— Годовщину, — предположила она.
— Годовщину Потопа, падения Римской империи или окончательного исчезновения Атлантиды?
Они проскользнули в пустую библиотеку школы. В коридоре зазвучала песня стражей.
— Чувствуется, что поблизости расположен храм Бахуса, — напомнил присоединившийся к ним Штруддль. — Я каждый второй раз застаю их за раскупориванием бутылок.
Роземонд нажал на выключатель, спрятанный за вешалкой. Казавшаяся глухо запертой дверь в темном закутке школы щелкнула электрическим замком. Эльзеар с силой дернул ее. Она захлопнулась за ними так, словно весила тонну. Они были в стенах Колледжа колдуний.
Троица прошла по крутым лестницам и лабиринту коридоров, чтобы попасть в амфитеатр. Горели все лампы. Три спирали сидений символизировали три состояния материи (твердое, жидкое и газообразное, тянущееся к небу) и были наполовину заполнены. Роберта стала за пюпитр, приготовленный к ее выступлению.
Ученики сидели вокруг своих учителей. Ванденберг и Бовенс болтали на нижней спирали. Лузитанус дремал рядом с Пленком. Мартино отсутствовал. А ведь Роберта послала ему сообщение в коммунальное здание, но мсье, как ей сказали, заседал на последнем этаже. Роземонд устроился у выхода из амфитеатра. Он ждал.
Барнабит и Баньши явились последними и уселись на верхней спирали, потеснив плотную толпу студентов, для которых она была предназначена. Университетские куранты пробили полдень. Лузитанус проснулся. Ванденберг встал и выждал, пока установится тишина.
— Друзья, колдуньи и колдуны, студенты. Наша сестра потребовала созыва чрезвычайного совещания. Следуя великой традиции Шабаша, мы ответили согласием. Ей предоставляется минута Дьявола, в течение которой никто не имеет права ее прерывать. — Ректор колледжа положил руку на песочные часы, прикрепленные к деревянным поручням. — Роберта Моргенстерн, слово предоставляется вам.
Все уставились на нее. Грегуар воспользовался мгновением, чтобы исчезнуть. Ванденберг опрокинул песочные часы. Первые зерна упали на дно нижнего сосуда. Роберта знала, что минута слишком коротка, чтобы высказать все, что она собиралась сказать. И потому, не теряя ни секунды, вошла в самую суть проблемы.
— Мы создали Туманного Барона, — сразу заявила она ученой ассамблее. — И только мы можем его остановить.
Роземонд прошел по коридору небесных карт, пересек зал Парацельса и толкнул дверь библиотеки. Направился прямо к полке, где Барнабит хранил свои драгоценные инверсо. Он и Баньши использовали кратчайший путь до святилища, и тот, которым они ходили, начинался здесь.
Специалист по обложкам, он погладил драгоценные переплеты. Одна из книг упала ему в ладонь. Роземонд положил ее на пюпитр. Это был Ад Данте с иллюстрациями Доре. Книга открылась сама. Гравюра на всю страницу показывала автора и Вергилия, которые нерешительно остановились перед открытой дверью Ада.
Грегуар перешагнул через рамку гравюры и очутился в двухмерном мире теней. Он обогнул неподвижные силуэты путешественников и переступил через порог двери, даже не читая предупреждения, выгравированного на притолоке. Он знал его наизусть. Та же сцена ждала его в противоположном конце в обратном изображении композиции и теней. Он обогнул негативы Данте и Вергилия, переступил через рамку и вышел из книги.
Склеп Гектора был ярко освещен. В углу ревела печь. Белая плотная жидкость бежала по спиральной трубке, соединяющей две колбы с кипящим содержимым. Роземонд из предосторожности закрыл инверсо, словно дверь. Поднялся на первый этаж, прошел по коридору, вонявшему гуляшем, вышел в сад. Дождь колотил по плотным рядам ядовитых цветов.
Медная трубка, о которой говорила Роберта, бежала в сторону обсерватории под прикрытием цветочной клумбы. Запретную границу усеивали мертвые насекомые и трупы мелких грызунов. Сладкие и обволакивающие запахи сирени и жасмина были столь же опасными, как и миазмы чумы или холеры.
Роземонд достал из кармана распылитель. Наполнил дистиллятом одного из своих растений, которое, как добросовестный миссионер, обследовало грядку Баньши в саду колдуний. Его крестовник луговой оказался замечательным шпионом. Он смешал свои корни с ядовитыми созданиями, чтобы добыть немного токсичного сока и создать химическую защиту. Оставалось испытать его эффективность.
Роземонд опрыскал себя, поднял воротник пиджака, вжал голову в плечи, проклиная себя за то, что забыл в колледже зонтик, потом, уверенный в своей безопасности, шагнул прямо в ловушку. Фиолетовый массив с вкраплениями белых цветов раздвинулся перед ним, открыв узенькую тропку, ведущую к обсерватории. Роземонд поспешно взбежал на крыльцо.
Карбонат меди, стекавший с серо-зеленого купола, застыл длинными ядовитыми слезами в верхней части стекол, которые к тому же были черными от грязи. Роземонд напрасно устраивал козырек с помощью рук и вглядывался в окна — ничего не было видно. Он толкнул дверь, которую никто не удосужился защитить заклятием.
Новость приняли недоверчивым ропотом. Баньши встала и едва не прервала докладчицу. Но спохватилась, перехватив гневный взгляд Ванденберга. Четверть песка утекла. Роберта решила продолжить, несмотря ни на что.
Она заговорила о ветре и соплах Переписи. Сообщила о таинственной зоне, объединила с метчиками, которые были способны читать генетический код. Рассказала о своем столкновении с Бароном и о том, как он испарился.
Минута истекла. Никто не реагировал.
Роберта воспользовалась молчанием, чтобы продолжить:
— Установки следует немедленно отключить. Каждую неделю на город выпускается миллион убийц.
Аудитория наконец вышла из оцепенения, и по ее реакции можно было судить, какой лагерь выиграет. Большинство вокруг Баньши с негодованием вопило. Меньшинство молчало.
Мартино появился в разгар бури. Роберта помахала ему рукой. Он ответил ей сдержанной улыбкой и сел рядом с Лузитанусом. Баньши встала.
— Сестра Роберта славится своим талантом ясновидения, — начала она. — И выдвинула сногсшибательную теорию. Но метчики — настоящие крохотули. Они даже муху не обидят.
— Мы все состоим из атомов, — возразила колдунья, которая уже размышляла над этим аспектом проблемы. — Они могут собираться вместе, поскольку обладают сознанием…
— Ну и воображение! — прервала ее Баньши. — Разумная пыль, принимающая человеческий облик! Откровенно говоря, все это попахивает научной фантастикой. — Ее тон стал резким. — В любом случае даже помыслить нельзя об остановке машин Переписи. Метчики — манна колледжа. Министерство платит нам за их использование. Вы говорите «миллион убийц», я отвечаю «миллион талеров». Они являются основой Хартии, объединяющей нас с муниципалитетом. Они обеспечивают нам спокойствие. Что случится, если мы откажемся от производства метчиков?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});