Мистер Юнгхэзбенд не хотел верить своим глазам, когда я на следующее утро посетил его в бюро в Линкольн-Инне. На мне все еще была шоферская ливрея, которая вместе с кепкой с широким козырьком достаточно меняла мою наружность, – но он тотчас же узнал меня по голосу и укоризненно покачал головой.
– Не думаете ли вы, что поступили очень глупо? – спросил он.
– Дорогой мой, может быть, это и глупо, но необходимо. Я приехал в Англию, и, так как я здесь, мне нужны деньги.
Он вытащил из ящика чековую книжку, но я отодвинул ее в сторону.
– Мне нужна тысяча фунтов банкнотами и чек на такую же сумму в английский банк. Пошлите за этим, тогда мы поговорим об остальном.
Он исполнил мое желание, но ему трудно было овладеть собой. Я улыбаясь наблюдал за ним.
– Говорят, когда меня нет, вы всегда очень храбры и не знаете, что такое нервы, – сказал я.
– Здесь нет никого, кто был бы так неосторожен и дерзок, как вы, – тотчас же ответил мне адвокат. – Никто не подвергает себя таким опасностям, как вы. Со всеми я отлично лажу. Они слушаются моих советов. Они соблюдают осторожность. Когда же вы приезжаете в Лондон, я не знаю ни одной спокойной минуты.
Я пожал плечами.
– Я не стану больше тревожить вас. Я хотел бы знать лишь одно. Мне рассказывали в Марселе, что Дженет Соул взяла у вас большую сумму денег.
– Это неправда. Она не взяла у меня ни гроша.
Я не сомневался в его словах. Луиза ненавидела соперницу. В эту минуту я почувствовал нечто вроде угрызений совести при мысли о тех ужасах, которым Дженет подвергалась в кафе в Марселе. Несмотря на то что мы больше не питали друг к другу никаких чувств, она всегда вела себя по отношению ко мне как порядочный человек.
– Нам передали, что она попалась в Марселе, – сказал адвокат.
– Мы были на волоске от этого. Я едва спасся. Там оказались Грэй и Ремингтон. Дженет и Луиза навели их на мой след. Но мне повезло в эту ночь.
Мистер Юнгхэзбенд беспокойно заерзал в своем кресле.
– Ваше возвращение в Лондон – настоящее безумие.
– Это дерзость отчаяния, – спокойно ответил я. – Если бы вам пришлось несколько месяцев прожить на черном хлебе, молоке и кислом вине, вы тоже согласились бы рискнуть кое-чем ради ужина в кафе «Рояль».
– Почему бы вам не покончить с вашей профессией? У вас большое состояние, и вам нравится комфортная жизнь. Почему бы вам не использовать ваше искусство грима и не поселиться спокойно в какой-нибудь местности под чужим именем, не подвергая себя в дальнейшем опасности?
– Об этом я еще подумаю. Прежде всего необходимо ликвидировать кой-какие мелочи.
Мистер Юнгхэзбенд с любопытством взглянул на меня, потом показал «Таймс», который читал до моего прихода.
– Полагаю, вас заинтересует свадьба, которая должна завтра состояться?
– Какая свадьба?
Адвокат пожал плечами. По-видимому, он не верил, что я ни о чем не знаю.
– Ваш старый друг Норман Грэй женится.
Я недоверчиво посмотрел на него.
– Я жил несколько месяцев вдали от света, и до меня не доходили новости. На ком же он женится?
Мистер Юнгхэзбенд кашлянул. Он казался очень смущенным.
– Вы серьезно говорите, что ни о чем не знаете?
– Конечно, вы забыли, вероятно, где я находился последние месяцы.
– Норман Грэй женится на особе, которую я знал под именем Дженет Стенфилд. Теперь она называет себя Дженет Соул.
Эта новость неожиданно поразила меня. Дженет и я были разлучены навеки. Я обманывал ее, как многих других женщин, она же всегда была мне верна, предана и часто помогала мне. Я не питал к ней никакой злобы, особенно теперь, узнав, что она не прикасалась к моим деньгам. Но в эту минуту меня сильнее, чем всегда, охватило желание убить Нормана Грэя. Я взял «Таймс» и прочел короткую заметку.
