Наконец-то забил Никитка, и следом — вышедший вместо Прокопа Паша. Что до Дмитриевой, то она отбила всего несколько ударов в начале игры, а после откровенно скучала. Финальный свисток подвел вполне ожидаемый итог — 9:0.
— Не расслабляемся, — сказал я после игры. — Сейчас «Мастеровые» со вторыми «Лицеистами». А уже затем мы с «Чекушами». И это будет очень сложный матч.
К слову, последняя игра первого круга явилась наиболее зрелищной по одной простой причине — уровни команд были примерно равны. Но с небольшим перевесом в один мяч все же победили «Мастеровые». Как ни печально, но мой лицей отлетел сразу.
— Ты куда смотришь? — спросил я Фиму, зыркающего на трибуну. — Выходить сейчас.
— Отец пришел.
— Ну, пришел и пришел. Вообще не думай об этом. Тебе надо команду выводить.
— Чего делать? — не понял Фима.
— Вот чего, — передал я ему капитанскую повязку. — Давай, руководи.
Кстати, у меня давно была такая придумка, чтобы на каждую игру команду выводил новый капитан. Чтоб каждый себя почувствовал в своей роли. Беда в том, что игр особых не было.
— Че, застенец, тут попросили тебе задницу надрать! Мы устроим, — вместо приветствия, кинул один из «Чекуш», рослый худой пацан, когда наши колонны обменивались рукопожатиями.
— И давно тебя мужские задницы интересуют? — не растерялся я, чем заслужил полный ненависти взгляд.
И уже после, когда Фима пошел к рефери, я обратился к своим.
—Ребята, играем спокойно и жестко, но главное — не фолим, как бы нас ни вынуждали.
И началось.
С первых секунд «Чекуши» рванули вперед, а у них из глаз буквально полетели искры. Тот самый пацан локтем попытался влететь мне в грудь, но я увернулся и сыграл с ним в корпус. Недотепа охнул и грохнулся на газон, удивленно оглядывая меня.
Я подхватил мяч, попытался сделать обманный финт и тут же получил по правой ноге. Хорошо, хоть реф не зря ел свой хлеб — назначил штрафной.
—Гриша, иди с Вадимом вперед, — махнул я центральному защитнику, тяжело поднимаясь. — Если ребята хотят фолить, то покажем им, что за это бывает.
Дождался свистка и навесил в штрафную. Гриша побежал вперед, но только с той задачей, чтобы продавить двух защитников, а Вадим, оставшийся один, спокойно отправил головой мяч в ворота. Воротчик чиркнул пальцами по мячу, но тот все равно залетел в сетку.
И что нибудь изменилось? Да черта лысого! «Чекуши» развели мяч, но пока возились с ним, в меня влетел уже другой игрок, здоровенный нападающий, снова срубив по правой. И опрокинул на землю.
Правда, пока я поднимался, к нему уже подлетел судья и показал желтую карточку. Молодцы, на ровном месте мяч потеряли. Но нога уже стала пульсировать. Если так пойдет, то меня отсюда унесут.
Стоило подумать, как через пару минут против меня вновь сфолили. И чем дальше шло время, чем больше меня дубасили. Такое ощущение, что противник даже перестал обращать внимание на пропущенные голы.
Игра пошла именно по этому сценарию. «Чекуши» почему-то всеми фибрами своей недалекой души пытались вывести меня из строя. После первого тайма на карточках висели семь человек. А того самого нападающего даже удалили.
Зрители свистели, гудели, стучали ногами, реагируя на нарушения. Но наш противник, казалось, не слышал этого. Словно у них был план, и они его придерживались.
Вот я балбес — конечно придерживались. Они же открытым текстом сказали, что мне попросили надрать задницу. Кто? Ну, какой-нибудь человек с деньгами. Предложил определенную сумму простолюдинам, чтобы сломать лучшего игрока команды. И тогда «Пажи» без проблем обыграют «Петербургские крылья» в финале.
Можно сказать, что это был не футбол, а какой-то антифутбол. Меня просто били. Без всякого смысла и желания отобрать мяч. В определенный момент ребята все поняли и перестали отдавать пасы через меня. Что-то это изменило? Да нет. Удалили еще двух нападающих, так к делу подключились остальные игроки.
Фима даже предложил замениться, на что я ответил отказом. Слишком гордый, блин. А сесть на лавку — значило бы признать поражение. Да и кого в центр выпускать? У нас с опорниками все вообще тяжело.
Я не часто думал о скорейшем завершении матча. Но теперь несколько раз сам подбегал к судье, чтобы спросить об оставшемся времени. И когда раздались две короткие трели свистка, а потом одна длинная, рухнул на спину. Даже 7:0 на табло не радовали.
— Ты как? — подбежал Фима.
—Бывало и лучше, — честно признался я. — Помоги подняться. Вадя, поймай экипаж.
— Ты не будешь смотреть, как «Пажи» с «Мастеровыми» сыграют? — спросил он.
— Да чего там смотреть, и так все понятно, — я шел сильно прихрамывая. — Мы и они в финале. Завтра будет матч века. Я домой, отдыхать.
И опять не сказал всей правды. Никаким отдыхом тут не пахло. Я смотрел на опухающую голень и думал — как привести свою ногу в порядок до завтрашнего утра?
Набережная Тучкова — в нашем мире набережная Макарова.
Глава 16
—Я говорила, что от твоего футбола лишь одни беды, — сердито сказала тетя. — Илларион, принеси еще льда.
— Так кончился, Мария Семеновна.
— Во всем городе?!
Тетя рвала и метала. Впрочем, так бывало всегда после моих травм. Таким образом она выражала свою заботу и обеспокоенность. Я посмотрел на опухший голеностоп и тяжело вздохнул. Подобную фиговину в бутсу не засунуть. Даже если засуну, наступить на ногу я все равно не смогу.
— Не надо льда, Илларион, — сказал я. — Толку никакого не будет. Лучше дай листок и карандаш.
Я быстро набросал послание. В идеале, конечно, надо отправить в конверте, с собственной гербовой печатью. Вот только я не был уверен, что Варвара Кузьминична оценит. Скорее даже наоборот, сочтет очередными понтами. Да и печать, выданная Департаментом Геральдики, находилась в кабинете. Посылать искать ее — такое себе занятие.
—Поезжай в госпиталь, найди Варвару Кузьминичну. Скорее всего, она сначала откажется ехать, — добавил я, вспомнив распространяемые слухи про бордель. — Твоя задача — уговорить ее. Угрожай, убеждай, на коленях ползай, делай что хочешь, но привези. Понял?
—Понял, господин, как не понять, — бережно убрал записку Илларион. — Доставим в лучшем виде.
Если честно, я немного сомневался в успехе предприятия. Но лучше пусть уж