Читать интересную книгу Носитель Искры. Ключ ко всему (СИ) - Розин Юрий

Пожилая алкарн сдавленно кашлянула, открыла было рот, чтобы попытаться что-то ответить, но нужные слова, похоже, так и не шли. Так что в конце концов она лишь отмахнулась рукой, будто от мухи.

— После вашего объяснения истинная суть этого раунда стала мне более понятна. Если вы не против, я бы хотела остаться и продолжить игру.

— Как я могу быть против решения главного советника императора, известной столькими выдающимися талантами? — удивление на лице Лазариса было настолько искренним, что, не зная его достаточно хорошо и не слыша начала диалога, можно было подумать, что он всерьёз.

Ашадин усмехнулся. Мастер Хаоса мог выглядеть максимально уравновешенным и интеллигентным человеком, но оскорблений не выносил, и всегда был готов максимально болезненно уколоть оппонента в ответ. Не счесть, сколько раз Магистр Закона обжигался на этом сам, когда они с Лазарисом обсуждали стратегии противостояния разведкам империй и в споре, не сдержавшись, переходили на личности. И от того видеть, как другие натыкаются на этот колючий сарказм и болезненно морщатся, пытаясь выдернуть слишком глубоко вонзившиеся иголки, было втройне приятно.

— Больше ни у кого нет возражений или комментариев по поводу того, как я организовываю свой Турнир? — вкрадчиво поинтересовался Мастер Хаоса.

Возражений или комментариев ни у кого не было. Никто не хотел повторять незавидную участь представительницы Седьмого Крыла, буквально облитой грязью на глазах у всей Сфарры.

— Ну и замечательно. Тогда, раз уж мы прояснили, чего именно я ожидал и ожидаю от этой игры и вступительная, назовём её так, часть, наконец закончена, предлагаю начать наконец-то настоящий третий раунд. И я скажу ещё раз: делайте ваши ставки!

Глава 23

Из пятёрки Магистров Диких Земель магия Ашадина, пожалуй, была самой странной. Он специализировался не на создании и не на управлении. Его Закон накладывал на объекты, людей или саму магию, определённые условия и “награду” либо “наказание” за соблюдение или нарушение этих условий. Однако, пока условие не было выполнено или не выполнено, сам по себе не мог сделать ни лучше, ни хуже. Единственный, на ком Ашадин мог использовать заклинания без этого ограничения — это он сам, но это была скорее вынужденная “поблажка”, иначе в критической ситуации он рисковал остаться совершенно безоружным.

Настолько специфичная магия, в отличие от практически универсальных сил Геаты или Сивиллы, могла стать как огромным недостатком, так и весомым преимуществом. Всё зависело от условий, и того, как сам Ашадин сможет ими воспользоваться. И карточная игра, в которой для победы нужно было грамотно обхитрить соперника, для Закона подходила как нельзя лучше.

Несмотря на то, что Лазарис заявлял, что никак не помогал Диким Землям и в принципе оставался беспристрастным судьёй на этом турнире, Ашадин уже довольно давно начал подозревать, что Мастер Хаоса всё-таки немного подыгрывал своим. Создавал раунды, которые отлично подходили для них четверых. Охота: поиск, выслеживание и поимка сотен и тысяч чудовищ на гигантской территории — практически всё, в чём была сильна Магистр Контроля. Выживание, затяжные бои и игра в кошки-мышки с противником? Кто как не Магистр Проявления с её опытом агента тайной службы и магией, способной создать любую необходимую вещь. Четвёртый раунд, Ашадин почти не сомневался, будет заключаться в прямом и открытом столкновении — том, в чём не было равных Магистру Жизненной Силы. В прямом смысле в этом не было обмана и фаворитизма, у империй могли быть и были маги с похожими, подходящими для конкретных раундов специализациями и это не могло считаться выставлением сильного против слабого. Но, тем не менее, Ашадин был рад осознанию того, что Лазарис всё-таки помогал им, хотя бы так.

