Читать интересную книгу Позывной «Курсант» - Павел Барчук

мамы в кармане. Я не знаю, что делать. Можно стучать по стенкам комода, звать на помощь. И нужно, наверное… Но мне неимоверно страшно.

В голове постоянно повторяется тот самый глухой звук. Словно упало что-то тяжелое. И ругань этих двоих. Ляпина и Разинкова…

— Ляпин и Разинков…– Повторяю вслух шепотом. — Ляпин и Разинков…

Какое-то злое, темное колдовство. Заклятие, которое сковывает меня еще сильнее. Они сделали плохо маме. Я почему-то в этом уверен. Они причинили ей вред.

Я не знаю, сколько прошло времени. Может, полчаса, может, час, может все пять. Мне кажется, будто каждая минута тянется бесконечно долго. Я хочу есть. Я хочу пить. Я умру в этом комоде. Точно умру. Но поднять руку, чтоб постучать, или закричать во весь голос, не могу.

Неожиданно слышу звук открывающейся входной двери. Потом — тихие неторопливые шаги.

Я осторожно прижимаюсь щекой к стенке комода и пытаюсь сквозь замочную скважину рассмотреть, кто это бродит по нашей квартире.

А потом… Вижу сапоги. Те самые. Первые. Грязные. Это Ляпин…Я точно понимаю, это он. Вернулся в квартиру.

От ужаса внутри все заходится в паническом приступе. Я теперь даже оторваться от замочной скважины не могу. Приклеился к ней намертво.

Сапоги медленно двигаются по комнате. Их хозяин, хозяин этих сапог, словно прогуливается, рассматривая каждую деталь. То вижу грязную обувь рядом с комодом, то она совсем пропадает из поля зрения.

А потом сапоги приближаются к моему укрытию. Останавливаются. Раздаётся тихий шорох. Такое чувство, будто Ляпин гладит крышку комода рукой.

— Пацан…Парень…Я знаю, что ты там. Но ты молчи и слушай. Сделаешь, что скажу. Обязательно. Слышишь⁉

Я забываю, как дышать. Просто не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Ты сейчас сосчитаешь до двадцати, а потом выберешься и выйдешь на улицу. Так тихо, чтоб никто, вообще никто, из соседей тебя не увидел. Понял? Запомни. Это очень важно. Ни одна живая душа не должна знать, что ты был в квартире. Спустишься вниз по улице до булочной, завернешь за угол, там — тупик. Сядь на старый ящик. Он стоит возле стены в углу. Я оставил тебе булку, завернутую в бумагу. Не бойся, она свежая, ешь спокойно. Это для тебя. Сиди и жди. Я обязательно тебя заберу. Ты можешь мне верить. Сейчас я для тебя добрый дядюшка, который поможет. Мама и папа обязательно присоединяться к нам позже. Главное — дождись меня. Это очень важно. От твоих действий зависит дальнейшая судьба родителей. Ты молодец, я это знаю. Все сделаешь правильно.

Неожиданно замочная скважина пропадает. Через нее больше ничего не видно. Я еле успеваю отодвинуться в сторону. А потом раздается скрежет. Звук ключа, который повернули в замке. В ту же секунду Ляпин отступает от комода и быстро уходит из комнаты. Он словно сбегает, опасаясь чего-то…

Еще почти пять минут сижу не двигаясь и прислушиваясь к звукам. Мне кажется, это — ловушка. Сейчас вылезу и он меня схватит. Потом, наконец, мои мысли начинают приходить в порядок. Я думаю, нет. Глупость какая-то. Зачем ему открывать комод, убегать и прятаться. Он и так мог бы вытащить меня наружу.

Осторожно толкаю дверцу. Она со скрипом распахивается. Я сижу, не двигаюсь. Смотрю на ту часть комнаты, которую теперь видно хорошо.

Возле стола валяется мамино пальто и лежит ее шаль. Это — дорогая вещь. Шаль. Мама ее очень любит и никогда бы не ушла без нее. И пальто…На улице холодно. Как она могла уйти без пальто? Невозможно.

А еще рядом с ножкой стола лежит кусок торта. Он размазался некрасивой блямбой на полу. Словно его уронили, неосторожно смахнув с тарелки.

Я медленно выбираюсь на свободу. Опираюсь сначала на одну ногу, потом на вторую. Тысячи маленьких иголочек впиваются в мою кожу. Это больно. Ужасно больно.

Я шиплю сквозь сжатые зубы и начинаю руками растирать те места, где колет сильнее всего. Мне очень хочется расплакаться, но я терплю. Нельзя плакать. Нельзя.

Пытаюсь двинуться с места и едва не валюсь на пол. Наверное, мышцы сводит судорогой. Я помню, у меня так было после гриппа. По ночам ужасно болели ноги.

Несколько минут просто стою, согнув немного колени. Потом осторожно делаю несколько шагов. Вроде бы получается.

Иду в прихожую, хватаю пальто и шапку, натягиваю ботинки, а затем выскакиваю в подъезд.

Этот человек, Ляпин…Он сказал, ни одна живая душа не должна знать, что я был в квартире…Он сказал, я могу ему доверять. А еще, он вернулся за мной. Открыл комод ключом. Значит, ключ дала ему мама. И если мама доверяет Ляпину, то я тоже должен доверять. Надо сделать все так, как он велел.

Прислушиваюсь к звукам в подъезде. Мы живем на втором этаже. Чтоб попасть на улицу, надо пробежать два лестничных пролёта. Вроде бы тихо…

Я несусь вниз, застываю перед дверью, которая ведет во двор, осторожно ее открываю и смотрю, нет ли кого поблизости. Двор пуст. Наверное, все заняты своими делами.

Выскакиваю на улицу и по тропинке, вытоптанной в снегу, бегу вперед, постоянно оглядываясь по сторонам. Уже перед тем, как свернуть на улицу, которая ведёт к булочной, вспоминаю об очень важной вещи. Шаль. Мамина шаль. Надо взять ее с собой. Я должен вернуться. Мама обрадуется, когда увидит любимую вещь.

Разворачиваюсь и бегу обратно. Всего лишь надо зайти в подъезд, подняться на второй этаж и все. А потом проделать тот же путь обратно.

— Алеша⁈ — Буквально из ниоткуда, передо мной вдруг появляется соседка.

Ее, кажется, зовут тётя Нюся. Когда мы приехали с вокзала, она встретила нас во дворе и говорила с мамой о каких-то общих знакомых.

Откуда она взялась? Ее же не было…Я застываю на месте. Снова наваливается страх. Ляпин сказал, никто не должен знать. Никто…от этого зависит судьба мамы и папы.

— Ты же Алеша⁈ Из четвертой квартиры… Правильно?

Тётя Нюся хватает меня за рукав и тянет куда-то в сторону. Я молча пыхчу, пытаясь вырваться. В голове крутится только одна мысль. Нет, две. Две мысли. Никто не должен знать, что я был в квартире. От моих поступков зависит жизнь мамы и папы… Никто не должен знать… Зависит жизнь… Никто не должен знать…

— Да чтоб вам всем обосраться…– Высказался я с чувством, уставившись в темноту.

Очередное пробуждение в холодном поту. Очередное воспоминание Алеши. Ну, хоть разнообразие появилось какое-никакое. А то первые несколько дней одно и то же кино показывали.