Читать интересную книгу Честь снайпера - Стивен Хантер

«Господи боже!» — подумал он про себя.

С этого и началась ночь господа бога.

Яремче Река Прут

Проснувшись, они как следует позавтракали специалитетами отеля и затем тронулись к водопаду. Запарковав машину, Боб и Рейли дошли до середины моста.

Боб указал на золотой в свете солнца склон холма за фальшивой деревней. Его детали расплывались на расстоянии как минимум в тысячу ярдов, но Боб напряжённо вглядывался в нечто, привлекавшее его.

«Выстрели она оттуда из нужной винтовки…» — думал он.

— Так в чём дело? — спросила Кэти.

— Было бы лучше, имей я дальномер, компас и бинокль. Но ничего нет. Так что я просто примечаю отсюда возможные места для выстрела, и мы попробуем отыскать их там. Таким образом я пойму, какую винтовку она могла использовать.

— Смотри, — указала Кэти. — Ещё один американец.

На дальнем конце моста стоял молодой человек, улыбавшийся им и словно изображавший парня из рекламы газировки. На нём была жёлтая бейсболка «Балтиморских воронов», поло, джинсы и модные туристические ботинки, так что смотрелся он как любой другой молодой отец в торговом центре. Вдобавок на нём были каплевидные солнечные очки. Улыбка же — шире некуда. Он подошёл к ним.

— Привет. Джери Ренн. Рад видеть Боба Ли Суэггера, «Боба-гвоздильщика». Ты был моим героем долгое время и я очень хотел встретиться с тобой.

Глава 36

Карпаты. Яремче Конец июля 1944 года

Огонь не поддавался ему. Даже в июльскую сушь он не разгорался достаточно быстро, хоть ему и предлагалось пожрать всё доступное, сбежать вниз по склону, уничтожить лес и обнажить голую землю, явив её миру так, чтобы ни один снайпер не смог спрятаться и испытать радость медленного приготовления к лёгкому выстрелу.

Даже с десятью Фламменверферами-41, изрыгающими яркие дуги Фламмойл-19, воспламеняющими всё, чего бы они ни коснулись, природа вокруг не поддавалась так быстро, как хотелось капитану Салиду.

Как и все его люди, он носил противогазную маску, поскольку едкий дым висел низким, густым одеялом, а могущего сдуть его ветра не было. Капитан смотрел на чёрный склон, остававшийся позади медленно ползущей вниз по склону стены огня, уничтожая зелень, слышал треск и щелчки сгорающей хвои и можжевельника, которые, окисляясь, превращались в новую форму материи, наблюдал за стелющимся чёрным туманом, растекающимся повсюду.

Много о чём стоило позаботиться. Крупное русское наступление могло начаться когда угодно. Ракеты «Катюша», настоящий буран артиллерии, танки и мотопехота с томмиганами — много тысяч их, а может, и сотни тысяч. Как быстро они прорвут ряды похудавшей танковой армии фон Бинка и доберутся сюда?

Другая проблема: когда десантники разместятся на своей позиции? Ничего не будет стоить ускользнуть через через горы, если там не будет блокирующего отряда. Также неважно будет, если русские атакуют с воздуха и уничтожат десантников, заблокировав отход в Венгрию — с его тремя панцервагенами, более ценными, нежели их вес в золоте, он сможет вывезти своих людей вокруг гор к более широкой дороге и оттуда дальше на юг. Однако, без девчонки это всё было бесполезно: без неё он не получит Железного Креста и не вернётся домой героем. Без этой е…чей снайперши он ничего не стоит. Ааа… раздражение затмило его взгляд и вынудило дёргать бровью, а воздух, хоть и очищенный маской, вдруг стал мерзким и едким. Он уже было сбросил маску, чтобы закурить и помечтать о прохладном, тенистом оазисе вдали от всего этого безумия, как…

Его связной.

Оба сняли маски.

— Сэр, комиссариат. Сам обергруппенфюрер.

— Чёрт… — выругался капитан.

Он обернулся и махнул, подзывая кюбельваген. Прыгнув внутрь, Салид указал водителю на халупу, где был узел связи. Там при виде его обер-ефрейтор вскочил навытяжку перед своей радиостанцией.

— Капитан, срочный вызов из Комиссариата. Я полагаю, сам обергруппенфюрер…

— Да, да. Вызывай немедленно.

Ефрейтор сел обратно, покрутил рукояти и наконец протянул микрофон Салиду.

— Слушаю, слушаю, это Цеппелин.

— Секунду, капитан, — донёсся голос с другой стороны. Секундой позже:

— Салид, это Грёдль.

— Да, сэр.

— Мне нужны все твои люди в полной боевой выкладке для особого задания через час.

