на пару секунд, словно говоря этим спасибо.
– Как? – с насмешкой в голосе поинтересовалась Аиона.
– Ты помогаешь мне спасти от уничтожения мира тех, кого я люблю. Я отпускаю тебя и разрываю эту проклятую клятву, но на этом вашем голосовании ты поддерживаешь ту сторону, какую я скажу. Мы уничтожим этот мир, но только тогда, когда будут спасены те, кого я хочу спасти, – высказала принцесса свои условия, а Богиня усмехнулась и покачала головой.
Мне же слова Вентиры показались вполне логичными. Если есть возможность спасти тех, кто дорог нам, то зачем оттягивать неизбежное, раз Боги так стремятся уничтожить мир и рано или поздно, но сделают это. У них ушло больше ста лет на претворение планов в жизнь, и их результатом стало рождение Вентиры, и теперь они могут просто всё повторить, когда поймут, что от неё мало толку.
– Я так понимаю, Венториэль в список спасаемых не входит, – заявила Аиона, а её собеседница всего на секунду прикусила и облизнула нижнюю губу, стараясь сделать это незаметно.
– В мой – нет, а успеет ли Хенорп его спасти – его дело, – проговорила Вентира слегка дрогнувшим голосом. Она поднесла руку к лицу и упёрлась большим и указательным пальцами в уголки глаз. По ней было видно, что эти слова дались ей с трудом.
– Он возненавидит тебя, если не успеет.
– Если не успеет – он умрёт вместе с ним, и ты это знаешь лучше меня.
– В твоём плане есть только одна проблема. Процесс уничтожения этого мира и создание другого неразрывно связаны, они происходят один за другим. Те, кто объединил свои силы в начале, должны будут забрать назад новые и вытянуть жребий с ролью нового Бога в новом мире. На это способны только Боги, а именно, существа, наделённые бессмертием и божественной силой в нужном количестве. Твоего ребёнка, который разорвёт клятву, можно будет спасти, попробовать спасти тебя – тоже, но с твоим карим глазом, не знаю, вынесет ли твой разум то количество божественной силы, что будет необходимо, и не сойдёшь ли ты с ума. Но для спасения это, скорее всего, сработает, а нас станет уже не шесть, как сейчас. Но вот его, его сестру, её муженька и кого вы там ещё хотите спасать – нет. Они смертные жуки, рождённые ради мгновения жизни с единственной целью в этом мире – оставить после себя таких же жуков, что будут влачить своё жалкое существование только ради поклонения нашему величию. Бессмертием нельзя поделиться, им нельзя наделить, его нельзя даровать, его можно только унаследовать от того, кто им обладает, но не от Бога, ведь то количество божественной силы, которой мы обладаем, лишает нас возможности обзаводиться своим потомством, – слова Аионы обрушились на меня, словно камень на голову, оглушив, ведь она ответила и на мои вопросы. Крутя вилку в пальцах, я уставился на Вентиру и заметил, как лицо той осунулось, наполнилось негодованием. Ход её мыслей отражался на нём слишком сильно, но мне не удалось распознать их полностью.
– Когда ты называешь меня жуком, становится как-то даже обидно, – буркнул я, а пронзающий взгляд Аионы перевёлся на меня, а затем на остаток пирога. Подцепив его вилкой, я протянул её блондинке, и та спокойно съела последний кусок. Придётся мне вернуться в зал пиршества и попросить у слуг ещё пару.
– Значит, ты остаёшься здесь, пока я не найду способ спасти всех, кого хочу, – неожиданно заявила принцесса и со всей силы постучала кулаком в дверь.
– Такого способа нет, дура. Даже если наделить их всех нужным количеством божественной силы, то они всё равно останутся смертными и их тела будут уничтожены вместе с миром, – прожевав пирог, заявила Аиона, но Вентира её уже не слушала. Дверь со скрежетом распахнулась, и принцесса выскочила из камеры, словно из ямы со змеями.
– Погоди, не закрывай, – крикнул я гвардейцам, уже дёрнувшим за ручку на себя. – Пойду, принесу ещё пирога, – махнув вилкой в сторону выхода, я одним прыжком встал с кровати, поймав на себе взгляд зелёных глаз Богини.
– Ты же хотел что-то спросить? – поинтересовалась она, наблюдая за тем, как я потянулся, разминая затёкшие от сидения в одном положении ноги.
– А ты уже всё рассказала, – подмигнул я, – я вернусь, – и с этими словами я вышел из камеры, стремительно направившись в зал за пирогом. Учитывая, что Аиона пробыла здесь, на территории Апатии, довольно много времени, неудивительно, что она познала человеческий голод, а ещё, должно быть, и пить хотела. Лишившись силы Богини, стоило ей пересечь границу, женщина и правда уподобилась Вентире, и сейчас почти ничем не отличалась от таких, как мы. Мои знания о Богах, как оказалось на самом деле, были весьма посредственны, хотя я всегда считал, что знаю достаточно много. Внутренний голос подсказывал, что за словами Аионы о бессмертии скрывалось что-то большее. Что-то, о чём она не рассказала, а я не знал, как спросить это. Но раз моя сестра и её супруг не бессмертны, то и их дети не смогут получить от них этот дар, и это успокаивало меня. Хоть об их судьбе не стоило беспокоиться.
Глава 12. Предательство и преданность
Вестница конца.
Возвращаясь в выделенные мне покои, я с трудом удерживала себя в руках, ведь в глубине души просто торжествовала. Богиня войны, сама того не ведая, дала мне ответ на главный вопрос, оставалось только правильно применить эти знания и воспользоваться ими. Наша с дочерью судьба зависела от того, могут ли Боги поделиться с нами своей силой в нужном количестве, а учитывая возможности Хенорпа, мне казалось это вполне осуществимой задачей. Если же Бог смерти воспротивится по известной только ему причине, есть ещё и Риан, и я могла попросить силу у него, но для этого брата придётся обмануть. От таких мыслей мне стало неожиданно противно, и я поморщилась. Кем я стала, что всерьёз обдумываю план по уничтожению мира, а вместе с ним и своих братьев? Встряхнув головой и стянув с неё парик, я провела рукой по волосам, избавив ещё и от сетки, удерживающей их в нужном положении.
Мне было неважно, увидит кто-то меня или нет, я жутко устала, а отсутствие сна на протяжении нескольких дней до свадьбы сказывалось всё сильнее. Стоило мне приблизиться к дверям выделенных покоев, и, к своему удивлению, я увидела перед ними не гвардию короля, а Эрика, уже облачённого в доспехи гвардейца моей страны, и