Поскольку ушастый меня покинул, а делать больше было нечего, я последовал его совету и лег спать. Приснилась какая-то фигня. Самый настоящий психоделический бред, как сказала бы мама.
Сначала Саффа снилась, что-то сказать мне пыталась, а я ее не слышал, будто оглох. Вижу, что говорит, а что — не слышу. Вообще ничего не слышу, кроме стука собственного сердца. Пытался крикнуть ей, предложить написать, что она сказать хочет, но крика своего не услышал. Не люблю я такие сны — неконтролируемые. Хотел проснуться, не получилось. Только сон изменился. Теперь передо мной блондинчик вертелся. Тот самый, которого мы на аукционе видели. Улыбается скотина мерзко так и мурлычет:
— Просрал ты друга своего Ларрена, малыш.
Можно было бы вежливо огрызнуться на малыша, но я решил не делать резких движений. Уж больно сильно магией от этого блондина разило. Когда я его в реальности видел, я этого совсем не чувствовал, а тут прямо-таки смердит от него силой.
Жалко, что я не особо вникал, когда отец вбивал мне в голову курс по вещим снам. Ну не сновидец я, не сновидец! Мне сны раз в сто лет снятся, так зачем было в эту тему при обучении углубляться? Теперь вот пожалел. Знал бы как правильно вести себя с этим существом.
— Это как это я его просрал? — вежливо полюбопытствовал я.
— Раком… или по-собачьи, если тебе так понятнее, — с ехидной ухмылочкой возвестил блондин и уточнил, — вот сейчас его Гарей раком поставит и… хи-хи… вызнает у него все ваши секреты.
— Лара раскрыли? — насторожился я.
— Еще как раскрыли. Завтра устроят ему публичное утопление, — блондин одарил меня ласковой улыбкой, — точнее не совсем публичное. Приглашены избранные обитатели гарема, посторонним вход запрещен. Так что ты этого зрелища не увидишь.
Он вроде бы еще что-то бормотал о том, как очаровательно будет смотреться утопленный Ларрен. Особенно в том женском виде, в котором сейчас пребывает. Я перестал прислушиваться к лепету этого странного типчика. Да и вообще как-то не по себе мне стало от таких новостей. Нет, я понимаю, что с моим уровнем знаний по сновидению невозможно точно определить, вещий сон это или просто кошмар. А если не просто кошмар? Если Лара завтра казнят? Утопят. Дурацкая смерть… или дурацкий сон? В любом случае, приятного мало, так что я проснулся с перепугу. Проснулся и понял, что все еще сплю. Потому что блондин никуда не делся. Устроился на краю моей кровати и кокетливо так кончик длинной пряди волос покусывает, поглядывая на меня из-под ресниц.
— Ты кто такой? — поинтересовался я у блондина.
— Я тебе снюсь, — с честными глазами заверил он.
— Угу, а я тебе, — буркнул я и предположил, — ты знакомый Ларрена?
— Можно и так сказать, — помахивая ресничками и многозначительно улыбаясь, поведало это чучело и растаяло в воздухе. Нет, ну, правда! Не телепортировался, а именно растаял, как будто был настоящим призраком. Я выругался и… проснулся. На этот раз действительно проснулся.
Ларрен
Не понимаю, где я. Что со мной? Взгляд не могу сфокусировать. Глаза болят, и ломит все тело, как при болезни. А пахнет морем. Почему морем? Где-то рядом Аргвар? Но почему он тогда молчит? Не в его это обычае — прийти и хранить молчание. Ах, нет. Не молчит. Нет, это не он. Не может Аргвар так жалобно поскуливать женским голосом. Губы пересохли. Пытаюсь спросить, кто здесь, но получается не сразу. И подвывание сразу становится громче. Сквозь всхлипывания слышны слова, но я их не понимаю.
Так, нужно что-то с собой делать. Нужно сесть. Не получается. Закрываю глаза в попытке сосредоточиться. Результаты исследования собственного организма не вдохновляют. Руки связаны за спиной и пальцы уже затекли, не слушаются. Ноги в лодыжках тоже чем-то перетянуты. Это кто же так меня? Так, что я помню последним? Султан. И фрукты какие-то, умопомрачительно вкусные. И свой голос, рассказывающий о Лине и Шеоннеле. Стыдно-то как! Как я мог, почему?!
От этой мысли мозг резко проясняется, как и зрение. Я лежу на песке у воды. Песок чуть теплый, утро. Солнце лишь немного поднялось над горизонтом.
Поднимаю взгляд на хнычущее рядом существо. С трудом, но мне удается опознать в нем шактистанку Раду. Ее длинное угловатое тело вряд ли с чем спутаешь. Она раскачивается из стороны в сторону и тихонько подвывает.
— Помоги мне сесть, — хриплю я.
Реакции нет.
— Помоги мне!
— У-у-у…
— Рада, помоги мне!
Девица не реагирует. С трудом, но мне удается сесть. Рада продолжает монотонно причитать. Правда, теперь она переходит на зулкибарский, видимо, чтобы я мог оценить всю прелесть исполнения. До сего момента редкие членораздельные фразы вылетали из ее уст на родном языке.
— Умру, умру, умру…
— Перестань ныть! — рычу, но добиваюсь лишь того, что рыдания слегка видоизменяются:
— Это ты во всем виновата, это ты во всем виновата…
Ну, здравствуйте! Я-то тут причем? Так, дама в истерике, пользы от нее — ноль. Пока огляжусь. Про берег я уже говорил. Но мы с несчастной Радой здесь не одни. На песок наполовину вытащена плоская, покрытая красным лаком лодка, возле которой стоит, грустно опустив голову, наш старый знакомый Марай. За моей спиной — группа женщин, полагаю, обитательниц гарема, в сопровождении охранников. И все выглядят так, будто чего-то ждут. Или кого-то. Видимо, господина своего и повелителя — любителя редких растений.
— Что с нами будет?
— Нас убьют, нас убьют…
— А тебя за что?
В ответ только рев.
И в самом деле, меня казнить вполне логично. Расколовшийся шпион. Мужчина, прокравшийся в святое — в гарем султана. Не по голове же меня за это погладить. Хотя… хотя не знаю, как бы я поступил на месте Гарея. Мне бы, наверное, было любопытно последить за развитием событий. Посмотреть, кто же пытался меня убрать. Хотя, может быть, он об этом уже знает.
— Развяжи меня! — требую, обнаружив, что Рада не стеснена в движениях.
— Не могу.
— Почему? Чего ты боишься? Развяжи, — настаиваю я.
Однако, вместо этого, девица отодвигается в сторону и продолжает причитать. Не понимаю — что сложного было в исполнении моей просьбы? Если она все равно готовится к смерти, разве повредит ей небольшой акт непослушания? Или она надеется, что султан удовлетворит жажду убийства на мне и успокоится?
Неужели меня и в самом деле привезли сюда убивать? Я умру? Или и сейчас придет добрый дядюшка Терин, чтобы еще кому-нибудь меня подарить? Мне становится смешно от этой мысли, я падаю на спину и смеюсь в голос, взахлеб, до истерики. Смеюсь и пропускаю появление султана. А он вот, рядом. С удивлением разглядывает мое лицо. Тихо проговаривает:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});