. Через дыру, образовавшуюся среди истершихся прутьев, Эсси часто теряла то одно, то другое. В конце концов мои глаза узнали тот предмет, который попал в поле моего зрения сразу после того, как Эсси вышла из кухни: плоский, желтый прямоугольник. А рядом с ним что-то еще, что-то черное и уродливое…

Я поднялась на деревянных ногах и заставила себя подойти. Откинула крышку корзины, уже зная, что там лежит. Желтая книжка — дневник, который мы с Эстеллой достали из сейфа, а темный предмет — пистолет. Они лежали рядом с бумажником, носовым платком, расческой, на ложе из свежих цветов и веток, которые Эсси собрала в то утро.

Помню, меня удивило, что она даже не пыталась спрятать это. Но в конце концов это было похоже на Эсси. Эсси была в высшей степени бесстыдной. А может (последняя моя надежда), она просто отобрала пистолет у Эстеллы?

Послышался голос Эсси, провожавшей контролера. Я открыла дневник. Он был датирован 1980 годом, когда Грейс отправилась в Бостон. Мои дрожащие пальцы судорожно листали страницы: август, сентябрь, октябрь… расплывшиеся чернила, мелкий неразборчивый почерк. Вот запись от 17 октября:

Едем с Алисой в Бостон.

На следующей странице запись от 18 октября. Я молила Бога, чтобы там стояло имя Эстеллы. Или Розы. Но я прочитала неумолимые слова:

Здесь Эсси Пекк. Сегодня будет обедать с нами.

Строчки поплыли у меня перед глазами. Я застыла на месте, не в силах оторваться от злополучной страницы.

Я слышала, как отъехал фургон, но не пошевелилась. Парадная дверь захлопнулась, послышались шаги Эсси.

Потом я услышала ее голос:

— О дорогая! Милая Маргарет, что ты наделала!

Глава 24

Я беспрекословно отдала ей дневник. Она бросила его обратно в корзинку, где лежали лечебные травы и пистолет; потом поставила ее на кухонный стол.

— Сядь, Маргарет! — Это было сказано с улыбкой, за которой, впрочем, скрывалось нечто другое. Я, точно послушный ребенок, опустилась на стул. Она сказала со вздохом:

— Я так хотела, чтобы ты послушалась меня и не вмешивалась в это. Ты все запутала — и, главное, в такой момент, когда я наконец овладела ситуацией… Теперь нам придется отложить нашу экскурсию к берегам Луары, во все эти восхитительные замки, дворцы… Временно, разумеется.