— Боже, что это такое? — прошептала Mapa, не сводя глаз с мерзкого насекомого.
— Что бы это ни было, здесь оно не останется, — исполненным решимости голосом отозвалась Джэми. Она взяла со стола пустой кувшин, положила его на пути у скорпиона и дождалась, пока он заползет внутрь. Затем, не теряя ни минуты, схватила кувшин, подошла к окну и, просунув его между прутьями решетки, защищавшими обитателей дома от вторжения непрошеных гостей более крупного размера, перевернула вверх дном.
— Господи, я чуть не умерла от ужаса, — призналась Mapa. — Как эта тварь попала ко мне в ботинок?
— Понятия не имею, — пожала плечом Джэми и как следует встряхнула обувь. — Насекомые иногда заползают в самые невероятные места, но больше этого не повторится. Я сама буду просматривать вашу одежду и обувь каждый день, — заверила она Мару.
Девушка с необычайной осторожностью засунула ступню в ботинок, затем поднялась и для верности потопала ногой в пол, потом взяла со столика перчатки и поспешно направилась к двери, чувствуя себя не в своей тарелке после перенесенного потрясения.
— Черт бы побрал это дикое место! — воскликнула она.
— Я предупреждала вас с Бренданом, что все плохо кончится, еще тогда, когда пароход бросил якорь в Сан-Фриско, — не удержалась от сварливого замечания Джэми. — Тише, не разбудите Пэдди, парнишка только что уснул.
Mapa лишь махнула рукой в ответ и быстрым шагом направилась к конюшням. Ее голова уже была занята предстоящей прогулкой и тем, как она расправится с навязчивым и высокомерным французом. В своем успехе Mapa не сомневалась, поскольку искренне считала, что в душе Николя ничем не отличается от остальных мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело, хоть и изображает суровую непреклонность.
Всадники тронулись на запад от ранчо в сторону холмов, пологие склоны которых покрывали дубравы и заросли цветущего конского каштана. Его диковинные соцветия напоминали огромные белые свечки, вплетенные в изумрудную листву, как в рождественский венок. Они проезжали через виноградники, заботливо обработанные крестьянами, поставляющими пьянящий напиток на хозяйский стол.
Mapa украдкой взглянула на Николя Шанталя и вынуждена была признать, что он великолепно держится на лошади. Гнедая кобыла с широкой грудью и массивным крупом покорно слушалась малейшего движения его руки. Француз с легкостью преодолевал любые сложные участки дороги, будь то каменистая насыпь, крутой спуск или болотистая низина. Шанталь крепко сжимал мускулистыми бедрами бока кобылы и плавно покачивался в седле, отчего создавалось впечатление, что они составляют с ней единое целое, подобно мифическому кентавру. Его зеленые глаза могли посоперничать в яркости и насыщенности цвета с кронами могучих деревьев, попадавшихся им по пути.
Mapa последовала за своим спутником к вековым дубам с шишковатыми, искривленными стволами, переплетение могучих ветвей которых отбрасывало на землю густую тень. Поляну, на которую они выехали, окружало несколько высоких сосен, стоящих на страже мира и покоя этого заповедного места. За ними виднелись ровные ряды плодовых деревьев — яблони, груши, сливы, абрикосы, — полумесяцем тянувшиеся до самого ранчо.
Когда Mapa въехала в тенистую прохладу, Николя уже спешился и ждал ее, держа лошадь в поводу. Mapa остановилась, и он подошел, чтобы помочь девушке спуститься на землю. Она почувствовала, как его сильные ладони крепко обхватили ее за талию и легко приподняли над седлом. Mapa уперлась ему в плечи обеими руками и повисла в воздухе, поскольку Николя не спешил опустить ее на землю. На какой-то миг их лица оказались так близко, что Mapa, пользуясь случаем, стала пристально разглядывать Николя. Ее взгляд задержался на изумительных глазах, опушенных длинными ресницами и казавшихся бездонными. Девушка отметила про себя классически строгую линию губ, неожиданно искривившихся в дерзкой усмешке. Тогда Mapa поспешила отвести взгляд и изъявила желание оказаться на земле. Николя выпустил ее с таким видом, словно только и ждал, когда же ей надоест его разглядывать. Mapa восприняла это как оскорбление и отошла прочь, не оглядываясь.
Николя молча смотрел ей вслед, пока девушка прогуливалась по поляне, он вбирал в себя ее всю без остатка — от края запыленного подола юбки до посаженной на макушку соломенной шляпки.
Mapa резко обернулась и успела заметить неподдельную заинтересованность в его задумчивых глазах. Она усмотрела в этом вызов и решила его принять. Предвкушая жестокую битву, Mapa присела на отломившуюся от дуба толстую ветку, представлявшую собой подобие садовой скамейки, и стала неторопливо и обстоятельно расправлять складки юбки. Затем она попыталась устроиться поудобнее, облокотившись на густое переплетение сучьев, еще не высохших и покрытых изумрудной листвой, но тут же выпрямилась, поскольку они были достаточно колючими.
— Какое чудесное дерево, не так ли? — заметил Николя, подойдя к ней и прислонившись спиной к стволу.
Mapa подняла глаза вверх и увидела над головой величественный купол зеленой кроны. Однако мысли ее были заняты совсем другим, поэтому в ответ она просто кивнула, давая тем самым спутнику понять, что настроена отнюдь не романтически.
— На мой взгляд, вы не из тех людей, кто любит общаться с природой, мисс Воган. Я скорее представляю вас в светской гостиной, а не на пикнике.
— Я в ваших глазах вообще представляюсь какой-то загадочной личностью, месье Шанталь. Вас это не удручает? — поинтересовалась Mapa с задумчивой улыбкой.
— Вовсе нет, мадемуазель. Я люблю разгадывать загадки.
— И вам, разумеется, всегда удается найти правильный ответ. Вы склонны к откровениям, месье. Но боюсь, мне придется вас разочаровать. У меня нет никаких секретов, — сказала Mapa, прямо и открыто глядя в глаза Николя.
— Скажите, вы когда-нибудь были знакомы с человеком по имени Джулиан? — спросил он резко, пользуясь незащищенностью ее взгляда и напряженно следя за реакцией.
— Джулиан? — задумчиво переспросила — Mapa. — Пожалуй, нет, — ответила она искренне, поскольку это имя действительно ей ни о чем не говорило. — Я провела тихую и замкнутую жизнь в глухой провинции, у меня было мало знакомых. Этот человек ваш друг?
— В общем-то, это не важно, — солгал Николя, стараясь скрыть свое разочарование. К его огромному изумлению, при упоминании о Джулиане на лице Мары не отразилось ни тени испуга, ни сознания вины за то, что судьба юноши сложилась так трагически. — Скажите, вы собираетесь стать невестой Виллареаля?
— Это не касается никого, кроме меня и дона Андреса. Могу лишь сказать, что пока мы не пришли ни к какому решению, — сухо отозвалась Mapa.