Читать интересную книгу Цицерон и его время - Сергей Утченко

В следующем году, в консулат Цезаря, обстановка для Клодия сложилась более благоприятно. Когда во время процесса Антония (коллега Цицерона по консульству, обвиненный после управления Македонией в вымогательствах) защищавший его Цицерон не удержался от резких высказываний относительно положения дел в государстве и едких намеков на Цезаря, то Цезарь в тот же самый день, по свидетельству Светония, провел в куриатных комициях усыновление Клодия неким плебеем по имени Фонтей.

На состоявшихся затем в октябре 59 г. выборах Клодий был избран народным трибуном.

Подавляющее большинство новейших исследователей считает, что Клодий был лишь «орудием Цезаря» или его «агентом–провокатором». Однако, на наш взгляд, это весьма распространенное мнение совершенно необоснованно. И так как оно не подтверждается всей дальнейшей деятельностью Клодия, то сторонники этой концепции вынуждены утверждать, что удаление из Рима Цицерона и Катона было операцией, проведенной Клодием по прямому заданию Цезаря и Помпея.

Но подобное заключение, если только внимательнее в нем разобраться, не выдерживает серьезной критики. Какую опасность таило для Цезаря или Помпея пребывание Цицерона в Риме? Какую опасность представлял для них сам Цицерон? Ведь нам достаточно хорошо известно, что Помпей в то время неоднократно заверял Цицерона в своей поддержке и защите; Цезарь начал с предложения участвовать в триумвирате, а затем предлагал ряд почетных постов и, наконец, вместе с Помпеем защиту против Клодия. Конечно, было бы наивно основываться на всех этих акциях как показателях истинно «хорошего отношения», но во всяком случае они являются бесспорным свидетельством отсутствия враждебного отношения триумвиров к Цицерону, а решающим коррективом служит благоприятная реакция как Помпея, так и Цезаря на возвращение Цицерона, как только этот вопрос встал в порядок дня. Во всяком случае, поскольку Помпей, а особенно Цезарь были достаточно реальными политиками и умели для «пользы дела» отвлекаться от личных симпатий или антипатий, то ясно, что в вопросе об изгнании Цицерона они не были, да и не могли быть инициаторами. Однако в силу определенных политических соображений им пришлось пойти на уступки Клодию, что сделать было не так уж трудно, поскольку в их политических расчетах Цицерон не занимал теперь почти никакого места.

Что касается Катона, то, бесспорно, взаимоотношения между этим столпом сенатской реакции, с одной стороны, и Помпеем или Цезарем — с другой, были гораздо более напряженными. Но тем не менее что мог дать Помпею, а в особенности Цезарю, который покидал Рим минимум на пять лет, отъезд Катона в недолговременную командировку? Как и в чем это могло повлиять на их положение или на их основные политические расчеты? Конечно, никак и ни в чем, зато в данном случае было не только не трудно, но даже приятно пойти еще на одну уступку.

И это действительно были только уступки — о причине их мы скажем позже, — ибо единственным человеком, который по многим причинам мог быть кровно заинтересован в изгнании и диффамации Цицерона, а также хотя бы в недолговременном устранении из Рима Катона — эвентуального и непримиримого оппозиционера первым же его мероприятиям — был, конечно, сам Клодий. И поэтому он вовсе не «орудие» и не «агент–провокатор» триумвиров, а скорее всего Вполне самостоятельная и даже враждебная триумвирам сила, как на это намекал сам Цицерон еще до трибуната Клодия и как это показали конфликты с Помпеем и Цезарем уже во время самого трибуната.

Клодий вступил в свою должность народного трибуна 10 декабря 59 г. и сразу же вслед за этим обратился к народу с предложением четырех законов. Первый из них отменял всякую оплату за ежемесячно раздаваемый беднейшему населению хлеб, второй восстанавливал запрещенные в 64 г. так называемые квартальные коллегии и разрешал основывать новые, третий не допускал в дни комиций наблюдение небесных знамений и, наконец, четвертый ограничивал права цензоров при составлении списков сенаторов, запрещая вычеркивать кого–либо из этих списков, если только тот или иной сенатор не подвергся формальному обвинению, которое единогласно признавалось всеми цензорами.

Все эти четыре законопроекта были приняты комициями 3 января 58 г., а слабая попытка интерцессии со стороны трибуна Нинния Квадрата, сторонника Цицерона, была легко отведена Клодием. Он пообещал, что, если не будет оказано сопротивления принятию четырех названных выше законопроектов, он не станет выступать с какими–либо предложениями, направленными против Цицерона, и Нинний по просьбе самого Цицерона отказался от своего намерения.

