— Дорд, мальчишка ты эдакий! Ты впрямь не собираешься загинаться?! Проси чего хочешь, пока я не передумал! Сегодняшний день мне определенно нравится — Якоб, интриган хренов, ты бы и из смерти моей вытащил какую-нибудь выгоду. Надо тогда тебя пощипать маленько.
— Ваше величество, раз вы такой сегодня щедрый, что готовы еще одно желание выполнить, то вот оно: подарите домик в столице! Что вам, жалко?
— ХА-ХА-ХА! Вот наглец, вот шельма! А не дам, он мой дворец захватит? Нет, так рисковать я не готов! Будет тебе домик. Стража! Хватайте этого молодца и несите к лекарю! Да аккуратно, мне такие рубаки еще пригодятся. Какой же наглый пацан.
— Ваше величество, позвольте сына сопровождать!
— Да идите вы! Оба с братом идите, только сильно не переживайте, уже видно и так, не помрет ваш виконт. Черт знает, из чего таких делают. И до этого вы знатно Георга по грязи носом повозили, и сегодня вышло хорошо. После Дорда ты собирался биться?
— Непременно, ваше величество.
— Понимаешь, небось, к чему всё было, Витор?
— Как не понять.
— Вот и молчи. И Антуан молчать будет. А домик я Дорду подберу, заслужил.
Медпункт во дворце сильно отличается от такого же помещения в ДСО «Динамо», да он вообще на медпункт не похож. А если быть совсем точным, то это и не медпункт, а покои мага-целителя. Очень надеюсь, что его целительство не отразится пагубно на моём здоровье. А то могу себе представить: сидишь такой, медитируешь или дремлешь, вдруг без стука вламывается толпа. Стражники вшестером тащат больного, при нем группа поддержки в количестве двух графов. Ты только всех матом хочешь послать, а тебе говорят: «Подгон от короля! Велено вылечить!» Да тут не то что пострадавшего вылечить, тут здоровых убить захочешь. Но не таков товарищ лекарь оказался, взял себя в руки и начал оказывать помощь. Начал весьма традиционно, с расстегивания камзола и картинного вспарывания сорочки. Вы когда-нибудь резали ножом кевлар? А я резал — неблагодарное это дело, скажу вам.
— Стоять! Уважаемый, не гоношись, сейчас через голову сниму, только пусть помогут — больно очень руки поднимать.
— Чем это вас, господин виконт?
— На дуэли кинжалом пырнули.
— Похоже, недопыряли-с.
— Это точно, мы оба тогда очень заняты были, лично я в это время ногу человеку отрубал. Так что вскоре и ему стало не до моей грудной клетки.
— Похоже, батенька, у вашего противника кинжал был не заточен. Это вам повезло. Удар был точный, ровнехонько в сердце.
— Да и хрен с ним, лекарь! Скажи, ты сына моего лечить будешь, или только разговаривать?
— Не извольте беспокоиться, мне разговоры не мешают, у меня опыт! Вот, молодой человек, руки в стороны, теперь вверх! Не болит? А синяк еще какое-то время побудет.
И впрямь практически не болело. А тогда чего сидим, кого ждем? Я уже свалить хочу от всех этих интриг.
— Ваши сиятельства, а не пойти ли нам домой? К графу дер Брубеку, например. Раз у меня своего дома в столице пока нет.
— Витор, как ты его воспитывал? Теперь я понимаю, за что ты его в битву не пустил тот раз. Действительно, дерзок без меры.
Его величество король Мерсалии Якоб Третий не зря считал себя умным и даже умудренным в политике и управлении страной вообще. От своего отца, тоже Якоба он получил в наследство не только процветающую страну, но что-то вроде инструкции для руководителя из четырех пунктов. Причем, по словам отца, четвертый пункт был не менее важен, чем первые три, а то и посерьёзнее. Эта архиважная инструкция никогда не была записана ни на каком пергаменте, настолько она была секретная и лаконичная:
«Хочешь, чтоб дело было сделано — поручи людям.
Хочешь, чтоб дело было сделано на самом деле — проконтролируй выполнение.
Хочешь, чтоб дело было сделано хорошо — сделай сам.
