Читать интересную книгу За полвека до Бородина - Вольдемар Балязин

Кадетам надлежало знать: как всякой фронт устроить — от фронта ефрейторов до полкового; как во фронте поступать, и какие обращения и еволюции делать, и к чему оные потребить; как маршировать; где, какое прикрытие употреблять; каким образом с дета–шементами и конвоями поступать; как лагерем становиться и его укреплять, и что при этом примечать надлежит. Как внутри государства маршировать, на квартиры становиться и из них выступать; как полк содержать в порядке и строгости; как суды производить и какие за погрешения класть штрафы.

От кадетов требовали: читать всех военных авторов и делать на них рефлекцы, сиречь отражение в аннотациях; рассуждать о всех знатных баталиях и акциях; рассуждать те погрешности, отчего они, сии баталии и акции, потеряны, а также и те случаи применять, отчего они выиграны.

Рассуждать о политических делах в Европе и о военных силах других держав, как дружественных, так и недружественных, и о последних особенно пространно.

Ежели экзерциция была первою ступенькой на лестнице воинского мастерства и ее надобно было уметь выполнять, то науку военную — ступеньку вторую — надо было разуметь и знать, а в той части, где должно было рассуждать, от кадетов требовалось и понимание всего изучаемого, проникновение в самую суть постигаемого ими предмета.

А овладение любым предметом и его осмысление было связано с другими науками, кои, в свою очередь, много способствовали пониманию сих непростых материй.

А этих наук и воинских художеств было немало, и были они и разнообразны и сложны.

Объяснение 3

Чему кадеты в Инженерной школе обучались, кроме уже нам известных — экзерциции и воинской науки… …«Механике, гидроулике и аэрометрии, архитектуре гражданской, географии математической, химии, основания экспериментальной физики показывать, натуральной истории, танцевать, фехтовать, верховой езде, арифметике и простой (алгебре, геометрии, высшей геометрии и о свойстве трех разсечениев конуса и о прочем; фортификации и рисовать».

Далеко не все в этом перечне понятно нам сегодня, и потому поясним то, что представляется туманным или маловразумительным, и то, что имело тогда иной смысл, чем сегодня.

1. Механика. В XVIII веке механикой называли и науку о машинах, включая и их создание, и науку о движении различных тел. Ее недаром называли «божественной механикой, обнимающей Вселенную и проникающей во все тайны земли и неба», как тогда говорили.

Механика пронизывала все естественные и точные науки, была необходимой и в баллистике, и в мореплавании, и на фабриках, и на мануфактурах. Ее методы и принципы господствовали и в «натуральной истории», так как ко всем процессам, происходящим в живой природе, тоже прилагалась механика, ее масштаб и ее принципы.

И потому не случайно одними из основополагающих книг считались сочинения того самого Христиана Вольфа, о котором вспоминал в беседе с Иваном Ивановичем Шуваловым Ломоносов, называя его одним из своих учителей.

Наиболее популярными были три книги Вольфа: «Разумные мысли о силах человеческого разума и их исправном употреблении в познании правды, любителя оной», «Экспериментальная физика» и «Начальные основания фортификации». На русском языке не все книги еще были изданы типографски и ходили в школе в списках.

К середине XVIII века механика добилась выдающихся результатов. Она основывалась на трудах великих ученых: Гюйгенса, Ньютона, Лейбница. Среди ее корифеев были светочи Петербургской Академии наук — Эйлер, Бернулли и Ломоносов, чьи труды также штудировались кадетами. Механика была одним из основных предметов и преподавалась в Инженерной школе все три года.

Важность механики определялась и тем, что «артиллерия сама собою не что иное, как часть механики, механика же есть наука тяжести и движения артиллерии, также не что иное, как наука производить движение помощию машин, огнем действующих».

2. Гидроулика и аэрометрия. Сначала о гидроулике. Напрасно было бы думать, что речь идет о гидравлике в чистом виде, то есть о законах движения и равновесия жидкостей, или о гидромеханике — одном из разделов механики, который изучает движение и равновесие жидкостей.

Гидроулика, как мы ее определили бы сегодня, включала гидроаэромеханику и инженерную гидравлику. Военные инженеры должны были знать законы строительства колодцев и каналов, уметь рассчитать подъемную силу паромов и мостов.

