Читать интересную книгу Детские шалости - Генри Саттон

— О да, Лили и впрямь собирается тебя слушаться, — говорит она. — И консультанты, они будут тебя слушать во все уши. Спорю, что ты даже не сможешь с ними договориться. Они тебя и к воротам-то не подпустят. Это местечко — не шутка. За ним присматривает местный совет. Они там за всем следят. Я в этом убедилась — я бы не отправила Лили черт-те куда. Не отправила бы.

— А я вот на самом деле отправлю, — говорит он. — Так что все по-честному. Ты это увидишь. Когда у тебя больше не будет к ней доступа. Когда до тебя дойдет, что ты никогда снова не увидишь Лили, по крайней мере в ближайшие десять лет.

— Ты не живешь в реальном мире, Марк, — говорит Ким. — Ты не в себе. Вероятно, Лили это унаследовала от тебя.

— Я тебя уже предупредил, — говорит он. — Я могу тебе устроить гораздо более гнусную жизнь, чем ты когда-либо устраивала мне. Ты думаешь, что это ты — грязный боец, ну так подождем. Впереди тебя ждет большой сюрприз, Ким.

— Ну хорошо, — говорит она. — Я сдаюсь. Можешь забирать ее. Она полностью твоя. Если это то, что тебе нужно. Если от этого тебе станет лучше, если ты станешь себя уважать за то, что ты отличный отец. Точнее, за то, что ты такая непотребная тварь. Она твоя, Марк. Ты за нее в ответе. Ты главный. Удачи тебе.

— Ты видишь, — говорит он, — я знал, что на самом деле тебе всегда было плевать на нее. Я знал, что ты всегда хотела от нее избавиться, подсовывала ее своим грязным бродягам-хиппи и всем остальным. Эгоистичная пизда. Тебе от самой себя не противно?

Он выключает телефон, осознавая, что Ким уже повесила трубку, и понятия не имеет, что имела в виду Ким, сказав, что он может забирать Лили. Однако снова потирая скулу кончиками пальцев, мягко массируя эту по-прежнему ноющую, по-прежнему остро саднящую шишку, сидя на унитазе с опущенной крышкой, запершись в ванной, закрыв и заперев дверь, чтобы его не смогла подслушать Николь, единственное, что он знает, это то, что он берет на себя ответственность за Лили, за ее жизнь. Это только начало его плана действий — он все исправит. Может, он заберет ее из так называемого интерната для подростков, из Беркшир Хауса, если тамошняя обстановка покажется ему неприемлемой. Если тамошние условия не отвечают самым высоким стандартам, а именно этого, он убежден, заслуживает его дочь. Она не бездельница. Она не дурочка. Как она может быть дурочкой? Она всего лишь ребенок. Его ребенок.

Глава 8

Такое ощущение, как будто это абсолютно противозаконно. Как будто укатить на угнанной машине. В нарушение всех правил. Как будто ему снова четырнадцать. Несмотря на то, что он сидит за рулем собственной «Астры» и выезжает из города по дороге All при свете белого дня. Однако он не сказал Николь, куда направляется, и не думает, что она догадается — он уехал из дому, пока она была наверху, одевала Джемму. Обычно если он уходил из дома, не сказав ни слова, ничего, он шел в город пешком, а теперь он действительно летит, летит по обводному каналу Ваймондхэм — запрятав под капот неимоверное количество лошадиных сил, больше, чем — как он считает — можно выжать из новой BMW Николь — глядя, как впереди сливаются белые линии, и сельский пейзаж сжимается в плотную полосу цвета камуфляжа, это все, что можно различить боковым зрением.

Поблизости только несколько машин, и внезапно его мысли проясняются, он очень давно не испытывал такой легкости, он начинает наслаждаться чувством скорости, обгонять встречающиеся на пути машины и грузовики, а затем медленно перестраиваться в левую полосу. Он выезжает из нее и встраивается снова. Он проделывает этот маневр даже тогда, когда в поле видения вообще нет машин, представляя, что он отрывается от насмерть прицепившегося хвоста преследователей. Он проделывает на машине одну из тех волнистых линий, которые всегда рисует Джемма, выполняя домашнее задание, закрепляя навыки координации глаз и рук, навыки моторики. Ну а он тоже практикует моторику, думает Марк, он отправляется выполнять свою миссию, свою почти секретную миссию.

Он не сообщил Николь о своих планах на сегодня, ну да, но к тому же он не сообщил ни Лили, ни ее воспитателям, что собирается сделать. Он не хотел получить отказ еще до того, как доберется туда, и знал, что лучший способ добиться свидания, лучший способ нападения, как всегда, — это застать всех врасплох. Именно так сделала Ким, утащив от него Лили на все эти годы.