– Хорошо, – сказал я. – Я буду присутствовать при венчании и приеме. Мне интересно, знает ли Норман Грэй толк в жемчуге. Газета сообщает, что он заказал колье из собранных им жемчужин, чтобы преподнести его своей жене в день свадьбы.
– Вы хотите пойти туда? Но вы окончательно с ума сошли, – сердито сказал адвокат.
Дженет
Ровно через два месяца после того, как я покинула Марсель, ко мне пришел Норман Грэй. Я сидела в своей маленькой комнате на Смит-стрит в Вестминстере и переписывала на машинке пьесу для какого-то театра, которую получила в бюро, время от времени доставлявшее мне работу. Он плохо выглядел и очень исхудал; видно было, что он еще не совсем оправился от болезни. Вообще же он нисколько не изменился. Не успела я оправиться от изумления, как очутилась в его объятиях. Силы покинули меня. Наступило прекраснейшее мгновение моей жизни!
– Когда наша свадьба, Дженет? – спросил он некоторое время спустя, опуская меня в кресло и усевшись со мной рядом.
– Я – замуж за вас? – задыхаясь спросила я. – Как можете вы говорить об этом?
– Просто потому, что необходимо поговорить о таких вещах, прежде чем приступить к их выполнению. Я смотрю на тебя, как на вдову Майкла, и я убежден, что ты никогда не любила его так, как будешь любить меня.
– Но ведь вы не знаете даже, умер ли Майкл? – ответила я. Мое сердце бешено билось, и каждый нерв дрожал от мыслей, вызванных его словами.
Норман сжал мою руку.
– Ведь мы благоразумные люди, ты и я, мы смело смотрим в глаза фактам. С точки зрения закона, совершенно безразлично, мертв ли Майкл, или жив. Когда он на тебе женился, он имел уже двух других жен в Америке, с которыми тоже был повенчан.
Я прижалась к нему. Все, что при свете рассудка казалось бы мне невозможным, сделалось вдруг самым понятным и простым на свете. Но тут же меня охватил ужас.
– Вы забыли, вы забыли, что я…
Он рукой прикрыл мне рот.
– Дженет! Ни ты, ни я не в силах воскресить Ледбрука, как бы мы в этом ни раскаивались. Его жена получает хорошую пенсию – я позаботился об этом. Остальное забудь так же, как забыл я.
– Я убила его, Норман!
– Я тоже убивал людей, если это вызывалось необходимостью. Возможно, я убью и Майкла, если он еще жив, чтобы свести с ним счеты. Это не должно беспокоить тебя. Ты действовала в состоянии аффекта. Ты защищала человека, которого тогда любила.
– Более того – я отомстила. Я была в то время еще совсем глупой девчонкой, у меня были идеалы. Ни один мужчина до того не целовал меня. Он сделал это прежде, чем я успела оттолкнуть его. Будь в ту минуту в моей руке револьвер, я убила бы его на месте, не размышляя о последствиях.
Я увидела довольное выражение в глазах любимого человека.
– Я всегда думал, что случилось нечто подобное. Но теперь весь вопрос в том, когда мы венчаемся.
Должно быть, я была слаба, но все женщины становятся слабыми, если их просит о чем-нибудь человек, которого они любят. Я долгие годы была несчастной, теперь я потеряла способность сопротивляться и согласилась на все, чувствуя себя при этом безумно счастливой. Мы пошли – я даже не переоделась – ужинать в ресторан. Это было переполненное публикой, плохо проветренное кафе, но оно показалось мне дворцом. Все время мы обсуждали планы на будущее, то есть говорил он, а я слушала. Длительная борьба и лишения остались позади. Вскоре должна была состояться наша свадьба, а после нее – путешествие в Италию и Египет, страны, которые мне давно уже хотелось видеть. После этого мы намеревались поселиться в имении и забыть обо всем на свете. Но едва Норман привел меня домой и оставил одну, меня охватили злые предчувствия.