— Сэр, они все возле Яремче, и…

— Один час. Собери их быстро, Салид. Ситуация крайне опасна, ты нужен мне полностью, ты понял?

— Я… но, сэр, Белая Ведьма может ускользнуть, если мы снимем патрули, я думал…

— Приоритеты. Из-за них руководство — непростое дело. Покажи мне, что ты достойный руководитель, Салид. Поверь, что я понимаю все варианты, просчитал все возможности, применил их к реалиям войны и принял верное решение.

— Я всё выполню, сэр.

— Это всё, Салид. Я рассчитываю на тебя.

— Я не подведу, сэр. Конец передачи.

Он обернулся к двум унтерам, ставшим свидетелями его прибытия на узел связи и пришедшим узнать, в чём дело.

— Отправьте людей ко всем патрулям и верните назад огнемётчиков. Мы отзываем все силы. Минимум два панцервагена нужны через полчаса. Третий может подождать опоздавших, но мы нужны в городе для срочного задания. Хоп, хоп, хоп!

* * *

Переход был откровенно нелёгким. Фон Дрелле не верил, что кто-то из людей Бака мог уйти так далеко на юг. Гораздо вероятнее было, что в преддверии наступлении Красной Армии, желавшей вышвырнуть немцев с Карпат, им следовало затаиться и радоваться тому, что им удалось уцелеть. Таким образом, толку от засады было немного. Но он не был до конца уверен, так что велел совершить восхождение в полной боевой выкладке. Радио — их сокровище — было установлено в кюбельвагене, который вёл Вилли Бобер, также кюбель был нагружен ящиками с лентами 7,92 для пулемётов а также россыпью тех же патронов для ФГ-42, 7,92 курц для Штурмгеверов, запасом гранат и двумя панцершреками. Маленький жукоподобный «Фольксваген» вдобавок тянул за собой прицеп с продуктами и канистрами с водой.

Неуклюжая, затейливая колонна, испещрённая цветами камуфляжа тона летнего леса, плелась по дороге, ведущей к Наташиному Нутру после того, как была предоставлена самой себе на окраине Яремче, затянутого дымом от горящего леса и запахом древесного дыма. Эсэсовцев видно не было — наверное, их куда-то отозвали.

На полпути фон Дрелле объявил привал. Все люди развалились на земле, но никто не принялся жадно хлебать воду. Вместо этого они делали аккуратные, маленькие глотки, наслаждаясь жидкостью, омывающей губы и язык. Сам он внимательно осмотрел в бинокль окрестности — впрочем, не увидев ничего, кроме становившихся более плотными зарослей деревьев и подлеска.

— Карл, что думаешь? Свериться по радио? — спросил Вилли Бобер.

— Нет, слишком долго разворачиваться и опять собираться. Мне не нравится, что мы торчим на дороге. Чем скорее доберёмся и установим периметр — тем лучше. Да и что бы там внизу ни случилось — мы ничем не поможем, и нас оно не затронет, так что какая разница?

— Понял, — ответил Вилли.

— Ладно, тронулись. Закончили с чаем. Зелёные дьяволы, шевелите задницами — снова в бой!

Послышалось ворчание, но оно было постоянным. Куда как более приметным стало бы его отсутствие.

Перевала они достигли к семи вечера. Карл видел скалы, сжимающие дорогу и создающие естественную природную удавку — Наташино Нутро в своей узейшей славе.

— Рыжее нутро! — крикнул кто-то, и все остальные рассмеялись. Карл порозовел.

— Хватит! — крикнул он в ответ, но было слишком поздно. Прозвище, вмиг прилепившееся, никогда не забудется.

Поглядев внимательнее на узкие стены, светлые, поскольку они были сложены из известняка и мягкие скалы, которые легко было раскрошить или взорвать, он понял, что блокировать перевал, а при необходимости — взорвать его будет несложно. Но не сейчас — после долгого, сложного пути.

Оглядевшись, Карл сказал бы, что они со всех сторон окружены Карпатами. В свете заходящего солнца он разглядывал океан волн, колыхавших когда-то земную поверхность — древних гор, выглаженных ходом геологических эпох и теперь испещрённых сосновой порослью. Распорядившись быстро организовать ночную позицию, он также отправил несколько бойцов на другую сторону дороги. Наконец, он велел связисту установить связь с базой, получить указания и отправить свой рапорт.

Однако, через несколько минут связист подозвал его.

— Карл, не могу никуда пробиться. Все на связи, но не отвечают ни Цеппелин, ни штаб танковой дивизии, ни Комиссариат.

— Наступление началось?

— Это не связано с боями. Это… ну, политика.

— Политика?

— Я слышал — кого-то арестовали. Лояльность, заверения в преданности, крики о невиновности — сплошная каша. Вот, послушайте.