Хочешь, чтоб были выполнены все дела и планы — поумерь свои желания»
Как только что-то шло наперекосяк, Якоб сын Якоба и правнук Якоба вспоминал третий и четвертый пункты, вздыхал и жил дальше. А еще отец в своё время учил молодого наследника тому, что если подчиненный работает с рвением и энтузиазмом, значит он еще не освоил дело или работает не на тебя. Честным, умным и опытным в конце концов надоедает порученное, тогда они начинают лениться или ищут способ сбежать. Не бегут — значит воруют! Вот и думай, продолжал он, оставлять при себе на важном участке опытного вора или ставить умного, но неопытного новичка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лорд-министр двора Мати дер Волен по мнению короля находился на излете своего профессионального роста, то есть на пике мастерства. Якоб Третий прикидывал, что через пару лет министр заскучает, еще через год начнет воровать. Так что мудрый король уже подыскивал ему замену, о чем лорд-министр не догадывался, ведь его папой не был Якоб Второй. А пока он скрупулёзно выбирал из имеющихся во владении короны особнячок в пределах Старграда, который не жалко будет подарить новому рыцарю короны. То есть жалко любой, но полный хлам дарить нельзя, а жемчужину среди гороха… тоже нельзя, эдак на всех подданых жемчугов не хватит. Да и за что дарить особняк? Ну где-то повоевал юноша, утер нос соседям, ну племянника соседского короля зарубил с особой жестокостью. Раз король дал поручение, значит так надо.
— Мати, ты выполнил моё указание?
— Да, ваше величество. Дом, достойный виконта и будущего графа найден. Два года находится на содержании двора вместе с тремя домовыми слугами после смерти последнего хозяина, наследники которого не смогли доказать свои права.
— Там точно всё чисто? Смотри, жабу в платочке я парню дарить не хочу. У меня на него планы.
— Я понял ваше величество, подложим в архив акт от прошлого года об окончательном отчуждении дома и вхождении короны в права собственника.
— Вот умеешь головой думать, когда хочешь. И сразу готовь дарственную на его имя. К церемонии всё должно быть готово.
— Не извольте беспокоиться, лично контролирую весь процесс подготовки.
Повторно меня вызвали в королевский дворец через неделю, а до того из канцелярии, а точнее из министерства двора, пришло указание никуда не сбегать, быть готовым к вызову во дворец. То есть не бухать по-черному с загулами в Пригороде, не срываться на охоту, не уезжать в свои владения. Я сказал, что вызвали меня? Соврал, вызвали нас с отцом обоих, звёздную парочку, так сказать. Учитывая нашу популярность в светской тусовке, не было ничего странного в том, что нас начали звать на всякие приёмы и балы-пиры. На некоторые мы даже сходили.
На одной такой тусовке меня попытались вызвать на дуэль. Учитывая, что таким макаром можно будет в конце концов и на профи нарваться, после которого уже ни один целитель не поможет, постарался разрулить вопрос миром. Каким макаром? Да просто прошипел чуть не на ухо дворянину, старательно эскалирующему конфликт: «Здесь и сейчас без замены и без магии. Если выживешь, всё равно убью потом. Как на войне, приду ночью и в спину ударю!» По неведомой мне причине гражданин сразу поверил, и мы разошлись как в море корабли, оба прилюдно и достаточно громко извинившись за случайную бестактность. Какой я дипломатичный, оказывается. Эдак добьюсь того, что мен самого без куртуазностей и вызовов однажды топором по затылку тюкнут. После того, как стрелой в спину не смогут убить.
Витор в ожидании вызова из дворца не стал устраивать сюрприз, верно предполагая, что я могу и дичь сотворить какую-нибудь. Так что известие о моём грядущем посвящении в рыцарское достоинство не застало меня врасплох и в несвежих трусах. Я совершенно не представляю, как с этим делом было на Земле, в том смысле, что с посвящением в рыцари, про трусы мало-мало в теме. А тут дела обстояли достаточно демократично, если можно такой термин применять к заморочкам благородных. В рыцари благородного юношу или мужчину за какой-то подвиг или по совокупности совершенных деяний, считай — по выслуге лет, мог произвести сюзерен с титулом не ниже барона. Герцоги и короли могли производить в рыцари вообще кого угодно, даже простолюдина, даже чужого вассала. Разумеется, тут всё делается с оглядкой на благородную общественность, совсем дичь, как бывало на Земле-матушке, никто не творит. И уж точно всяких поваров за вкусный обед или музыкантов вроде Элтона Джона, прости господи, за успехи в поп-музыке в рыцари не производят. А вот за воинский подвиг на поле боя вполне могут.