Читать интересную книгу Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей - Евгений Титаренко

Они бы на глазах у Петьки, возможно, поцеловались и еще раз, но тут зашевелилась осока сразу в Никитином и Владькином заливчиках, и, забыв взять в рот камышину, Петька нырнул под воду.

Белогвардейцы отступают

Заговорщики пришли на старицу слишком рано. Утренняя роса на глазах высохла, будто растворилась в воздухе. Стало жарко. Посланный в дозор Колька тетки Татьянин даже заскучал на бугре. Но вдруг скатился вниз, крикнул:

— Идут! — и, как было велено ему, тут же спрятался в кустах шиповника.

Друзья побросали ему майки, брюки и с тростинками, с ножами в руках, с огромными булыжниками под мышками (для тяжести) полезли в воду. Когда за деревьями послышался говор белогвардейских рыбаков, над старицей разошлись и стаяли у берегов последние круги.

Белогвардейцы явились в количестве трех человек: Васька-малыга, Славка белобрысый и Венька с ведром, чтобы таскать рыбу.

Долго совещались на берегу, откуда начать, долго разматывали бредень. Так долго, что булькотение в заливчиках стало уже лихорадочным.

— Может, сом? — высказал свое предположение Венька.

— Торф образуется, — коротко объяснил ему Васька-малыга и, взявшись за водило, первым полез в воду.

Дальше произошло следующее.

Когда они стали вываживать бредень в одном из заливчиков, бредень сильно рвануло в сторону.

— Дава-ай! Щука! — взвопил на берегу Венька.

Малыга и Славка, судорожно вцепившись в деревянные водила бредня, со всех ног кинулись к берегу.

Они уже почти выволокли мотню на пологий, в одуванчиках берег, как Венька в куче водорослей, тины, головастиков и лягушек разглядел человеческое тело.

— Ай! Утопленник! — заорал Венька.

А мотня вдруг зашевелилась, послышалось невнятное булькотение.

Венька взвизгнул, грохнулось на землю брошенное ведро, и Венька рванулся по самой прямой из прямых линий в деревню. Но шагов через пятьдесят его обогнали рыбаки. Только Малыга оглянулся еще разок и с ужасом увидел, что бредень сам, мотней вперед, вползает на берег.

Отплевываясь и ругаясь на чем свет стоит, Мишка с трудом выбрался из мотни, из общества лягушек, сбросил с себя целые вороха кишащей головастиками тины и только тогда оценил всю выгоду сложившейся обстановки. Разрезать бредень он не успел… Оказалось, что под водой это гораздо сложнее, чем представляется на берегу, тем более, когда тебя не ждут, а вдруг волокут неизвестно куда, наглотавшегося воды и тины.

Лопоухий Колька тетки Татьянин подхватил ведро и запрыгал на одной ножке возле бредня:

— Ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха!..

А трое Мишкиных приятелей, задыхаясь от кислородного голодания, продолжали бешено клокотать в своих заливчиках.

— Вылазьте! — крикнул Мишка. — Эй, хватит!

Булькотение продолжалось.

Тогда Мишка бросился вытаскивать Петьку.

Но Петька, заметив движущееся на него тело, принял его за белогвардейское. И свистящая над водой тростинка вместе с пузырьками воздуха рядом двинулась в сторону.

Тогда Мишка изловчился и выдернул тростинку.

Петька всей грудью хватил застоявшейся воды, выскочил, как ошпаренный, на поверхность, замахнулся на Мишку кулаком, потом выплюнул головастиков вместе с водой старицы, ошалело поглядел на берег и, наконец, вместе с Мишкой побежал ловить Никиту и Владьку.

Диверсанты задыхались, но из воды не высовывались.

Щука

Сделавшись владельцами рагозинского бредня, друзья, не долго думая, решили тут же пробредить старицу.

Колька с ведром уже очистил мотню от несъедобной дичи, нашел одного карасика, сунул в ведро.

Владька и Петька взялись за водила, а Никита с Мишкой забегали по сторонам, сгоняя к ним рыбу со всей старицы.

Первые два захода опять принесли лишь несколько тщедушных карасиков.

На третьем мотню ощутимо дернуло, и теперь уже Петька с Владькой, как недавно Малыга и Славка, со всех ног поволокли бредень к берегу. Метровая щука избивала в мотне лягушек, головастиков, карасей.

Колька бежал сзади и кричал:

— Есть! Есть! Есть! — Словно без него никто не видел этого.

Вытащили бредень метров за десять от берега. Вытряхнули мотню.

Началась борьба в траве.

Петька норовил оглушить щуку булыжником, а щука норовила больно ударить каждого по носу, по уху или по губам. Минут пять борьба шла с явным преимуществом щуки. Вышел из соревнования Колька тетки Татьянин, задрав голову, останавливал кровь, текущую из носа. Пощупывал свой синяк Владька, боясь, что он вновь начнет опухать. Наконец Петьке удалось хватить щуку булыжником точно между глаз. Щука растерялась на секунду, Петька воспользовался моментом и для верности ударил ее еще три раза.

