Мэтью застонал.
— Это сработало, — с восторгом заявил Николас. — Твои деньги принесли мне удачу, и лошадь выиграла. Потом следующая и следующая. Я попал в полосу везения. В течение нескольких лет я был богатым и удачливым. Я начал верить, что смогу выиграть любое пари, поэтому я принял вызов и поспорил, что смогу курить опиум и не пристраститься к нему. И так началось мое падение, потому что я не только не смог устоять перед наркотиком, но и начал проигрывать все другие пари. Твой подарок, Мэтью, стал моей погибелью. Лучше бы я не смог расплатиться с долгами и таким образом лишился бы возможности играть без ведома отца. Как бы там ни было, твои деньги подарили мне годы блаженства, но удача покинула меня, и я оказался в бездне.
— Почему Ламборн не остановил тебя?
Николас пожал плечами.
— Он пытался, по-своему, — но мы с ним никогда не были близки. Они с Изабель большие друзья, а на меня они не обратили внимания. Изабель… Мне очень жаль, Мэт.
— А мне нет, — отрывисто сказал Мэтью. — Ты скоро увидишь, что у меня теперь другие планы на брак.
— У Ламборна тоже. Но он в долгах, и папа сломал себе голову, стараясь найти выход из положения. Бедные мама и папа. Шестеро детей — и только один имеет семью!
— Значит, Ламборн хочет жениться! — Опасный блеск появился в глазах Мэтью, что могло бы вызвать опасения у любого, кто знал нынешнего Мэтью и его методы. — Спасибо за информацию. А теперь тебе нужен врач. Ни при каких обстоятельствах ты не должен даже приближаться к опиуму.
— Наркотики не так-то просто бросить, — сказал Николас. — Я уже пробовал.
— Но сейчас у тебя есть я, и с моей помощью ты поправишься, — заверил его Мэтью.
Поручив Николаса заботам врача, Мэтью вернулся в гостиницу, чтобы серьезно обдумать свой следующий шаг. Чем больше он думал о Николасе и своих делах в Англии, тем больше понимал, что ему нужен представитель, которому бы он доверял. Он должен найти абсолютно честного человека, который вел бы его лондонские дела. Мэтью иронично усмехнулся про себя. Честные люди так же редки, как рубины. Где он найдет такое сокровище, чтобы тот соблюдал его интересы даже в его отсутствие? Неожиданно Мэтью кое-что вспомнил. Облачившись в новый костюм и посмотревшись на себя в зеркало, он отправился с визитом к графине де Гравиньи.
Он еще раньше узнал, что овдовевшая графиня теперь постоянно живет в доме на Итон-Сквер, где он навещал ее много лет назад в ее приезд в Лондон. Мэтью понимал, что она может отказаться принять его, но решил рискнуть. Она приняла его довольно холодно в том же самом салоне, и некоторое время они вели вежливый разговор, пока графиня рассматривала его самого и дорогую одежду, а Мэтью старался не замечать, как она постарела: в ее роскошных каштановых волосах появились серебряные нити, а гладкую кожу избороздили морщины.
— Ты преуспел, — сказала наконец графиня.
— Благодаря вашей науке и вашей щедрости, — ответил Мэтью. — Урок, который вы дали мне во время нашей последней встречи, оказался более ценным, чем то, чему вы научили меня при нашем первом знакомстве. Скажите, графиня, вы выкупили свой бриллиант за разумную цену?
— Да. Я не оказалась в убытке, Мэтью.
— Но вы потратили больше денег, чем рассчитывали.
Графиня подняла голову и пристально посмотрела на него.
— Да. Примерно на тысячу фунтов больше.
— Эта сумма, — сообщил Мэтью, — и является причиной моего визита к вам. Позвольте мне, дорогая графиня, вернуть мой долг, — и с этими словами он положил на стол чек на эту сумму.
Графиня удивленно подняла брови.
— Ты — непредсказуемый человек, Мэтью. Чем вызван столь внезапный приступ раскаяния?
— Я дал эти деньги Николасу, но они принесли ему несчастье, разочарование и отчаяние. — Мэтью рассказал, что случилось с его другом. — Я не только чувствую моральную обязанность, графиня, вернуть долг, но и надеюсь снять заклятие, которое невольно навлек на Николаса.
Графиня нахмурилась.
— Мораль? Заклятие? Это совсем не похоже на Мэтью, которого я знала — или думала, что знала. — Она молча посмотрела на чек. — И все же, — медленно произнесла она, — ты всегда был очень привязан к Николасу, и было очень щедро с твоей стороны подарить ему пятую часть стоимости алмаза.
Она перевела взгляд на непроницаемое загадочное лицо Мэтью и, хотя она сомневалась в искренности его раскаяния, но не могла сдержать улыбки.
— Ты плут, Мэтью, — сказала графиня, — но очаровательный плут. Женщины всегда найдут оправдание твоим недостаткам и простят тебе все. Мужчины, однако, не будут такими всепрощающими!
Мэтью усмехнулся, и на секунду перед ней появился очаровательный мальчик, который привлек ее внимание семь лет назад.
— Когда вы не досчитались тысячи фунтов, вы, случайно, не подумали, что Рейнолдс взял их себе? Когда в Кейптауне он выудил у меня деньги, он вполне мог оставить часть у себя.
— Никогда, — с жаром возразила графиня. — Рейнолдс честный человек.
— Что ж, я так и думал. Мне как раз очень нужен такой человек, чтобы приглядывать за Николасом, когда я вернусь в Кимберли. Он все еще работает на вас?
— Мистер Рейнолдс никогда не работал полностью на меня; он — агент, который выполняет задания разных клиентов. Я могу дать тебе его адрес; уверена, он будет не против работать на тебя — если только работа будет честной и благородной.
Мэтью сунул адрес в карман и покинул графиню так поспешно, что та начала думать, что несмотря на всю его любезность по отношению к ней и заботу о Николасе, именно эта информация была истинной целью его визита.
Она неловко повернулась в кресле и поморщилась от боли. Мэтью ничего не заметил, но болезнь постепенно превращала ее в инвалида. Овдовевшая, бездетная графиня де Гравиньи, красота которой уже поблекла, с грустью оглядывалась на свою, как ей теперь казалось, напрасно прожитую жизнь. Под платьем на увядающей груди все так же покоился грушевидный бриллиант, холодный и твердый. Она носила его всегда: ненавидела его, проклинала, боялась источаемого им зла, но носила. От бриллианта нельзя было убежать, и сегодня он показался ей более тяжелым и зловещим, чем обычно.
Графиня была уверена, что Мэтью тоже не уйти от судьбы: алмазы взяли его в плен, управляли им, руководили всеми его действиями. И все же в нем пока оставалась искра добродетели, которая могла бы одержать верх над разлагающим влиянием драгоценных камней.
— Мистер Рейнолдс? — Ни за что на свете Мэтью не смог бы вспомнить, как выглядит этот человек, и он безуспешно старался представить себе лицо, которое он видел в последний раз в Кейптауне семь лет назад.