Конечно же, все нужно тщательно проверить, и передатчики "Эскета" сослужат для этого свою службу. Насколько было известно Барленнану, они по-прежнему активизированы. Естественно, месклиниты позаботились о том, чтобы никто не очутился в их поле зрения со времени "исчезновения" крейсера, и уже очень давно ни одно человеческое существо не упоминало о нем. Их, наверное, лучше было бы закрыть, а не обходить стороной, тогда, очевидно, месклиниты обладали бы куда большей свободой действий. Однако такая идея не пришла никому в голову, пока Дестигмет не отбыл выполнять приказ о создании второго Поселка, о котором люди не должны знать.
Как вспомнилось Барленнану, один из передатчиков находился на командном посту, один - в лаборатории, один - в ангаре, где обычно стояли вертолеты, и все они были аккуратно расположены так, чтобы не мешать регулярным полетам со дня происшедшей "катастрофы". Четвертый находился в секции системы жизнеобеспечения, хотя через него и нельзя было разглядеть вход в нее. Конечно же, потребовалось забрать почти все оборудование из этого отсека.
Несмотря на то что все тщательно продумывалось и подготавливалось, ситуация по-прежнему оставалась напряженной. Лаборатория и система жизнеобеспечения были почти недоступны. Пользоваться ими можно было лишь соблюдая великую осторожность, что, безусловно, раздражало Дестигмета и его старшего офицера Кабремма. Они неоднократно запрашивали разрешение закрыть коммуникаторы, но Барленнан отказывался, не желая снова привлекать внимание людей к "Эскету". Теперь, возможно, ему удастся убить двух зайцев. Неожиданное затемнение одного или даже всех четырех экранов наверняка заметят наблюдатели со станции. А вот что предпримут люди, решат ли они скрыть это событие от Поселка, никак нельзя сказать заранее. Вот так все и выяснится.
Чем больше он думал об этом, тем лучше, надежнее казался ему план. Барленнан испытывал ощущение, сходное с тем, какое испытывает любое разумное существо вне зависимости от его расы, когда решает сложную задачу без посторонней помощи. Он смаковал это удовольствие целых полминуты, пока его не нагнал еще один из курьеров Гузмиина.
- Командир! - Курьер сбавил скорость и теперь двигался рядом с Барленнаном по почти темному коридору. - Гузмиин просил передать, чтобы вы немедленно вернулись в отсек связи. Одно из человеческих существ, то, которое зовут Мерсерэ, появилось на экране. Гуз говорит, что он докладывает: на борту "Эскета" что-то происходит. Что-то движется в лаборатории!
10. ВЗВЕШЕННЫЕ ДАННЫЕ
Поспешать за Барленнаном, когда тот неожиданно направился в другую сторону, оказалось для курьера непросто, однако ему удалось это сделать. Командир даже не заметил, что у сопровождавшего его курьера возникли какие-то трудности.
- Есть какие-нибудь подробности? Что и когда именно двигалось?
- Никаких. Человек просто появился на экране, без всякого предупреждения. Он сказал: "Что-то происходит на "Эскете". Передайте командиру". Гузмиин приказал мне срочно вернуть вас назад, в отсек связи, так что я больше ничего не слышал.
- Ты дословно повторил то, что он сказал? Он использовал наш язык?
- Нет, он говорил на своем. Его слова были следующими...
Курьер повторил фразу, на этот раз на том языке, на котором ее произнесли. Барленнану пришлось согласиться, что перевод был довольно точным.
- Тогда нам неизвестно, действительно кто-нибудь допустил промах и его заметили или, может быть, что-то уронили в поле зрения камер...
- Сомневаюсь, что кто-то был неосторожен. Человек вряд ли бы не узнал месклинита.
- Пожалуй. Что ж, к тому времени, как мы вернемся, должны появиться какие-нибудь детали.
Тем не менее, таковых не оказалось. Изображение Бойда Мерсерэ уже исчезло с экрана, когда Барленнан достиг отсека связи. Более того, что еще поразительнее, на экране не было вообще никого. Командир подозрительно посмотрел на Гузмиина. Офицер связи сделал жест, равнозначный пожиманию плечами.
- Он просто ушел, командир, не добавив больше ни слова.
Заинтригованный, Барленнан сжал рычаг "Внимание".
Бойда Мерсерэ сейчас больше волновали другие заботы. Значительная их часть имела отношение к событиям на Дхрауне, а вовсе не на "Эскете". Кроме того, сию минуту его мучили несколько вопросов, гораздо более насущных, чем гигантская звезда-планета.
В первую очередь нужно было успокоить Аукойна. Аукойн страшно разозлился, узнав, что ему не сообщили о переговорах между Дондрагмером и Катини, а также командиром и Тиббетсом. Он готов был обрушить свою ярость на молодого Хоффмана, который нарушил заведенный порядок, взявшись не за свое дело, да еще и не поставив никого в известность. Вместе с тем Аукойн вовсе не хотел обижать или сердить Изи. Он очень ценил ее, считая самым незаменимым членом группы связи. Именно поэтому попало Мерсерэ и другим. Нужно ведь было Аукойну на ком-то сорвать злость.
Эту задачу Бойд считал несложной и не слишком серьезной. Он еще многие годы назад понял, что относиться к умиротворению административных работников надо как к бритью, то есть как к чему-то занимавшему время, но не требовавшему особого ума. И вообще это стоило проделать только затем, чтобы в будущем избавиться от лишних хлопот. На самом деле больше всего его беспокоило даже не странное происшествие на "Эскете", а состояние дел на "Квембли".
Его волновал вовсе не экипаж лэнд-крейсера. Пропавшие месклиниты не были его личными друзьями. Он в какой-то мере переживал, конечно, за них, как переживал бы за людей, даже если бы они не были близки ему.
Проблемой был сам "Квембли", и проблемой едва ли обычной. Лэнд-крейсеры и прежде, случалось, попадали в трудное положение, и до сих пор их всегда вызволяли. Таким образом, Мерсерэ мог бы полностью сосредоточиться на своих делах и ни о чем другом не думать, если бы его оставили в покое.
Однако в покое его не оставили. Бендж Хоффман так болел душой за все происходящее, что его чувства невольно передавались окружающим, даже когда он просто молча сидел рядом. Он прямо-таки излучал симпатию к месклинитам. И Бойд неожиданно ловил себя на том, что обсуждает с Дондрагмером, как быстро может растаять лед и начаться новый паводок и как это может повлиять на пропавших рулевых, гораздо более заинтересованно, чем полагалось бы выдержанному хладнокровному профессионалу. Все это просто раздражало. Битчермарлф и Такуурч, и даже Кервенсер - их судьбы ничего не меняли. От правильных действий специалистов зависело, спасется ли вся команда. Но рядом с Бенджем, даже если тот не произносил ни слова, любой человек, мыслящий здраво и объективно, казался бессердечным. И Мерсерэ не мог не поддаться этому влиянию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});