Читать интересную книгу Застава в огне - Владимир Брагин

— Нет, будешь при мне. Скажи это капитану Клейменову. — Заметив в глазах рядового несогласие, уже строже добавил: — Это приказ, понял?

— Так точно.

Бой начался до наступления рассвета, да и рассвет наступил бы сегодня позже обычного — небо было пасмурное, в низине стоял туман, моросил мелкий дождик. Погода была откровенно нелетная, в такую на помощь с воздуха можно не рассчитывать.

Стоя за естественным скальным укрытием, Абу-Фазиль поглядывал на часы. Рядом с ним находились радист и два его личных охранника. Он обратился по портативной рации ко всем командирам:

— Я — Отец. Сообщите готовность.

Селим, Абдул-Керим и Сафар-Чулук поочередно отвечали ему: Младший готов, Средний готов, Старший готов.

— Слава Аллаху! — сказал Абу-Фазиль.

По его приказу стрельбу беглым огнем начали три гаубицы, расположенные далеко за рекой, на открытом пространстве. Наблюдатели видели, как от разрыва снаряда упала радиоантенна; другой попал в середину здания казармы.

Гаубицы продолжали стрельбу. Один снаряд угодил в дом офицерского состава, о чем наблюдатель по рации радостно сообщил Абу-Фазилю. Вполголоса поблагодарив Аллаха, командир приказал открыть минометный огонь, и за дело принялись три легких миномета. Мины рвались сначала на уровне спортплощадки, потом следующие три взрыва были на территории плаца.

Нервно поворачивая бинокль, наблюдатель пытался лучше разглядеть заставу, окутанную клубами пыли. Он растерянно сообщил:

— Никого не вижу! Никто не бежит к окопам!

Дымились разрушенные казарма, офицерское общежитие и командный пункт. Иногда можно было разглядеть, как между постройками мелькнут одна или две фигуры; вот парочка пробежала перед казармой.

— Они мечутся между зданиями! — запаниковал наблюдатель. — Мины бьют в пустоту!

Абу-Фазиль был озадачен. Происходящее могло означать либо хитрость противника, либо его полную деморализацию. Куда делись пограничники? Почему в эфире тишина?

Гаубицы по-прежнему стреляли беглым огнем. Снаряды рвались вокруг капонира, наконец один из них угодил в цель. Башня завалилась набок, во все стороны разлетелись металлические ошметки, повалил черный дым.

— Слава Аллаху! БМП поражена! — воскликнул наблюдатель. Абу-Фазиль облегченно засмеялся и принялся бодро отдавать по рации новые распоряжения:

— Я — Отец! Я — Отец! Гаубицы отбой! Минометы, цель — дальний рубеж! Старший брат, я — Отец! Они подавлены! Вперед! Вперед!

— Я — Старший! — так же радостно отозвался голос Сафар-Чулука. — Мы идем вперед!

Сафар-Чулук находился на подходе к заставе. Разгоряченный, с горящим взглядом, он махал длинной палкой, указывая своим бойцам направление атаки: «Вперед! Вперед, воины Аллаха!» Моджахеды, пригнувшись, рассыпались в цепь по всему фронту. Впереди дымила расстрелянная застава и грохотали разрывы мин. Абу-Фазиль настойчиво допытывался у снайперов, что они видят. Те отвечали, что кругом дым и не видно ни одного живого человека.

Первым увидел людей снайпер, устроившийся на вершине. Через оптический прицел он заметил, как один из пограничников выскочил из окопа и побежал в сторону офицерского общежития. В это время рядом с ним разорвалась мина. Боец упал, корчась и обхватив обеими руками раненую ногу. Тогда из окопа выскочил другой пограничник. Он подбежал к раненому, взвалил его к себе на спину и потащил в сторону общежития.

Различив через окуляр оптического прицела, что раненому помогает офицер, снайпер задержал дыхание, приготовился к выстрелу, но совершить его не успел — чья-то пуля угодила ему точно в висок. Снайпер выронил винтовку, дернулся и застыл.

Сафар-Чулук приближался к заставе. Его моджахеды продвигались вперед, петляя короткими перебежками.

— Отец, сопротивления нет, — докладывал Сафар-Чулук с некоторым удивлением по рации. — Они не стреляют. Их нет.

Впереди виднелась линия окопов перед КПП. Дальше колыхались клубы дыма, сквозь них мелькали расплывчатые очертания разрушенных построек заставы.

Абу-Фазиль, выдержав очень короткую паузу, велел радисту передать приказ:

— Старший! Они подавлены, занимай первый рубеж. Иди быстрей! Минометы, отбой! По своим не стрелять!

Сафар-Чулук торжествующе размахивал палкой и с ликованием кричал: «Вперед! Бегом! Бегом — вперед!» Теперь моджахеды, не таясь, бежали в полный рост. Разрывы прекратились. Слышался только топот сотни людей, звяканье амуниции и громовой голос Сафар-Чулука. Линия окопов была все ближе.

