— А что Джей? Ты же сама говоришь, что здесь не с кем разговаривать.
— Зло берет, — сказала Кэти. — Хоть бы слухи какие-нибудь были! Когда такая секретность — всегда ходят слухи. Кто-нибудь что-нибудь услышит и начинает плести. А здесь даже этого нет. Стиффи тоже ничего не знает. Я надеялась, что хоть он что-то услышит и расскажет. Ну, присочинит, конечно… И Салли ничего не знает. Если бы знала, если бы хоть что-то услыхала, — обязательно рассказала бы, я уверена.
— Тебе надо подольше побыть здесь, — сказал Нортон. — Если проторчишь здесь достаточно долго…
— А мы с Джерри собирались сегодня пойти пообедать… — вздохнула Кэти. — Оба так мечтали об этом. Мы давно уже никуда не ходили — по-настоящему, не так, чтобы пирожок укусить в какой-нибудь забегаловке. Бедняга Джерри, ему сейчас очень плохо. Шесть студенческих лет с хлеба на воду перебивался, за какую только работу ни брался, чтобы хоть какие-то денежки водились — сколько там ему нужно-то?.. И живет в какой-то конуре… Я думала, нам надо пожениться. Тогда у него по крайней мере было бы приличное жилье… Но ему этого не надо. Он не хочет, чтобы женщина его содержала. Гордость мужская. Это хорошо, что он такой, я его за это уважаю, но все равно мне его жалко… А если он узнает, что я его жалею, — это еще хуже, так что показывать нельзя… Вот я и не показываю. Мы могли бы, конечно, и так пожить, и, может быть, это было бы легче для нас обоих… Но мы не хотим. Ничего плохого в этом нет, многие так живут, но нам не хочется. Даже не знаю почему. Это не для нас. Вот мы и договорились…
— Скоро все уладится, — сказал Нортон. — Еще чуть-чуть — и он станет доктором, получит работу…
— Не знаю, зачем я тебе это рассказываю. Ведь не надо, а оно само из меня лезет… Фрэнк, для чего я это тебе рассказываю?
— Не знаю. — Нортон пожал плечами. — Но я рад, что ты со мной поделилась. Если тебе хоть немного стало легче, я рад.
Какое-то время они сидели молча. Потом Нортон сказал:
— Через пару дней, в конце недели, я возьму несколько дней отпуска. Я так делаю каждую осень, обычно пораньше. Нынче меня пришельцы задержали. Закину каноэ на крышу машины и поеду в заповедник. Остановлюсь где-нибудь у речки, в красивом месте, и поплыву. Нечто вроде прощания с осенней природой, пока погода позволяет. Просто гребу и смотрю по сторонам. Любуюсь. Не суечусь, никуда не тороплюсь… И никакой работы, разве что порыбачу иногда. Но главное — любуюсь.
— Как хорошо… — вздохнула Кэти.
— Я вот о чем подумал. Почему бы тебе не позвонить Джерри и не пригласить его сюда? Скажи Джонни, что берешь отпуск, и составите мне компанию в походе. Отключитесь от всех дел, от всех забот… И вам откроется прекрасный мир.
— Это было бы замечательно, — согласилась Кэти. — Но мы не можем. Я уже использовала весь отпуск в июне, а у Джерри диссертация горит.
— Жаль, — сказал Нортон. — Было бы чудесно поехать с вами.
— Мне тоже жаль, — отозвалась Кэти. — Спасибо тебе.
Глава 35
Вашингтон, Федеральный округ Колумбия
Президент вошел в пресс-бюро, когда Портер уже собирался домой. Пресс-секретарь удивился.
— Как поздно вы работаете, сэр, — сказал он, поднимаясь из-за стола.
— Ты тоже, — ответил президент. — Я увидел у тебя свет и решил заглянуть.
— Я вам нужен?
— Только для того, чтобы выслушать меня, Дейв. Мне нужен человек, с которым можно отвести душу.
Президент подошел к дивану у стены, уселся, вытянул ноги и положил руки под голову.
— Дейв, — спросил он, — все это на самом деле происходит или мне снится страшный сон?
— Боюсь, что происходит, — сказал Портер. — Хотя иногда я задаю себе тот же вопрос.
— Ты представляешь себе, к чему это идет? Каким должен быть логический конец?
Портер покачал головой.
— Нет, сэр. В данный момент ничего не могу вам сказать. Но у меня такое чувство… Я верю, что в конце концов все образуется. Самые скверные ситуации улаживаются рано или поздно.
— Ко мне с утра до ночи ломится разный народ, — пожаловался президент. — Советуют, что я должен сделать. Что я, по их мнению, должен предпринять. Много всевозможных глупостей, хотя тем, кто их предлагает, они, вероятно, таковыми не кажутся. У меня целая гора писем, призывающих объявить День молитвы. Звонят люди, которых я всегда считал вполне здравомыслящими, и тоже предлагают провести день молений. Разрази меня гром, если я сделаю это! Конечно, бывало, что президенты объявляли такой день, призывали народ к совместной молитве, но только в тех случаях, когда возникала настоятельная необходимость. Сейчас я такой необходимости не вижу.
— Причина в религиозной лихорадке, которая началась с появлением пришельцев, — сказал Портер. — Когда люди не знают, что делать, они обращаются к вере. Или к тому, что им кажется верой. Это мистический отход в царство ирреальности. Попытка хоть как-то объяснить необъяснимое, то, что мы объяснить не в состоянии. Поиск какого-то символа, который смог бы увязать наши понятия с явлениями, выходящими за их пределы.
— Я все прекрасно понимаю, — сказал президент. — И даже могу посочувствовать. Но сейчас объявить День молитвы — значит еще обострить проблему, с которой и так непросто. Честно говоря, я не знаю, что делать, но мне не страшно. Может, я не прав, Дейв? Я должен испытывать страх?
— Не думаю, — покачал головой Портер. — Бояться вроде бы нечего. На самом-то деле людьми, настаивающими на дне молений, движет потребность заставить всех остальных хотя бы притвориться, что и они переживают то же самое.
— Последний час или около того, — сказал президент, — я старался просто посидеть спокойно, наедине с собой, и попытаться понять, с чем мы имеем дело. Думал, что если сумею это понять, то смогу и решить, что делать. Первое, что я себе сказал: в настоящий момент нам не угрожает ни насилие, ни принуждение. Пришельцы — надо отдать им должное — до сих пор вели себя очень порядочно. Мне кажется, что они стараются понять, что представляет собой наше общество. Хотя его многие стороны им, конечно же, постичь нелегко. Но если я прав, если они на самом деле стараются понять, — это должно означать, что они хотят вписаться в наше общество. Хотят действовать в рамках его, насколько им удастся. Я в этом, конечно, не уверен, но так по крайней мере все выглядит. И это меня несколько успокаивает. Конечно, в любой момент может произойти что-нибудь такое, что все изменит. В Алабаме полиция арестовала группу помешанных, которые пытались пробраться на стадион с ящиком динамита. Подозреваю, что они хотели взорвать пришельца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});