class="p1">Она усмехнулась.
Сизиф прав: тело заманивает душу. Незаметно, шаг за шагом. И вот ты уже ревнуешь чужого мужа к незнакомой женщине.
Лиза поняла, что многие одинокие, романтично настроенные женщины пытались войти в жизнь Сергея в те годы, пока она… то есть Елена лежала в коме.
– Поздравляю. Счастья тебе, Сергей Владимирович. Ваш новый год – новая жизнь. Тем более, теперь в ней есть все самое главное, – сказала девушка, потупив взгляд в стол.
Спустя полчаса Сергей наклонился к Лизе и тихо прошептал на ухо:
– Не устала?
– Нет, я лежала три с лишним года, маленькая вечеринка мне не помешает.
Странно, раньше она считала, что веселье без алкоголя и наркотиков невозможно.
Но сейчас ей было хорошо.
Она просто напитывалась вкусами, запахами и, по всей видимости, гормонами, которые вырабатывало ее хрупкое тело.
И этого было более чем достаточно.
Встал еще один гость. Видимо, снова пришло время тоста:
– Я хочу выпить за Сергея Владимировича – врача от Бога, каких сегодня мало. Он спасает людям не только сердца, но и души, честное слово.
– Да брось, Костя… ну что ты, – отмахнулся Сергей.
Лиза слушала внимательно. Она вдруг представила свои похороны. Кто там был? И кто из тех немногих, кто пришел, сказал хоть слово о ее промелькнувшей жизни?
А о докторе скажут многое.
Впрочем, если они с Сизифом потопят его, может, все будет иначе.
– Ты для них герой, – тихо сказала Лиза Сергею.
Тот не расслышал: кто-то из гостей что-то громко и не очень внятно рассказывал ему.
– Гордыня нам на руку. Пусть хвалят, – услышала Лиза совсем близко.
Она вздрогнула. Она умудрилась даже забыть о Сизифе, который всегда был рядом.
Сергей заметил ее нервное движение и обернулся:
– Все хорошо? – спросил он.
Лиза натянуто улыбнулась.
– Да… просто комар жужжит над ухом.
Сизиф усмехнулся.
Сергей заметил на коже Лизы мурашки и накинул на нее свой пиджак.
Нет, ей не было холодно.
Мурашки появились, когда она вспомнила, кто она и зачем здесь, вспомнила о близости Сизифа и о том, что он сказал ей в магазине.
– Комары бывают настойчивее, чем ты думаешь, – прошептал Сизиф.
– Ну все, друзья, заканчиваем с тостами, а то возьму и поверю вам, – сказал Сергей.
– Можно еще я скажу? – тонкий дрожащий голосок едва прорезался сквозь общий шум.
Из-за стола встала совсем худенькая, почти прозрачная девушка со светлыми, жиденькими волосами и бледными голубыми глазами.
– Я хотела сказать, что я бы тут не стояла сегодня, если бы не Сергей Владимирович. Все от меня отказались, поставили на мне крест. Только вы в меня и верили.
Она запнулась, опустила глаза и, переминаясь с ноги на ногу, продолжила:
– Помню, как боялась операции, а вы дали мне молитву и сказали, чтобы я молилась столько, сколько смогу. Я продержалась всего час, а утром вы сказали, что молились за меня всю ночь. И тогда я поверила, что у меня есть шанс. А до этого я вообще ни во что не верила…
Девушка наконец подняла глаза, и взгляд ее оказался неожиданно решительным и твердым.
– Я бы хотела выпить за вашу большую светлую душу.
Лиза чуть не поперхнулась кусочком картофеля.
Гости чокались за «большую светлую душу».
Которую ей предстояло скинуть в бездну.
Лиза опустила глаза. Но тут подошел пьяный краснолицый мужик, впихнул ей в руку бокал и чокнулся почти насильно.
Лиза пригубила шампанского и впервые с момента обретения тела не почувствовала ничего.
– Зачем ты здесь? – спросила она, не открывая рта.
– Сегодня, – сказал Сизиф, и мурашки снова побежали по ее коже.
– Нет! Только не сегодня!
– Да.
Совсем стемнело.
Свечи на столах почти догорели.
Влажный ветер уже пробирал до костей.
Кое-кто из гостей уехал, другие толпились на веранде, где еще дымила последняя антимоскитная спиралька. Кто-то доедал остывший шашлык, кто-то курил, задумчиво глядя на звезды.
Сергей пробивался сквозь толпу. Он искал жену, которую не видел уже полчаса.
У дверей Сергей столкнулся с заметно повеселевшим Петром:
– Ты не видел Лену? – обеспокоенно спросил Сергей.
– Она в доме, прилегла на диване, – улыбнулся Петр. – Наверное, устала.
Он что-то еще говорил, но Сергей, не дослушав, пошел в дом.
На диване, свернувшись калачиком, спала жена.
Светлая прядь упала на лоб. Сергей нежно убрал волосы, открыв ее лицо:
– Лена, просыпайся, нам пора.
Никакой реакции.
Он осторожно похлопал жену по плечу:
– Лена, ты меня слышишь?
Потихоньку за спиной Сергея начали собираться люди. И Петр, и его худенькая жена с бокалом недопитого вина в руке.
– Лена, – Сергей встряхнул жену.
Тревога сжала его сердце.
– Вот бы мне такой крепкий сон, – хохотнула жена Петра, отпивая вино, но осеклась, встретив обеспокоенный взгляд мужа.
Передав ей свою тарелку, тот сел рядом с Леной.
– Лена! – Сергей встряхнул вялое, податливое тело уже сильнее.
Он пытался усадить ее, но Лена, как тряпичная кукла, сползала обратно на диван.
Два доктора засуетились над ней. Сергей приложил ухо к груди, слушая сердце, пощупывал пульс на запястье. Петр приподнял веки, посветив фонариком телефона в глаза.
Сердце билось, кровь ползла по венам, зрачки сужались – но в этом теле пропало главное.
Опять.
– Лена!
Сергей ударил ее по щекам – и снова никакой реакции. Он развернулся к перепуганным гостям.
– Скорую! Быстрее!
– Я ушла навсегда?
– Нет. Ты будешь уходить постепенно.
Снова это неприятное ощущение легкости.
Отсутствие запахов.
Ни тепла, ни вкуса.
Лиза и Сизиф сидели за покинутым столом, глядя как Петр и Сергей в окружении десятка гостей возятся с безжизненным телом Елены.
– Как же ты хитер.
– Да нет, просто у тебя плохо с фантазией, – Сизиф внимательно осмотрел Лизу. – Рад снова видеть тебя… тобой.
Лиза не ответила.
Белки глаз Елены закатились, тонкая рука свисала с дивана. Это тело без Лизы было совсем мертвым.
Она ощущала его своим, что бы ни говорил Сизиф.
– Не думаю, что у тебя получится, – наконец проговорила Лиза, глядя на копошащихся людей. – Он конечно, любит ее, но его вера сильнее.
Сизиф усмехнулся:
– Там, где поселяется сомнение, есть место и для нашего голоса.
Лизе казалось, что она ненавидит Сизифа. Но почему-то ярости она по-прежнему не испытывала. Неужели тело Елены перевоспитало ее?
– А мы можем не делать этого? Всего лишь раз? Не дожать, пропустить, не заметить?
– Даже не думай об этом, Лиза. Если не хочешь исчезнуть.
– Не могу.
Сизиф закатил глаза.
– Эта история всего лишь эпизод. Ты, – он ткнул пальцем в лоб Лизы, отчего обоих пронзила боль, – ты, дура, вечна. А этот докторишка просто эпизод,