Читать интересную книгу Метро 2033: Под-Московье (сборник) - Анна Калинкина

Нюта посмеялась, хотя и не слишком весело.

– А ты помнишь что-нибудь о том, что с тобой было в том туннеле? – вдруг спросил Алек.

– Не очень хорошо. Мы долго шли в темноте, я устала, хотела есть и пить. И нога очень болела. Помню, все время жаловалась, но меня не слушали. Дядька Федор тащил меня за руку и ругался, а тетка Люся сзади шла. Вдруг она вскрикнула, и послышался какой-то шум. Дядька Федор окликнул ее, но она не отзывалась. Он мою руку выпустил и кинулся бежать, а я отползла к стене туннеля и лежала там, боялась пошевелиться. Что-то мимо меня пронеслось, я только почувствовала движение воздуха и противный запах. Тут дядька Федор выстрелил раз, другой, а потом заорал так ужасно, но скоро замолчал. Раздался хруст, чавканье, а потом что-то большое приблизилось ко мне, оно сопело и вздыхало прямо над ухом. Я сознание потеряла. Потом очнулась – и не пойму, где я. Темно, вокруг какие-то теплые шерстяные комки возятся, глаза желтым светятся, и запах ужасный. Они меня облизывали, я согрелась и заснула. Не помню, сколько времени я там была. То засыпала, то просыпалась, совсем от голода ослабела. Они что-то вонючее жевали, а я такое есть не могла, вот и решила выбираться оттуда. Поползла наугад, через какое-то время нашарила на полу немного мха, пожевала – ужасно живот заболел. Думала, умру. Потом опять услышала – сопит кто-то поблизости. Я в какую-то щель заползла, и вдруг вдали свет замелькал, голоса послышались. Зверь испугался, ушел, а ко мне подошли люди, дали нормальной еды и увели с собой. Так я на Спартак и попала. С тех пор иногда снится, что я опять в логове этих зверей. Да, еще нога перестала болеть. Она у меня с детства ныла, а после того случая я почти поправилась. Только люди все равно относились ко мне так, словно я сама – опасное животное. Мальчишки дразнили подкидышем, найденышем, оборотнем, говорили, что я в туннелях человечиной питалась, оттого и выжила. Только когда выросла, перестали дразнить, но все равно косились. А я не помню, чем питалась! – с отчаянием сказала она. – Хочу вспомнить – и не могу. Что же мне теперь, из-за этого всю жизнь отверженной быть?!

– Не думай больше об этом. Все позади, – сказал Алек и погладил ее по руке.

– Постараюсь. Знаешь, я вот рассказала тебе – и мне уже будто легче стало. До этого со мной никто так не говорил об этом. Почему ты ко мне так хорошо относишься?

Алек вроде бы смутился.

– Да что тут особенного? – произнес он. – Нормально отношусь. Ты очень храбрая, ты не такая, как все. Может быть, у тебя и вправду какой-нибудь дар?

– Ну вот, и ты туда же! Пойми, я самый обычный человек. И то, что я победила Зверя, – это просто случайность.

– Мой отец говорит, что случайность – это неосознанная закономерность, – заметил Алек.

– А кто он, твой отец? – с любопытством спросила Нюта, радуясь случаю узнать о нем побольше.

– О, он тоже интересный человек. Я тебе потом расскажу о нем, – пообещал парень, и Нюта разочарованно вздохнула: опять это «потом».

– Я сама была бы рада, если бы у меня какие-нибудь способности открылись, – призналась вдруг она. – Все не так обидно. Но я только вижу иногда странные сны, а сны видят многие, что тут такого? Если даже в моих снах и есть какой-то особый смысл, то я не умею их правильно истолковывать. Другое дело – Вэл и Мура. Мне потому и хочется на Улицу 1905 года, что там тоже живут необычные люди, и никто в них не тычет пальцами, не дразнит. То есть, некоторые косо смотрят, конечно, но все равно… – Она запуталась, не зная, как объяснить.

– А те люди, с которыми ты шла, были твои родственники? – спросил Алек.

– Да не помню я! – с отчаянием сказала Нюта. – Но вряд ли. Они плохо ко мне относились, все время ругались.

– А как же так получилось, что ты оказалась у них? Твои родители умерли?

– Нет, – покачала головой Нюта. – На Беговой у меня осталась мать.

– Как же она тебя отпустила?

– Не знаю. Я ведь совсем еще маленькая была, сама не понимаю, что произошло. Думаю, челноки меня украли или увели обманом. А иногда снится, словно бы какой-то человек ведет меня к ним, только он впереди идет, и лица его не видно. Может, оттого, что это был кто-то из знакомых и мне страшно узнать об этом? Говорят, бывают такие гадалки, которые могут нарочно погрузить человека в сон, и тогда он видит все, что с ним было. Вот бы мне найти такую!

– Ладно, ладно, – торопливо сказал Алек, увидев, что Нюта опять начинает волноваться. – А про Беговую ты что-нибудь помнишь?

– Как ни странно, помню, – ответила девушка. – Помню, как мама меня спать укладывала, песни пела или сказки рассказывала. Она веселая была, красивая.

– А отца совсем не помнишь?

