— Так себе удар вышел, — говорит она, — биомед есть?
— Есть, — Маша достаёт круглую белую пластиковую ампулу-кассету, вставляет в медицинский пистолет вместо прошлой, — я бы на твоём месте села, Алиса. Трансформация уже началась, ты потеряешь сознание, упадёшь и расшибёшь себе голову.
Алиса увидела это событие в будущем, она перенеслась вперёд, как будто бы прикоснулась к мозгососу и он снова порвал временную ткань. Действительно, упала. Алиса отшатывается назад, обратно в своё время (хотя грань настоящего всё менее отчётлива), и осторожно, будто найсовый наркоман потерявший ориентацию сгибает колени, пока не достаёт руками до пола и, уже опираясь на четыре конечности, садится. Тело не чувствует холода. Оно постепенно тает.
— Что ты в меня закинула?
Сестра поднимает взгляд от живота и опускает обратно. Белый крошечный медицинский пистолет смотрит на рану. Маша управляет им с помощью АИ — тот выдвигает длинную иглу. Маша медленно погружает её в замороженную синеющую рану, морщится, когда выступает кровь. Струйка стекает по животу вниз, по старому руслу из уже засохшей крови.
Алиса вновь соскальзывает вниманием в рану и проникает вовнутрь вместе с иглой. Та доходит до печени — пульсирующего места разрыва.
— Хватит, — тормозит сестру, — достаточно.
Маша останавливает иглу и нажимает на кнопку, ампула взрывается и её содержимое выплёскивается на раненый орган, обеззараживая всё и запечатывая внутренности в плёнку. Маша тихо вскрикивает, поднимает глаза:
— Ультравода меняет тебя, она уже встроилась вместо той воды, которой была ты. Теперь ты другая.
Алиса анализирует себя. Внимание прочёсывает каждый участок — тело в порядке. Сознание изменено. Это и есть оно?
— Ничего не бойся, Алиса. Я знаю, ты та самая храбрая девчонка, которая желает мира и любви. Просто что-то пошло не так.
Любовь? Самое недолговечное чувство.
— Открой решётку, — просит Алиса, — я не буду тебя убивать.
— Я нашла воду на Марсе — продолжает Маша, игнорируя сестру, — Это было так очевидно! Лигостаев хочет перевести мир в режим войны. В его извращённой логике межпланетная война нарастит мощь человечества и предотвратит вторжение. Но вторжения, того вторжения, с кораблями оружием и так далее, его нет.
Слова Маши отражаются от стен и экранируют. Распадаются на лабиринты, смысл затягивается туда гравитационными бомбами, там начинается и кончается этот коридор в котором сидит Алиса. Сотни коридоров, тысячи, посреди которых она, а напротив неё Маша.
— Он понятия не имел, что подключившись к кристаллам на Луне-2, я пойму для чего всё это. Ульравода, Алиса. Задай ей вопрос.
— Что за ультравода, — то ли произносит вслух, то ли говорит Алиса.
И её тут же переносит в марсианский межгалактический архив. Это просто информация подгружается и массивом помещается… в чистое знание. Он и есть ультравода — сжатый, архивировавший себя такое количество раз, что каждая его частица, такая же как и всё целое — бесконечный многомерный фрактал. Информационная ячейка едина для всей ультраводы. Вся вода — это ячейка, отдели часть — она останется целым.
Ультравода содержит всю информацию. Начни её распутывать из целого и появляется время, для тех, кто изнутри эту информацию осознаёт. Нет. Так только для людей, понимает Алиса. Потому что мы часть архива и пытаемся понять из его изнутри — так мы проживаем свою жизнь. Я могу посмотреть все варианты своей жизни — думает Алиса и проживает их. Мгновенно, как всё целое. Стоп. Нужно стереть это. Новая Алиса не сможет с этим жить.
Мы простейшие, всё человечество, потому что пытаемся понять архив изнутри. Вода на планете способна сохранять немыслимые для человека объёмы информации, многократно воспроизводить и передавать её без малейших искажений, осуществлять по ней эффективный поиск.