Он встраивается в пробку на Снеттертон, со светофорами, и сужением дороги, с тяжелыми асфальтоукладчиками на пути, и осознает, что не должен был говорить Ким о своих планах по телефону прошлой ночью, но он не мог побороть в себе желание сказать ей колкость, подразнить ее, слегка отомстить ее же оружием. Чтобы она поняла, что может потерять Лили навсегда, и он хотел услышать в ее голосе озабоченность, страх, гнев. Не то чтобы он это услышал. Она просто отдала Лили на попечение других людей, ведь правда? И теперь, когда движение на дороге застывает окончательно, а огромный асфальтоукладчик пытается свернуть с единственной полосы, но делает это слишком резко и застревает, встав под углом на дороге, он решает, что по меньшей мере это подразумевает то, что Ким не предупредила Лили или любых официальных лиц в Беркшир Хаузе, что он может нагрянуть. Потому она так беспечно отнеслась к его заявлению о том, что он берет на себя ответственность за Лили — в конечном итоге она умыла руки — она не видела в этом интереса для себя. Но какими бы сложными ни были препятствия, он решительно хочет видеть Лили. Вероятно, он заберет ее из Беркшир Хауза и уедет с ней. Почему бы и нет? Насколько он понимает, дома его ничего не держит, Николь едва с ним разговаривает, за исключением того, что она заявила, что выкинет его из дому, что не может больше выносить его вида, что если он осмелится приблизиться к ней, то она двинет ему еще сильней, а Джемма, как всегда, копируя свою мать, стала так же озлобленно выступать против него и даже отказалась оставаться с ним в одной комнате. У него нет никакой работы. Перспектива помогать Даррену с перевозками лопнула в ту самую минуту, когда полиция начала разнюхивать насчет деловых интересов Даррена — фактически он бы не удивился, если бы вскоре они пришли к нему, если принимать во внимание, какое количество барахла он успел купить у Даррена за все эти годы. Его легко могли взять за хранение краденых вещей. Чем больше он думает об этом, тем больше осознает, что это может быть единственная и последняя возможность — скрыться на время, исчезнуть, снова начать все сначала. Они с Лили могли бы все это время странствовать по дорогам. Они могли бы обменять «Астру» на фургон и превратиться в бродяг Нового Поколения, прибиться к какому-нибудь племени на площадке в Дорсете, или в Северном Уэльсе, или в Аутер Хебрайдс. Лили покажет, где их искать. Лили подберет ему подходящую одежду — пару мешковатых оранжевых штанов, дырявый мохеровый свитер и пару сандалий, сделанных в Германии. Она покажет ему место, где он сможет проколоть нос и брови и вытатуировать на плече лист каннабиса. Она научит его вдыхать эту чертову дрянь и не давиться. Научит пить галлонами крепкий сухой сидр, и есть вегетарианские бургеры, и срать в кустах, подтираясь листьями вместо туалетной бумаги.

Его Лил, думает он, и вот пробка начинает рассасываться, и он первым проскакивает в своей «Астре», мягко надавливая на суперчувствительный акселератор, его драгоценная Лил, его единственная надежда — это все, что у него осталось в этом мире. Интересно, нужен ли он ей так же сильно, как она ему сейчас нужна? Ему так хочется, чтобы она обожала его, чтобы она любила его. Чтобы простила его.

Марк дотягивается до бардачка и, на несколько секунд отрываясь от дороги и оглядев кассеты, вываленные на пассажирское сиденье, он в конце концов умудряется найти то, что ему нужно, в этой особенной ярко-зеленой коробке, и ставит кассету в Blaupunkt. Он обнаруживает, что кассета перемотана на нужное место, на начало Fernando, и вот уже медленно затихают барабаны и трубы. Это записи для детей, Kidz Abba, он купил эту кассету для Джеммы, зная, что и сам тоже сможет послушать, без Николь, которая вечно над ним насмехается, без ее оскорблений, без ее заявлений, что у него ужасный вкус, хуже, чем у ее папы, и хотя эти песни поют не сами вокалисты из Abba, исполнение вполне хорошее — для его оглушенных барабанных перепонок, для его живучих воспоминаний.

И когда он начинает подпевать и еще прибавляет скорости, то осознает, как сильно ему будет не хватать этой машины со старым, хоть и очень отзывчивым 16-клапан-ным, 1.6-литровым мотором, с системой hi-fi с восемью колонками и бесчисленными новомодными прибамбасами Но ради Лили он готов всем этим пожертвовать. Так что у нее может быть счастливое и реальное будущее. Жизнь, в которой не будет пренебрежения и оскорблений. С любящим и заботливым отцом, который всегда рядом. Как щит. Как огромный щит и меч, он станет таким и всегда будет идти на несколько шагов впереди нее. Стуча в барабан. Защищая от любой опасности.