И ему очень хотелось отплатить Мастеру Хаоса за его старания победой в этом раунде. Однако, похоже, сделать это было далеко не так просто. Его главный противник — шрамированный Грандмастер из империи Зверя, тоже оказался не лыком шит. Во втором раунде, из-за проигрыша Ланса пари Геате, культисты не могли выставлять свои главные активы — древних магов, которые банально из-за возраста в триста, четыреста, пятьсот лет обладали огромной силой. Поэтому заняли всего лишь третье место.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но теперь культ, похоже, решил отыграться по полной. Ашадин не был уверен, но с большой вероятностью он знал личность своего соседа слева. Один из первых Грандмастеров, сумевший пройти становление более четырёхсот пятидесяти лет назад, считавшийся погибшим во времена великих войн, Иррелин Сапфр, Грандмастер Искажения. Его специализация для покера также подходила более чем отлично, в том, что касалось мухлежа с картами — даже лучше, чем Закон самого Ашадина. И после того, как Мастер Хаоса прямым текстом заявил, что допускает любое жульничество, если оно будет работать в рамках установленных правил, культист взялся за дело всерьёз.

Магистру Закона стоило огромных трудов хотя бы не давать ему изменять общие карты на поле, против чего Лазарис, как оказалось, тоже ничего не имел, а из хитростей с личными картами и фишками, что Иррелин проворачивал, Ашадин и вовсе не мог понять половины. Проблема была в том, что, хотя требуемый результат каждый раз оставался одинаков — превращение собственных неудачных карт в другие, более подходящие к лежащей на столе общей комбинации, способов прийти к этому результату существовало огромное множество. Наложить на карты иллюзию, превратить их в другие, подменить картами из колоды, которую Мастер Хаоса также никак не охранял, создать новые, “нарисовать” поверх реальной картинки свою… и всё это было возможно провернуть с помощью самых разных аспектов магии, заклинаний и их вариаций. Совершенно от всего, тем более от заклинаний, завязанных на специализацию Грандмастера, Ашадин не мог защититься.

В результате за последние несколько десятков раундов Иррелин отыграл обратно потерянный миллион, и сверх этого заработал ещё тысяч четыреста, и это не считая той горы фишек, что он сам себе создал. Причём, так как по сравнению с Магистром Закона старушка-алкарн всё-таки была куда слабее как маг и, как бы ни упорствовала, не смогла придумать достаточно гениальной победной тактики, бо́льшая часть этих денег была получена от неё. И сейчас перед ней остались лишь несколько стопочек фишек в общем счёте всего на каких-то двести тридцать тысяч, на фоне огромных груд Ашадина и Иррелина выглядевшие даже как-то жалко. И, несмотря на то, что она могла соорудить себе ещё фишек, похоже, ей надоело вот так проигрывать. Ещё до того, как Лазарис в очередной раз предложил игрокам делать ставки, она сдвинула в его сторону свои фишки, и встала из-за стола.

— Я сдаюсь. Лучше так, чем позориться, теряя свои деньги раз за разом.

Представитель Магьё на зрительском балконе что-то недовольно пробормотал.

— Что же, всё в ваших руках, — кивнул Мастер Хаоса. — Седьмое Крыло выбывает из соревнования, занимая третье место и зарабатывая четыре очка. Оставшиеся фишки представителя Седьмого Крыла будут поровну распределены между оставшимися игроками.

Стол вновь уменьшился, чтобы подходить для двух оставшихся игроков и сдающего. Однако и в этот раз Лазарису не дали начать кон.

— Прошу прощения, что перебиваю, но могу ли я сказать кое-что? — Ашадин, как прилежный ученик, поднял руку.

— Конечно, вперёд.

— Раз уж у нас, если можно так выразиться, начался финал этого раунда, я бы хотел кое-что предложить господину Иррелину.

Культист хмыкнул.

— Приятно знать, что молодёжь меня ещё помнит. Что ты хотел?

— Смею надеяться, вы помните то маленькое пари, что ваш представитель, Ланс Рикар, заключил с нашим представителем, Сио’Геатой Ваймер, в первом раунде этого замечательного Турнира?

— Пари, что стоило нам чёртового третьего места в прошлом раунде? Естественно помню.

— Это замечательно, ведь для меня отпадает необходимость объяснять его суть повторно. Спросить же я хотел: не хотите ли вы заключить со мной ровно такое же пари?