Эта выглядела намного страшнее первой! Редкие белесые волосенки, узкое, как колун и совершенно бесцветное лицо, слишком маленький нос и тонкие бледные губы делали ее похожей на смерть. А пышное платье, болтающееся на ней, как на манекене — на смерть, сошедшую с ума…
…Ввалившись в свою гостиную и наткнувшись взглядом на грудь вскочившей с дивана Зары, принц облегченно улыбнулся:
— Какое счастье, что мне есть, на кого полюбоваться…
Девушка поймала его взгляд. Но краснеть, по своему обыкновению, не стала:
— Приятно слышать, ваше высочество… Правда, боюсь, что это ненадолго…
Коэлина перекосило от бешенства:
— Что, опять? Сколько можно!!!
Зара непонимающе нахмурила брови… и отрицательно помотала головой:
— Простите, ваше высочество, я просто неудачно выразилась! Можете не волноваться: очередной смены прислуги пока не ожидается…
— Тогда о чем ты?
Девушка криво усмехнулась, обошла Коэлина, выглянула в коридор, и, сообщив Герко, что его высочество занят и приказал никого не впускать, плотно затворила дверь:
— Вчера вечером леди Оланна посетила лавку мэтра Лаксы. Что интересно, добиралась она до нее пешком! И в платье своей наперсницы…
Коэлин, бывало, и сам передвигался по Свейрену пешком, поэтому не обратил никакого внимания на такое «вопиющее безобразие». И поинтересовался только личностью этого самого Лаксы:
— Кто такой?
- «Самые лучшие приворотные отвары и нужные вам зелья»… - усмехнулась девушка. — «Нужные вам зелья» — это разнообразные яды… Не слышали? Странно… В общем, лавка находится в Дворянской слободе на улице Летних Трав…
— Ну и?
Ходить вокруг да около Зара не стала:
— Она купила две баночки самого дорогого приворотного отвара и притирания для губ из медуницы. Как на мужчин действует медуница, знаете?
Коэлин рванул воротник камзола, вдруг ставший слишком тесным, и прошипел:
— Это… для меня?
— Добиться ее благосклонности дю Меленаксу пока не удалось — леди Оланна усиленно «блюдет свою честь»! А их свадьбу почему-то опять отложили…
Представив себя опоенным и умирающим от вожделения, принц здорово разозлился:
— То есть де Вайзи решила стать королевой?
Зара еле заметно кивнула:
— Похоже, что да…
— С помощью приворотного зелья и медуницы? — зарычал Коэлин. Потом сообразил, что его рык наверняка слышно в коридоре и заставил себя успокоиться: — Что ж, я буду вынужден ее разочаровать…
Следующая мысль заставила его поморщиться: этим вечером он собирался использовать леди Оланну, чтобы скрыть свою отлучку из дворца!
— Мда… А я собирался пригласить ее на ужин…
В глазах Зары мелькнуло понимание:
— Она нужна… как в прошлый раз?
Коэлин кивнул. Отметив, что девушка явно знает, что у стен дворца Рендарров иногда вырастают уши.
— Что ж. Я вам ее заменю…
…Заменила. И еще как: где-то за час до заката в покоях Коэлина начал раздаваться ее смех. Явно подогретый вином. Потом… Потом она с хохотом разбила вазу и несколько раз восторженно взвизгнула… Уронила стул… Засмеялась… А потом, «вспомнив» про ужин… выглянула в коридор и приказала принести вина и фруктов. А заодно сообщить леди Оланне, что сегодня вечером его высочество будет очень занят.
Что интересно, перед тем, как выглянуть в коридор, она состроила на лице мечтательную улыбку, перекосила декольте, так, что из него показался самый краешек ареолы. И привела платье и прическу в нужное по ее мнению состояние…
«Как ей удается так играть?» — ошарашенно подумал его высочество, глядя на наполовину расшнурованный корсет и растрепанные волосы девушки. — «Словно только что вырвалась из моих объятий!»
Повернув к нему раскрасневшееся лицо, Зара томно выдохнула «уже иду-у-у…», а уже потом захлопнула за собой дверь.
«Мда…» — мысленно восхитился принц. Потом представил себе реакцию де Вайзи и криво усмехнулся:
— А ведь ей все передадут…
Зара кивнула.
— Пойдут разговоры…
Еще один кивок.
— Зря: у леди Оланны много подруг. Тебя вымажут грязью…
— Есть только вы, я и Игрен. Все остальное — тлен…
…Увидев условный знак, хозяин «Гнутой кочерги» сложился пополам, потом выпрямился, дернулся назад, опрокинул широченным задом собственный стул, а уже потом сорвался с места:
— Следуйте за мной, ваш-мл-сть! Вас уже ждут!