«Гидроулика», пояснялось в «Ордере» Шувалова, была нужна инженеру, «сколь часто случается ему делать плотины, шлюзы и машины для выливания воды, а не зная правил сей науки, будет подвержен великим ошибкам, отчего немалой вред и интересу быть может».

Что же касается аэрометрии, то сегодня такого термина уже нет. А означал он, применительно к военному делу, измерение сопротивления воздуха и влияния воздушных потоков на движение ядра или бомбы, вошедшее впоследствии в баллистику.

3. География математическая. Так называлась, как мы бы теперь сказали, комплексная дисциплина, включающая в себя: топографию, геодезию и картографию. Причем кадеты должны были прежде всего овладевать практическими навыками составления планов и карт.

4. Натуральная история. Этим названием определялся ряд естественнонаучных дисциплин, изучающих природу. Собственно, «натура» и означала природу, а естествоиспытателя называли «натуралистом». В более узком смысле слова «натуральной историей» называли изучение «трех царств природы»: ископаемых, растений и животных, то есть минералогию, ботанику и зоологию.

5. Арифметика, простая алгебра, геометрия и высшая геометрия. По мысли устроителей школы, математика была основой обучения и образования военных инженеров. Именно математике уделялось наибольшее число часов, а математическими методами и принципами было пронизано преподавание всех предметов. Интересно заметить, что зарплата в школе определялась важностию предмета. И потому учителя математики получали в год 800 рублей, политических наук — 600, а танцев — всего лишь 300.

Объяснялось это тем, что Шувалов считал математику «основанием всем наукам в свете». Ну а что относится до «фортификации и рисовать», то ясно, что наука о строительстве крепостей и укреплений являлась одной из главных в школе военных инженеров, а без умения рисовать (и, добавим, чертить) здесь нельзя было сделать ни шагу.

Для того чтобы картина постижения наук была полной, следует не забыть еще и о тех предметах, кои, не переменив своих названий, здравствуют и поныне: это гражданская архитектура, которая понималась не только как наука о гармонии зданий и сооружений, но и как зодчество, то есть строительство со всеми его практическими потребностями.

«Архитектура потребна инженеру потому, что во всех крепостях препоручается инженерам строение комендантских домов, гауптвахт, магазинов (складов), ворот, мостов и прочих тому подобных строений», — указывалось все в том же «Ордере».

Кроме того, изучались кадетами: химия — особенно в части изготовления взрывчатых веществ, и прежде всего главного из них — пороха; экспериментальная физика, тесно связанная с механикой и математикой; философия, основание богословия, грамматика российская, право, особенно «законы воинские», а также «политесные» дворянские художества, потребные в «благородном кавалерственном обиходе». Но как нам уже стало ясно, хотя бы из сведений об оплате труда учителя танцев, «политесные художества» ценились намного дешевле механики, математики и воинского дела.

Однако ж все сии премудрости изучались кадетами прежде, чем Миша Кутузов поступил в эту школу.

А к моменту его прихода программа обучения стала еще разнообразнее и сложнее. И произошло это из–за того же Михаила Васильевича Ломоносова, стараниями коего несколькими годами раньше был открыт Московский университет.

* * *

…В середине 1756 года Ломоносов получил во владение от петербургской полицмейстерской канцелярии участок по набережной Мойки между Большой Морской линией и Почтамтской. Каменный двухэтажный дом с мезонином построен был за один год.

За домом Ломоносова расположен был довольно большой сад. В глубине сада стояла мозаичная мастерская, в которой он изготовил знаменитую картину «Полтавская баталия». Неподалеку от широкого каменного крыльца, сбегавшего от центральной двери в сад, стояла уединенная беседка, в которой в жаркие летние дни Михаил Васильевич писал с утра до ночи, обложившись бумагами и книгами.

Однако между беседой с фаворитом императрицы и сегодняшним днем, когда он наконец решил приняться за составление плана новой Артиллерийской и Инженерной школы, произошел еще один немаловажный эпизод — он вызван был к генерал–фельдцейхмейстеру и после дружеской аудиенции уже окончательно и официально озадачен был составлением плана об учреж–дснии нового корпуса, который, по мысли Петра Ивановича, следовало именовать Петербургскою артиллерийскою и инженерною дворянскою школою.