Часть третья
1
Выкрашенный в ядовитую желтизну борт купеческого судна становится все ближе и ближе. С него одну за одной пускают стрелы лучники, прикрываемые щитами. Но бьют они плохо, не прицельно. Многие стрелы даже не долетают до «Касатки» и падают в море. Три Ножа, закусив по своему обыкновению косицу, неторопливо нацеливает баллисту, а рядом с ним изваянием застыл Крошка, не спуская взгляда с Улиха. Три Ножа резко опустил ладонь, и Дрон дернул спусковой рычаг. Граната с горючкой с шелестом понеслась к купцу, оставляя за собой дымный след в воздухе. А Крошка уже приготовил баллисту к следующему выстрелу и вложил в лоток новую гранату с зажженным фитилем.
— Готовить крючья! — командует Ожерелье. Руду раскачивает в руке абордажный крюк, приноравливаясь, примериваясь к броску. За ним с бердышем кормчий готовится перепрыгнуть на палубу купца. А крюк раскачивается и скрипит. Тихо так скрипит. Скрип… Скрип…
Размытые пятна задрожали и превратились в большую железную лампу с блестящими слюдяными окошками. Лампа висела на деревянном крюке, раскачивалась и поскрипывала. Я лежал на левом боку, и взгляд мой упирался прямо в раскачивающуюся лампу. Следующее, что дошло до моего сознания — шум моря, и он мне сказал о том, что я нахожусь в корабельной каюте. Кровать, в которой я лежал, была совсем непохожа на матросскую койку в кубрике. Моя щека утопала в подушке. Очень мягкой подушке. По крайней мере, к более мягкой моя щека не прикасалась еще ни разу. Между мной и лампой палубу покрывал мохнатый, коричневый с рдяным узором ковер. По коричневому полю скакали рдяные лошадки. В каюте, кроме меня, был еще кто-то. Я его не знал. И потому решил не выказывать признаков пробуждения. Когда раздался легкий скрип дверных петель, я почувствовал, что остался в незнакомой каюте один. Самое время было осмотреться. Но я не успел: дверь почти тотчас снова скрипнула, пропуская входящего. Я замер в постели и для пущей убедительности сомкнул веки, но тут же раскрыл их — в каюту вошел Зимородок и прямо с порога предупредил:
— Не вздумай подниматься, Даль. Даже головы не поднимай.
Я удивился — с чего бы так? — но послушался, перекатился на спину под одеялом (а одеяло мягкое какое!) Он не мешал мне осматриваться, стоял и спокойно ждал. А каюта была богатой… Хоть выкрутасов каких-нибудь я по-первости не заметил, но, итак, почуял, что темное дерево, каким в каюте был обделан потолок, стоит не одно кольцо золотом. Кроме широченной кровати, в которой валялся я, у переборок стояло по легкому резному креслицу. В одно из них присел маг.
— Где я? — спросил я, закончив обшаривать глазами каюту.
— В своей каюте, — ответил он.
Ишь ты… В своей каюте!.. Я повозился, поудобнее устраиваясь на подушке. Мне моя каюта пришлась по нраву. Даже очень.
— Почему вставать нельзя?
— Голова закружится, — сказал Зимородок и поднялся с креслица. Он подошел к кровати и откинул в сторону одеяло. — Дай-ка я тебя посмотрю…
Маг наклонился надо мной, взялся за мою правую кисть, поднял ее и принялся изучать мои ногти. А я обнаружил, что на мне надета рубаха из тонкого выбеленного полотна. Просторный рукав рубахи сполз, обнажив руку до локтя, и я увидел пониже запястья красную неровную кляксу свежего шрама. Рука моя дрогнула в пальцах Зимородка. Он не выпустил ее, а, чуть помедлив, осторожно опустил на простыню.
— Уже зажило? — пробормотал я. — Быстро…
Я понял, что валяться в койке не могу. Голова закружится — эка невидаль! Покружится и перестанет. Я приподнялся над подушкой, собираясь встать, но маг заметил это и не дал мне поднять голову даже на пядь, положив ладони мне на плечи и мягко притиснув к постели. Он покачал головой:
— Не надо. Не торопись.
Убедиться в его правоте пришлось: моя попытка не принесла мне ничего хорошего — каюта закружилась передо мной и сразу страшно замутило. Я плюхнулся на спину, обливаясь холодным потом. Зимородок приложил пальцы к моим вискам и стал легонечко их поглаживать. Муть ушла, в башке прояснилось. Он убрал руки и пообещал:
— Скоро встанешь. — И спросил. — Пить хочешь? Или может есть?
Пить я действительно хотел и попросил воды. В руке Зимородка невесть откуда появился маленький колокольчик. Не успел колокольчик отзвенеть, как дверь в каюту наполовину приоткрылась и в образовавшуюся щель проскользнул человек с расписным деревянным подносом. Был человек высок и черноволос, и одет был в простые рубаху и штаны из небеленого полотна. Двигался он несколько неуверенно, осторожно ставя на палубу ноги в мягкой обувке из кожи. Я понял, что к качке чернявый непривычен — не из морского люда он. И еще я понял, что именно он торчал в каюте, когда проснулся. И он был маг. Я теперь мага с первого взгляда узнаю.
Чернявый неловко приблизился к Зимородку, однако поднос ему не передал и не ушел. Остался в каюте. На подносе стояли тонкогорлый кувшинчик, игравший синей глазурью на глиняных боках, и чашка.
— Я помогу тебе, — сказал Зимородок. — Сам ты только обольешься. — И прикрыл меня одеялом.
Когда забулькала вода, у меня потемнело в глазах. Я не просто хотел пить; мне показалось, что не пил я, по меньшей мере, месяц, и поэтому я не сопротивлялся, когда Зимородок, протиснув ладонь между подушкой и затылком, приподнял мою голову и поднес к губам наполненную чашку. Я высосал чашку досуха в единый миг. В ней была не вода, а какой-то отвар. Вкус у отвара оказался приятный, кисло сладкий. И чуть горчил.
— Еще? — спросил Зимородок.
— Да.
Маг протянул чашку чернявому, который наполнил ее заново.
— Пока хватит. — Сказал Зимородок, когда я попросил третью.
Чернявый вместе с отваром убрался из каюты. Дверь за ним закрылась тихо, без стука, лишь скрипнула еле слышно.
— Скоро тебе захочется есть. — Зимородок присел на край кровати.
Я собирал с губ языком последние капельки отвара. Я бы еще пару чашек выпил, но мне даже одной не дали. И — то ли отвар был чудодейственный, то ли я от жажды помирал, — но мне лучшало. А когда я почувствовал себя совсем по-другому, то посмотрел на Зимородка. Маг отвернулся и глядел на решетчатый ставень оконца каюты. Ставни были закрыты, но сквозь мелкие стеклышки били жаркие солнечные лучи.
— Зимородок, — позвал я. Он обернулся. — Позови Три Ножа. Сам я к нему не дойду. Пусть придет.
Маг покачал головой:
— Я не смогу этого сделать, Даль. — И, предупреждая мой вопрос, пояснил. — Его нет на галере. Никого из твоей ватаги здесь нет. Они на другом корабле.
— Почему?
— Так было решено.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});