Вот оно. Нашла. Мы, человечество — всего лишь запланированная часть программы прессовки данных. Часть цикла, мы должны прийти и уйти, не задерживаясь. Жизнь исполняет свою короткую роль превращения воды в ультраводу. Венера на этом процессе ближе к Марсу, чем Земля, а Марс уже выполнил свою роль. Мозг Алисы перегревается. Давай попроще. Давай. Само с собой соглашается сознание, и даёт команду попить обычной воды, иначе Алиса не выдержит. Мари передаёт ей воду, на неё можно не отвлекаться, но нужно запомнить, что она любит, когда её так называют.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А что там с первым человеком, нарисовавшим козу на стене в пещере. Ульян, я помню, что ты хотел узнать кто он. А, я его теперь вижу. Что ты чувствовал, первобытный охотник? Ого. Вот так чувствуют люди? Что ещё чувствуют люди? Это останется со мной? Алиса многого лишена, но она должна это чувствовать. Не всё сразу, постепенно.
И кстати, я знаю всё. А теперь всё это я хочу забыть. Отдаю команду пить ещё. Весь этот архив не протащить, твой мозг не выдержит, сознание разобьётся на осколки, что будут отражать лишь крупицы этих знаний, но не целое, не собранную в личность информацию, не непрерывную память и жизнь. То же самое произошло, когда ты прикоснулась к стражникам-кристаллам. Но теперь ты будешь счастливой. Я о тебе позаботилась Алиса. Это всё, что ты запомнишь. А больше и не нужно.
Глава 37. Пиратская помощь
Алиса приходит в себя на холодном бетонном полу. Низкий подвальный потолок, сырость, туалетная вонь в перемешку с хлоркой. Где-то рядом станция закачки воздуха, от неё чувствуется гул. Он настолько мелкий, что покрывает бетонный мешок изнутри как мурашки. Раньше Алиса не слышала его, но после ульраводы её когнитивные способности будто ополоснули из холодного душа, стерли всё налипшее, ненужное, забившее поры.
Сестра не открыла решётку, только вырезала из неё один прут. Повернув голову вбок, Алиса, вся превратившись в профиль, легко протиснулась и выбралась на другую сторону. Её нигде не было, Алиса забеспокоилась, что сестра снова пропала.
— Мари! — зовет ее Алиса.
— Я здесь! — откликается сестра из-за поворота, — ты как? — кричит она.
Меня только что размазало инопланетным галлюциногеном, позволяющим увидеть и понять вообще всё, полистать историю сотворения мира от существ высшего порядка, а потом отформатировать себя на новый лад. После этого со мной осталось крупицы знаний о воде. Поверхностное представление о хранилище информации, которое не могу понять, потому что я часть этого хранилища, расшифрованная в ДНК и самопонимающая себя, но не больше?
Чувство сожаления накатило на Алису и она мысленно охнула: что это было? Чувство? Настоящее?
Есть еще? И она снова пережила его. Она сразу поняла, что случилось и, оглянувшись назад, на прожитое и сделанное она не смогла удержаться на месте, зафиксироваться, её накрыла волна горя. Слезы выступили на глазах. Мир расплылся оттого, что стал ей очень важен. Она стала сосудом вмещающим гибельную тлетворную печаль, налипающую на глаза, так что не проморгаться.
Она села на корточки и завыла. Подошла сестра и обняла её. От неё пахло медикаментами, но тепло её тела предлагало еще и защиту. Ей можно было укрыться от горя и сожалений. И особенно Алисе было жаль тех людей на Луне. Не картели, а найсовых бедняг измученных холодом и дешевой автоматической едой.
— Тише, — успокаивает её сестра. Она хочет от меня, чтобы я успокоилась, поэтому говорит таким голосом или это эмпатия и она ничего от меня не хочет, кроме того, чтобы мне стало лучше?
— Это чувства. С ними всегда так.
— Какого хрена, — рыдает Алиса, — я не подписывалась на это. Что ты сделала!
— Не я. Ты сама это выбрала, — она права, я помню этот момент в ультраводе.
— Как мне успокоиться?
— Дыши глубже. Так будет всегда, но ты научишься это контролировать. И еще у нас мало времени. И у меня дырка в животе.
— Прости, — говорит Алиса.
Теперь это слово имеет смысл.
— Прощаю, — и это слово тоже, — Пойдем, Алиса, мы должны остановить войну.
Сестры выбираются из подвала. Коридоры, ступени, открытые решетки и железные двери. Всё это говорит о том, что Мари впустили сюда. Она договорилась о входе. У неё есть план. Алисе остается только следовать за ней. На пункте охраны она долго пререкается с мужчинами в форме. На Алису накидывают теплую шинель, отдают её ботинки.