– Нет. Может, он еще до моего рождения умер или пока я грудной была. Последний год с нами стал жить мамин приятель, его звали Петр, а фамилию не знаю. Я его не любила, но старалась ради мамы виду не показывать. Он все орал, что меня надо воспитывать, что я совсем от рук отбилась. Помню, как-то раз я взяла без спроса лепешку, а он дал мне подзатыльник. Я рассердилась и укусила его за руку. Ох, как он тогда орал! На этот раз отлупил меня как следует, хотя мама плакала и просила его перестать. Потом Петр куда-то ушел, а она обнимала меня, утешала… Я вообще не понимала, чего он с нами живет? У него здесь же, на станции, был сын от другой женщины, Сашка. Противный такой мальчишка, все время дразнил меня бледной поганкой и за волосы дергал… – Немного помолчав, Нюта задумчиво сказала: – Интересно, что теперь с ними со всеми? Когда я оттуда ушла, мама ребеночка ждала. Наверное, у меня уже взрослый брат или сестра…

– Так значит, ты хочешь вернуться обратно на Беговую? – спросил Алек.

– Конечно хочу. Вот только надо поправиться немножко, чтобы маму не испугать. Да и сил у меня пока нет.

– Тогда тебе нужно как следует питаться. – И Алек принялся кормить ее с ложечки теплым грибным бульоном.

– А ты пойдешь со мной на Беговую? – робко спросила Нюта. Парень, казалось, задумался, а она ждала его ответа так отчаянно, что, казалось, вот-вот сердце выпрыгнет из груди.

– Ну, если ты захочешь, – наконец сказал он слегка неуверенно, – пойду.

* * *

Через неделю Нюта смогла, наконец, подняться на ноги и в сопровождении Алека решила немного пройтись по станции. Ощущение было не из приятных: побывав наверху, она уже иначе ощущала пространство. Теперь ей казалось, что на Баррикадной слишком тесно и даже как будто тяжело дышать. Низкие и массивные колонны давили, свет, хотя и неяркий, резал глаза, а попадавшиеся навстречу люди раздражали. Немудрено, что Нюта быстро устала, и Алек усадил ее отдохнуть возле того самого торговца книгами, благо Кирилла рядом не было. Зато рядом крутился какой-то мальчишка в драной майке, выцветших шерстяных штанах и калошах на босу ногу – видно, помогал торговать.

– Покупайте последние новости! – важно выкрикивал он. – Вся правда о метро! Кто терроризировал Улицу 1905 года? Откуда пришла девушка, победившая Зверя? Правда ли, что Тот-ктосидит-в-пруду когда-то сбежал из аквариума в Зоопарке? Все самое интересное в нашем экстренном выпуске!

– Да какие же это последние новости? – рассмеялся Алек. – Они уже устарели.

– Не мешай торговать! – нахально ответил пацан. – Ты, может, все уже знаешь, а приезжие еще не в курсе.

– А почем твои новости?

– Так и быть, отдам за патрон.

Алек хмыкнул, вручил мальчишке патрон и взял в руки тетрадный листок, исписанный мелким неразборчивым почерком. Текст предварял портрет высокой девицы с автоматом наперевес и развевающимися волосами. Как ни странно, неизвестному художнику удалось передать сходство, хотя черты лица были несколько утрированными: неправдоподобно пухлые губы и огромные глаза с длинными ресницами. К тому же грудь у нее была такая, что казалось – комбинезон вот-вот лопнет.

– Забавно, правда? – Алек протянул листок Нюте.

Едва взглянув, девушка вернула его обратно и поморщилась:

– Не понимаю, зачем это делать? Изобразили меня какой-то идиоткой! Между прочим, Мура говорила, что без противогазов на поверхности только нелюди ходят…

– Ну, наверное, это просто такой образ героический. Каждый зарабатывает, как может, – философски заметил Алек.

Он помог девушке подняться и осторожно повел обратно в госпитальную палатку. Стоявший неподалеку человек с редкими волосами и родинкой на лбу, одетый в защитный костюм, проводил их задумчивым взглядом. Заметив, что Алек выронил листок с «новостями», он подобрал его, быстро огляделся по сторонам и впился глазами в рисунок. Торговцу книгами это не очень понравилось, но он промолчал. В конце концов, мало ли тут чужого народу толчется? Не делать же замечание человеку, который не совершил ничего противозаконного, – он же не украл листок, а просто поднял. Да и небезопасно – вдруг обидится?

Ближе к вечеру Нюту навестил Кирилл, нарочно выбравший время, когда Алек отлучился. Оба парня как-то сразу невзлюбили друг друга, что очень расстраивало Нюту. Кирилл называл Алека исключительно «этот тип» и насмехался над его неотесанностью. Судя по всему, еще в самом начале знакомства они со стариком-торговцем пытались втянуть Алека в беседу о книгах и выяснили, что тот не читал почти ничего. Но Нюта видела и другое – может, ее новый друг и был менее начитанным, зато очень чутким и моментально ощущал перемены ее настроения. Он интуитивно чувствовал такие вещи, о которых Кирилл со всей своей высокомерной «ученостью» даже не догадывался.