Читать интересную книгу Лесная крепость - Николай Гомолко

Дукора не однажды предупреждал перед строем, что за дезертирство, переход на сторону врага, паникерство и сдачу в плен будет назначена самая суровая мера наказания.

И вот такой случай. Во взводе Климчук считался примерным бойцом, старательно выполнял все поручения командира. А на стрельбище показал себя настоящим молодцом — почти всегда попадал в яблочко.

Что могло случиться с человеком? Неужели блокада и голод сделали его дезертиром? Но он же понимал, когда шел в партизаны, что должен быть верен партизанской клятве до конца, до своего последнего часа. Эх, как бы пригодился сегодня Климчук со своим острым глазом и твердой рукой.

Дукора одернул гимнастерку, свернул карту, сунул ее в планшетку. Из-за широкого ствола дуба несколько минут наблюдал за болотом.

Фашисты по колено в воде брели вперед, к партизанским позициям. Им было трудно маневрировать на открытой местности, поросшей чахлыми кустиками и редкими зарослями лозняка. Укрыться было негде.

Партизаны не мешкали — били по врагам почти в упор. Фашисты отстреливались в ответ, однако прицельность была неточная — целились почти вслепую.

Но впереди танки, и это уже была серьезная опасность. Танки пока стояли неподвижные, как памятники, но пушки не бездействовали — били по позициям партизан. То здесь, то там рвались снаряды. И многие попадали точно в цель — туда, где были заранее вырыты партизанские окопы, и в маленькие островки посреди трясины, где находились партизанские позиции.

Один снаряд разорвался совсем рядом с Дукорой. Опалил лицо раскаленный воздух, с деревьев посыпались ветки. Дукора присел, прижался к комлю старой ольхи, вытер лоб. Было полной неожиданностью, что враги, оказывается, знают, где находятся сравнительно недавно вырытые окопы.

Кто-то им подсказал. И конечно, тот, кто сам участвовал в укреплении обороны. Уж не Егор ли Климчук? Ведь пропал, как в воду канул. Неужели предатель? Значит, и танки навел он. Не каждый житель из ближних сел знает, что через Зеленую лужу можно добраться до главных островов партизанской зоны, не рискуя утонуть.

Дукора огляделся, стал осторожно отходить к командному пункту. Там, на лесной опушке, под старыми елками сооружены блиндажи в два наката. Туда он приказал командирам посылать связных.

Дукора был уже на опушке, когда увидел, как юркий парнишка в пилотке, с карабином на плече, согнувшись, мчался к блиндажу. И вдруг…

Дукора замер. Рядом с блиндажом с грохотом взвился столб черной земли, блеснул рыжий огонь. «Точное попадание, — мелькнула мысль, — бьют по целям. Необходимо переносить командный пункт».

Дукора, придерживая рукой автомат, короткими перебежками бросился к блиндажу: жив ли парнишка? Добежал до блиндажа, склонился над бойцом. На земле, среди бледно-лиловых кустиков вереска, лежал Виктор Шаруба, совсем еще мальчик, связной третьего взвода. Осколки снаряда попали ему живот, глаза тускнели с каждым мгновением. Превозмогая боль, он силился что-то сказать сквозь стоны.

— Товарищ командир… скажите маме… отцу… Пусть не плачут, пусть не ждут…

— Скажу, Виктор. Скажу, дорогой! Но ты не думай — мы тебя спасем…

— Товарищ командир… солнце чернеет… Почему оно не светит?… Мама, мамочка… Помираю… — Парень впал в забытье, на губах выступила кровавая пена. Дыхание остановилось.

— Товарищ командир, — услышал Дукора, — разве так можно? Вы рискуете… Скорее в блиндаж! Тут уж ничем не поможешь…

— Только не в блиндаж, — возразил Дукора связному. — Давай к лесу.

Оба, пригнувшись, бросились к кустам.

— Кто-то выдал нашу оборону, — сказал Дукора. — Нужно все менять: и командный пункт, и огневые позиции.

Связной возразил:

— Может, это случайно. Видите, больше сюда… — не успел он договорить, как сзади, снова почти у самого блиндажа, раздался мощный взрыв.

Воздушная волна сбила обоих с ног.

— Так и есть. Нас предали… Ты из первого взвода?

— Так точно, товарищ командир.

— Передай взводному: окапываться у самого болота. Прежних позиций не занимать.

— Понял. Можно выполнять? Где вы будете?

— Вон под теми дубами…

Связной со всех ног бросился через кусты вперед, к небольшим возвышенностям, протянувшимся длинной цепочкой вдоль болота.

А бой тем временем разгорался. Вслед за танками стрельбу по позициям партизан открыли минометы. Но не все мины долетали до цели — ударившись о деревья, они взрывались, ломая и разрушая все вокруг. Немцы надеялись, что партизаны не выдержат массированного натиска техники и обратятся в бегство.