Коэлин сгорбил спину, проверил, насколько хорошо капюшон плаща закрывает его лицо, подтянул перчатки, поудобнее перехватил горловину мешка и двинулся следом.
Пять шагов по лестнице, потом дверь, еще один пролет — и принц оказался на втором этаже. В коридоре, куда выходили двери комнат для благородных.
Хозяин, уже добравшийся до нужной двери, усиленно кланялся. И показывал обоими указательными пальцами куда-то сквозь стену.
— Открывай… — хрипло приказал принц. И, дождавшись, пока обшарпанная створка провернется на плохо смазанных петлях, вошел внутрь…
…Валтор среагировал на его появление так, как полагается настоящему наемнику: неохотно встал, мотнул головой в сторону сидящего на лавке мужчины и отрывисто бросил:
— Вот Армик Дзагай. Где мои деньги?
Коэлин уставился в лицо равсара, дождался подтверждающего кивка, и только потом вытащил из кармана плотно набитый мешочек:
— Вот. Мы в расчете. Ты свободен…
Телохранитель деловито развязал тесьму, проверил содержимое кошеля и удовлетворенно хмыкнул:
— Мы в расчете. Если что, вы знаете, как меня найти…
Дождавшись, пока «наемник» покинет комнату, Коэлин подошел к столу и со стоном опустился на жалобно скрипнувший табурет. Потом очень аккуратно положил на столешницу мешок, откашлялся и проскрипел:
— Армик Дзагай, брат Беглара Дзагая?
Горец вперил в Коэлина немигающий взгляд:
— Да… Твой человек сказал, что у меня есть причина для ардата. Это касается Адили?
Кто такая Адиль, принц вспомнил с большим трудом. И отрицательно покачал головой:
— Нет. Это касается твоего старшего брата…
Равсар недоумевающе приподнял бровь:
— Беглара?
Вместо ответа Коэлин пододвинул к нему мешок. И тяжело вздохнул.
Равсар сдвинул брови к переносице, поиграл желваками и небрежно потянул мешок к себе:
— Ну, и что тут у тебя?
Взмах выхваченным из ножен ножом — и тесьма, стягивавшая горловину, полетела на столешницу. Еще один взмах — и к ней присоединилась та, что стягивала мех с медом, спрятанный внутри…
«Быстр…» — мысленно усмехнулся Коэлин. И вгляделся в лицо горца, чтобы не упустить ни одной его эмоции…
Взгляд в мех, до верху залитый медом — и лицо Армика залила мертвенная бледность. А мгновение спустя в горло Коэлина уткнулось лезвие короткого меча:
— Кто его убил?! Говори!!!
— Если хочешь услышать ответ — убери меч… — прохрипел принц. И, увидев, как задрожала рука Дзагая, криво усмехнулся: — Стал бы я приносить тебе голову твоего брата, если бы сам взял его кровь?
Видимо, последний довод оказался убедительным, так как меч тут же вернулся в ножны:
— Кто? Говори!!!
— Иарус Рендарр по прозвищу Молниеносный!
— Ваш вождь? — удивился горец. — Зачем?
— Империи нужны деньги. Войну с Элиреей Иарус проиграл. С Морийором — тоже. Где он может их взять? Правильно, на севере…
Армик был тупым. Но не совсем: он слегка подумал и смог продолжить недосказанную мысль:
— Беглар был великим воином и великим вождем. Значит, его надо было убрать со своего пути…
— Ты мудр, равсар… — кивнул принц. — И брат твой был мудр. Только ему не повезло… В общем, как говорит король Иарус, «войны начинаются задолго до того, как солдаты выходят из казарм…»
Горец скрипнул зубами, еще раз заглянул в мех с головой брата и хмуро поинтересовался:
— Откуда у тебя его голова?
— Я служу… служил во дворце. Мне… кхе-кхе… приказали бросить ее в телегу падальщика. Чтобы он отвез ее в Навье урочище. На свалку…
— Голову моего брата? На свалку? — эхом отозвался воин и сжал зубы так, что они начали крошиться. Коротенькая пауза — и он гневно переспросил: — Голову моего брата — и на свалку? А где тело?
Коэлин пожал плечами:
— Где тело — не знаю… А насчет головы… Для Иаруса твой брат был помехой, поэтому король сначала отправил его на смерть, а потом распорядился его головой. И что тут странного?
— Он уже труп!!!
— Да? А мне показалось, что он пока еще живет и здравствует… — прохрипел Коэлин. Стараясь, чтобы в его голосе прозвучала не издевка, а горечь: — И если мы не объединим усилия, то он будет жить и здравствовать еще очень много лет…
— Я его убью… — прошипел равсар, не обратив никакого внимания на вторую часть фразы.
— Ты попытаешься его убить. И… кхе-кхе… умрешь сам! Потом попытается кто-то еще — и тоже умрет. Так же, как десятки людей, которых он смел со своего пути…