Однако в самом недалеком будущем, очевидно в феврале 58 г., Клодий выступил с новыми законопроектами. Один из них по существу сводился к вопросу об устранении Катона, хотя это устранение предполагалось провести под видом почетного и ответственного задания. Катону поручалось отправиться на остров Кипр, который по завещанию египетского царя отходил Риму. Поручение мотивировалось безупречной честностью Катона, поскольку речь шла о конфискации крупных сумм и имуществ в пользу римской казны, значительно истощенной в последние годы в результате проведения аграрных законов Цезаря, а затем и хлебного закона самого Клодия.

Второй законопроект наносил давно задуманный удар. Он был направлен против Цицерона, хотя имя его не называлось. В законопроекте говорилось о наложении кары — «лишение воды и огня», т.е. изгнание, — на тех магистратов, которые повинны в казни римских граждан без суда. Направленность закона, конечно, была ясна для всех, и прежде всего для самого Цицерона.

Одновременно с этими двумя законопроектами Клодий выдвинул еще и третий — о провинциях. Консулам назначались новые, более выгодные для них провинции, чем те, которые были намечены сенатом, а именно: Писону — Македония, Габинию же — Киликия (затем замененная на Сирию). Весьма прозрачной целью этих предложений Клодия был своеобразный и в общем весьма беззастенчивый подкуп консулов.

Цицерон после опубликования касающегося его законопроекта впал в полное отчаяние. Он облачился в траур, униженно просил защиты у Писона и Помпея, которому даже бросился в ноги, но в обоих случаях получил отказ, в первом — со ссылкой на Габиния, во втором — на Цезаря. Одетый в бедную и грязную одежду, он не стеснялся останавливать на улицах Рима всех, кто попадался ему навстречу, ища сочувствия и поддержки.

Всадники и часть сенаторов также облачились в траур. Была отправлена специальная депутация к консулам. Однако даже Писон, на которого Цицерон возлагал большие надежды и который еще совсем на днях предоставлял ему в сенате слово «на третьем месте» (tertio loco), считал теперь, что единственный выход для Цицерона — это добровольный отъезд из Рима. Что касается Габиния, то он даже запретил доступ депутации в сенат, выслал из Рима особенно активного ходатая за Цицерона всадника Элия Ламию, а сенаторам предписал немедленно снять траур. Когда же ряд сторонников Цицерона и депутация, направлявшаяся к Габинию, подверглись нападению вооруженных людей Клодия и когда сам Катон посоветовал Цицерону добровольно уехать из Рима, дабы избежать бесполезного кровопролития, последнему уже ничего не оставалось, как только последовать этому благому совету.

Клодий собрал в цирке Фламиния, за чертой города, сходку, на которой оба консула выступили с осуждением расправы над катилинарцами и были поддержаны Цезарем. Закон, направленный против Цицерона, был принят, очевидно, 20 марта. Одновременно с ним утверждался закон о провинциях, а вскоре после этого и тот, согласно которому Катон направлялся на Кипр. Цицерон покинул Рим, как известно, до принятия решения, затем отбыли Катон и Цезарь; последний только теперь отправлялся в свою провинцию.

Устранение этих трех лиц окончательно развязало руки Клодию. Он развивает бурную деятельность. В день принятия закона, направленного против Цицерона, его дом в Риме был сожжен, его виллы разграблены, и Клодий заявил о своем желании на месте разрушенного дома воздвигнуть храм Свободы. Затем, чтобы превратить добровольное изгнание Цицерона в акт, имеющий юридическое значение и силу, Клодий проводит новый закон, уже открыто направленный против Цицерона. Последний гласил, что именно Цицерон подпадает под более ранний, сформулированный в общем виде закон, что решение сената, на основании которого казнили катилинарцев, было фальшивкой; под страхом смертной казни запрещалось предоставлять убежище изгнаннику в том случае, если он окажется на расстоянии менее 500 миль от Рима, и запрещалось когда–либо в будущем ставить вопрос о пересмотре или отмене закона.

Клодий и его сторонники пользовались в это время безусловной поддержкой широких слоев населения Рима или, как выражается Плутарх, «разнуздавшегося народа». Но Клодий не собирался, тем более в момент своих наивысших успехов, ограничивать поле своей деятельности только Римом. Он начинает активно вмешиваться в дела внешнеполитического характера. Еще в 59 г. он интересовался Арменией и собирался отправиться туда в качестве посла, теперь же он начинает оказывать покровительство отдельным общинам и династам, например Византию, Галатии, и, наконец, устраивает скандальный побег молодому Тиграну, находившемуся под охраной претора Флавия. Однако эта последняя акция, как и некоторые другие попытки взять под сомнение распоряжения Помпея на Востоке, послужили началом серьезного и длительного конфликта с Помпеем. Клодий открыто шел на этот конфликт, как несколько позже он открыто выступил против Цезаря, призывая кассировать его законы. Все это, наконец, вскрывает истинный характер отношений между Клодием и триумвирами.