Но отступать некуда. И партизаны решили держаться до последнего патрона, до последнего бойца.

Взвод Лявона Толкачева, вооруженный винтовками, бил по фашистам, нащупывавшим переправу для танков. Часть пути, по которому должны были пройти танки, немцы обозначили колышками. В бинокль Лявон рассмотрел, что на колышки намотаны тряпки, пропитанные черной жидкостью. И тогда стало ясно: фашисты подстраховывали себя — если танкам не удастся переправиться через болото в течение дня, они это сделают ночью, при свете факелов.

Толкачев лежал в воронке от снаряда. Она еще была теплой, остро пахла взрывчаткой. Отсюда он хорошо видел своих бойцов.

— Кондрат, слышишь меня? Ориентир — сухая осина со сломанной верхушкой, справа два пальца. Огонь! — командовал из своего укрытия Лявон.

— Сергей Залыга, ориентир: ольховый пень, влево ладонь. Пли!

Один за другим падали фашисты в болотную топь. Но вот с берега немцы спустили понтонную лодку, тяжело груженную мешками с песком. Солдаты, что были в лодке, стали сбрасывать мешки за борт. Видно, всерьез готовились враги к прорыву через болото: сооружали дорогу для танков.

Лявон Толкачев перевел взгляд на свою позицию.

— Эй! Симон! — закричал он громко. — А ну, дорогой, ударь по понтону!

— Есть, товарищ командир, ударить по понтону!

— Андрей Заречный! Помоги Симону, чтобы не заржавела без дела твоя винтовка!

И в ответ услышал командир:

— Есть взять цель на мушку!

Глава тридцать шестая

Лихорадочно хватая губами холодный утренний воздух, Оксана углубилась в просеку. Поминутно оглядывалась, останавливалась, прислушиваясь к малейшему шороху в кустах.

Враги остались позади. Сознание этого придало ей силы, она почувствовала какую-то необъяснимую легкость, будто сбросила с плеч тяжелый камень.

В незавидное положение попал Носке со своей свитой. Поделом ему! Остров Черный Дуб оказался не очень-то милостив к фашистам. За одни сутки столько загадок и неожиданностей! Оксана не сомневалась, что на острове партизаны. Но где они?..

Внезапный шорох заставил ее остановиться. Она напряженно прислушивалась. Треск повторился. Из-за толстой старой ели выскочил парнишка-подросток с автоматом в руках. Он бежал ей наперерез. Добежав до просеки, остановился.

— Ты куда? — спросил он и направил на девушку автомат.

— К вам, к партизанам, — с вызовом ответила Оксана, — к кому же еще?

— К партизанам?

— Да, к партизанам. Пусть забирают полковника и его людей. Хватит! Нагулялись!

— И ты из этой же компании!

— Из этой, да не совсем… — Оксана вздохнула. — Послушай, к ним попал ребенок, девочка маленькая. Они решили оставить ее заложницей, понимаешь? Где ваши партизаны? Почему они медлят?

Оксана разглядывала мальчишку — худой, голенастый, в серой кепке, из-под которой выбивается белесый чуб, в старой клетчатой рубашке и засаленных штанах, ноги босые, грязные, в цыпках.

— Где партизаны? — парнишка вздохнул. — Там, в болоте Комар-Мох, где ж им еще быть?

— А тут кто? Кто убил часового?

— Я, — с гордостью ответил паренек. — А потом забрал вот… — он кивнул на автомат.

— Ты?! — изумилась Оксана. И тут же спросила: — Куда ты девал автоматы?

— Смотри, какая хитрая! Автоматы? Зачем они тебе?

— Как зачем? Чтобы задержать этих бандитов. Нужно освободить ребенка. Они его там задушат. Мальчик, не тяни, дай…

— Ого, какая ты! Дай, а потом меня в расход — и к ним. Дудки!

— Ничего ты не понял, хлопче. Я — подпольщица, я…

— Ой-ой, ты уже и подпольщица. А чем ты это докажешь?

— Я послала партизанам, дядьке Андрею, важное донесение…

— Ну послала, то и хорошо… Умеешь заговаривать зубы, вижу, умеешь…

— Ты не веришь мне, хлопец, не веришь? А время дорого. Пойми, донесение очень важное для них, очень.

Услышав это, Алесь насторожился еще больше. «Постой-ка, она про донесение твердит. Может, о той записке, что переправлял неизвестный через озеро?..» Он решил на всякий случай уточнить и спросил:

— А что в том донесении? А ну скажи!

— Егор Климчук — предатель. Он знает план блокады.

Алесь смотрел на девушку удивленно и радостно. Трудно было поверить, но слова были те, именно те… Он читал вместе с Вадимом Николаевичем.