Но тут опять послышались за деревьями возбужденные голоса рагозинцев.

Петька толкнул Кольку тетки Татьянина к рыбине.

— Держи!

Колька всей грудью навалился на поверженного противника и сник в траве.

Петька подхватил вместе с Мишкой бредень, отволок его на прежнее место. Друзья отбежали на некоторое расстояние в сторону от него и легли на бережку, подставив солнцу три коричневые и одну розовую спины.

К старице вышли четверо: Васька-малыга, Славка белобрысый, Венька Рагозин и Гошка Алапаевский.

В курдюковской школе было только шесть классов, поэтому все, кто хотел учиться дальше, уезжали из деревни к родственникам: либо в район, либо еще куда. Гошка закончил уже седьмой класс и всю зиму жил в Алапаевске, у тетки, за что и прозвали его Алапаевским. Ходил он все лето в ботинках, очень важничал, жаловался на скуку в деревне, и прозвище так пристало к нему, что имя Гошка стали уже забывать: Алапаевский — он и есть Алапаевский.

— Так… — сказал Алапаевский и пнул ботинком пустую мотню. — Где же ваш утопленник?

Белогвардейцы растерянно оглянулись по сторонам. Малыга увидел четверку загорающих чапаевцев.

— Эй! — крикнул Малыга. — Вы чего тут делали?

— А ну отдайте чужое, — сказал Алапаевский. — Куда вы дели утопленника?

— А никуда, — вызывающе ответил Петька, готовый в любую секунду сняться с места и дать деру между деревьями. Алапаевскому в ботинках ни за что не угнаться за ним.

— Я вот сейчас… — угрожающе сказал Алапаевский, не двигаясь, однако, при этом.

А Венька затараторил на все лады:

— Эти белоглинские всегда на чужих утопленников! Вы своего поймайте, тогда и берите!

Дискуссии не суждено было продолжаться.

Послышалось истерическое «ай!» в траве, потом взвизг, потом:

— Ах, так!..

И шум борьбы отвлек внимание сторон друг от друга.

Это щука, отдохнувшая в полудреме, сбросила с себя Кольку тетки Татьянина (он крикнул «ай!»), потом шлепнула его по носу, возобновив тем самым кровотечение, он взвизгнул и хотел бежать, — она шлепнула его вдогонку по затылку, Колька сказал: «Ах, так!» и, не снеся оскорбления, повернул назад.

Над травой замелькали то Колькин затылок, то его пятки, то голова, то хвост щуки.

— Так… — сказал Алапаевский и пошел на шум борьбы.

Белоглинцы тоже чуть приблизились.

Алапаевский снял ремень, сделал из него петлю, выждав момент, когда летучая, как ветер, победа оказалась на стороне Кольки, накинул петлю на голову щуки, затянул ее под жабрами, вскинул извивающуюся рыбину на плечо, за спину, и двинулся в сторону деревни.

Не успевшие ничего сообразить белогвардейцы испугались остаться один на один с превосходящими силами противника, подхватили бредень, ведро и кинулись следом за Алапаевским.

— Эй! Эй! — закричали чапаевцы. — Это наша щука!

— Как же она ваша, если она у меня? — спросил Алапаевский, останавливаясь на секунду и оглядываясь.

Колька тетки Татьянин не нашел чем ответить на этот резонный вопрос, но потребовал:

— Отдай щуку, Алапаевский!

Тогда рагозинцы вспомнили про утопленника.

— А вы отдайте нашего утопленника! — громче всех заголосил Венька. — Украли утопленника! Украли! Воры!

— Отдайте щуку! — разноголосо кричали белоглинцы.

— Отдайте утопленника! — требовали рагозинцы.

А Алапаевский все уходил. Стало ясно, что щука уплывает.

Бывший утопленник разозлился и стал кричать:

— А вот не отдадим! Нарочно не отдадим! Это Алапаевский вор! Эй, вор!

Алапаевский не оглянулся. А Венька, поспевая за ним, грозил:

— Мы своего утопленника возьмем!.. Ага, признались! Сами признались!.. Своих не можете — на чужих жадничаете!

Тоска

Колька тетки Татьянин притащил спрятанную в кустах одежду, приятели оделись и некоторое время еще возбужденно обсуждали события. Потом убедились, что щуку им не отнять, а разрезать бредень они так и не догадались и от разочарования погрустили немного.

Петька сунул руку в карман, случайно вытащил из него увядший лопух, некоторое время повертел его в руках и только тогда вспомнил, что это вызов, глянул на Владьку: стоит ли откладывать на неделю, когда можно сразиться уже сегодня? Владька тоже заметил лопух, лицо его приняло гордое выражение: Владька готов был сразиться хоть сейчас.