Со стороны окопов бегущая толпа моджахедов выглядела страшно, как стая черной саранчи. Поднявшись над окопчиком, Аскеров внимательно смотрел в бинокль. Сидевшие рядом Исмаилов и Раимджанов пожирали командира глазами и удивлялись, почему им до сих пор не приказано стрелять.

Волна моджахедов совсем приблизилась к окопам. Оставалось метров семьдесят, когда Мансур достал ракетницу: «Теперь пора».

В небо взмыла красная ракета.

Пограничники быстро поставили на обоих флангах станковые пулеметы. Стволы всех автоматов были направлены на атакующих.

Моджахеды, заметив движение в окопах, замедлили шаг, но по инерции продолжали двигаться вперед, бегущие следом нагнали их.

— Огонь! — приказал Клейменов и первым выстрелил из подствольника. Граната разорвалась в первых рядах нападающих, послышались вопли. Самоделко поливал моджахедов из пулемета. Фонтаны разрывов внесли сумятицу в первые ряды атакующих. Один боевик падал за другим, живые спешили залечь, вжаться в землю, лишь бы спастись от этого шквального огня. Задним с грехом пополам удалось отползти назад. Помогло то, что со склона по окопам пограничников открыл огонь станковый пулемет.

Очередь сверху сначала полоснула поперек окопа в одну сторону, а на обратном пути точно хлестанула по пулеметному расчету, ранив двух бойцов. «Ложись!» — закричал Клейменов и очень вовремя: пулеметная очередь рыхлила землю по краям окопа.

Собственно говоря, у пулеметчика моджахедов была та самая позиция, которой опасался Жердев и которую он вызвался нейтрализовать, оставшись в одиночке на вершине. Лейтенант уже застрелил двух снайперов, однако пулемет был расположен в более укрытом месте.

Тяжело дыша, Никита пробежал по краю вершины. Взгляд его блестел тем безумным отчаянием, какое обычно наступает в решительные моменты боя. Сейчас все мысли лейтенанта сосредоточились на затаившемся пулеметчике, который опять напомнил о себе, выпустив очередь. Судя по звуку, он находился совсем рядом.

Жердев подошел к самому краю вершины и, перегнувшись, осторожно заглянул вниз. Два моджахеда перезаряжали пулемет. Они действовали четко, хорошо отработанными движениями. Сделав несколько быстрых выдохов, Никита стабилизировал дыхание и прицелился.

Он нажал курок, и пулеметчик повалился набок. Его второй номер, не понимая, откуда стреляли, оглянулся в сторону Жердева. Выстрел Никиты пришелся ему точно в глаз, и пуля вышла у основания черепа.

Разделавшись с пулеметным расчетом, лейтенант отполз от края вершины и устроил себе короткую передышку.

Придя в себя после первого шока, моджахеды вновь принялись наступать на позиции пограничников. Два гранатометчика выстрелили один за другим, и гранаты взорвались на краю окопа. Сафар-Чулук, размахивая палкой, снова поднял цепь, и моджахеды короткими перебежками, стреляя на ходу, пошли вперед.

В клубах пыли Сафар-Чулук выделялся огромным ростом. Клейменов выстрелил в него, но промахнулся. Тот по-прежнему вышагивал среди моджахедов. С другого фланга несколько афганцев ползком приближались к краю окопа.

На ближней вершине наблюдатель моджахедов переводил бинокль с одного объекта на другой — от окопов до капонира с подбитой БМП. Когда дым рассеялся, он увидел опрокинутую башню, из которой торчала труба, изображавшая пушку, и в ужасе закричал по рации:

— Отец, это не БМП! Мы ее не подбили! Это муляж!

— А где тогда БМП? — откликнулся Абу-Фазиль. — Где?

— Не вижу. Нигде не вижу.

— Найди его!

Долго искать не пришлось — вдруг стена пристройки, к ужасу видевшего это Касымова, под мощным напором машины стала рассыпаться, и из здания выехала БМП. Его первые выстрелы разнесли в клочья нескольких гранатометчиков. Показавшийся над бруствером Клейменов начал прицельно стрелять одиночными и успешно — Сафар-Чулук свалился как подкошенный. Константин сразу понял, что застрелил командира моджахедов — такая среди них началась сумятица. Он закинул автомат за спину, оттащил от пулемета раненого Гущина и занял его место.

Моджахеды, подползшие с фланга, достигли наконец окопа, и тут же один из них бросил гранату. От взрыва пограничники присели. Рахимов ощупывал уши, не понимая, цел он или ранен. Вдруг в окоп запрыгнул моджахед. Касымов развернул ствол в его сторону, однако афганец выстрелил первым, и Касымова отбросило на дно окопа. Нападавший мгновенно развернулся на сто восемьдесят градусов, и его автомат уперся в грудь Рахимову. Тот инстинктивно успел схватиться руками за ствол, и выстрел пришелся в стенку окопа.