— Этан, — хрипло позвала я хранителя клановой магии. — Останови ритуал, что-то не так.
Но он продолжил стучать в бубен, немного раскачиваясь в стороны. Лицо спрятал под маской из нитей. Я не видела его, но мне казалось, что маг сейчас в трансе и не слышит меня.
“Можно ли его разбудить? — спрашивала я себя, стараясь вспомнить всё, что когда-либо читала на тему клановой магии. Информации о ней было мало, хранители тщательно её оберегали и передавали только своим ученикам. — Пекло! Пекло! Пекло!”
Аммиак сменился чёрным перцем. Я взяла жениха за руку, надеясь, что ничего этим не испорчу. Мне нужно было чувствовать, что он тёплый. Иначе дышать становилось трудно.
“Вдруг он там застрянет? — дрожа всем телом, думала я. — Вдруг моего Ричи не выпустят из Бездны? Что я буду делать без него?”
— Он жив, — успокаивала я себя, поглаживая руку жениха. — Он жив и вернётся.
Как будто в насмешку надо мной такой необходимый сейчас запах чёрного перца рассеялся. Я нащупала пальцами запястье Сокола, надеясь услышать пульс.
Не услышала. Ни одного удара сердца.
В ту же секунду в ритуальной комнате раздался хриплый выдох Этана, он снял маску и отбросил её в сторону.
— Нить оборвалась, — бормотал клановый маг, хватая кожаный мешок со странной чашей вместо горловины, — Сокол ушёл за ворота. Сердце уже не бьётся, да? Быстрее, у нас мало времени. Плотно прижми маску к его губам и качай. Мешок — на самом деле артефакт. Он будет дышать вместо него.
Непослушными трясущимися руками я выполнила приказ, продолжая нащупывать эмоции Ричи. Он не мог умереть. Не мог. Нужно просто помочь ему вернуться. Мы сможем его вытащить.
“Сердце не бьётся, — возразил внутренний голос с интонациями папы. — Нет эмоций, нет дыхания. Сокол мёртв”.
Я его не слушала. Нажимала на артефакт и сама дышала глубоко. Страх Этана мешал, поэтому я уткнулась носом в плечо любимого. Ничего. Даже отголоски эмоций пропали. Клановый маг упёрся руками в грудь Сокола и начал считать. Качал сердце. Ритмично, размеренно, но мне всё равно казалось, что нервно.
— Что случилось в путешествии? Как ты мог его отпустить!
— Я держал, — остановившись на миг, ответил Этан. — Подвёл к воротам, позвал помощников. Всё было хорошо, всё строго по ритуалу, а потом он просто ушёл. Нить лопнула. Душа больше не знает, как вернуться в тело. Качай, Амелия. Шанс ещё есть.
“Душа больше не знает, как вернуться в тело, — звучало в голове. — Шанс есть”.
Я качала воздух, молясь предкам и богам, чтобы вернули мне Ричи. В Пекло его заблокированный дар. Пусть останется совсем без магии. Лишь бы живой и здоровый. Лишь бы снова улыбался и шутил, обнимал так, что стыдно от счастья. Он же сам сказал, что воины клана не сдаются. Он обещал!
— Метка слетела, — припечатал Этан. Снова убрал руки от груди моего мужчины и вытирал пот со лба. — Исключение из ритуала. Ближний круг. Первое посвящение пока держится. Но бледная…
— Какое посвящение? — прошептала я, не видя кланового мага за пеленой слёз. — В Пекло его! Дались тебе эти метки, новые поставишь.
— Сокол мёртв, — повторил он так, будто я не услышала с первого раза. — Магия перестала за него цеплятся. Отпускает. Посвящения тоже нет. Остался ритуал инициации. Только он. Два мгновения. Три. Всё, Амелия. Всё, его больше нет. Безвозвратно.
— Нет, — прошептала я, продолжая нажимать на кожаный мешок. — Не останавливайся, он вернётся. Слышишь? Ты не знаешь, какой он сильный. Он не бросит меня. Ни за что. Он обещал. Да не сиди же ты! Пекло тебя пожри, сделай что-нибудь! Ты же можешь!
Этан отвёл взгляд, и я поняла, что он не будет ничего делать. Всё это время я держалась только потому, что он сказал: “шанс есть”. Дал мне надежду, а потом отнял её. Потому что дурацкие метки слетели.
— В Бездну твои артефакты, — я отшвырнула мешок и обняла Сокола. Слёзы жгли глаза, дышать было трудно. — Сокол! Сокол! Очнись немедленно!
Я зажмурилась, прижалась щекой к груди любимого.
“Один удар сердца, ему нужен только один удар, — молилась я. — Дальше он справится”.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В ушах звенел голос Этана. Он что-то говорил мне, пытался оттащить от Ричи, но я вцепилась в плечи жениха, приросла к нему.
— Фредерико Гвидичи, — нашёптывала так, чтобы слышал только любимый. — Ты меня слышишь? Вернись ко мне. Вернись, Ричи. Ты сможешь, я знаю. Тебя ни Бездна не остановит, ни все боги нашего пантеона. Я люблю тебя. Я не смогу тут без моего Сокола.
“Я не отпущу его, — подумала, уткнувшись носом в шею жениха. — Пойду за ним в Бездну. Пусть Этан снова проводит свой ритуал. Мы с Ричи должны быть вместе. Неважно, на какой стороне”.
— Гранат, — прошептала, вдыхая воздух у самой кожи Сокола. — Я чувствую гранат!
— Тебе кажется, Амелия, — клановый маг всё ещё держал меня. — Он мёртв.
Нет, я не могла ошибаться. Такой тонкий запах, но чувствовался невероятно остро.
— Да посмотри же! — я толкнула Этана в грудь. — Где твои проклятые метки?
Он прикрыл глаза и тут же побледнел. Лихорадочно схватился за мешок, снова сел к груди Сокола.
— Качай! — приказал охрипшим голосом. — И держи. Я не знаю, что ты сделала, но нить, связывающая его душу с телом, появилась. Она идёт через тебя. Качай!
— Я знала, что ты вернёшься, — дрожа всем телом, я начала нажимать на мешок. — Ты же лучший убийца клана. Тебя сама смерть боится. Ричи, иди ко мне. Иди на голос, не останавливайся. Я рядом. Я жду тебя.
Сложно было говорить с женихом и одновременно тянуть запах. Я чувствовала, как аромат граната заполняет лёгкие. Позволяла своей груди медленно подниматься и опускаться. Я тянула его, как ту самую нить. Дышала за двоих, чтобы оба могли жить.
— Ричи.
— Метка появилась, — прошептал Этан. — Глазам не верю, метка! Та самая. Второго посвящения. Сокол! Встать, боец, встать, кадет!
Он не вздрогнул, как должен был, но аромат граната стал таким сочным, что у меня рот наполнился слюной. Я прижала ладонь к шее любимого мужчины. Жилка билась. Сердце снова работало.
— Возвращайся, — ласково попросила я и поцеловала бледные щёки.
Лучший убийца Клана Смерти открыл глаза.
* * *
В ритуальном зале остро пахло гарью. Благовония чадили. Куда делся тонкий аромат? Дым висел хуже, чем после жертвоприношения.
— Ричи, — простонала Амелия, обнимая его за шею и прижимаясь мокрой от слёз щекой, — хвала богам, ты жив! Скажи что-нибудь, умоляю. Не молчи.
Во рту пересохло, язык не хотел шевелиться. Сокол до сих пор видел висящую перед ним ослепительно-яркую часть души. Большое яйцо.
— Сколько… Меня не было?
— Десяток минут, — ответил Этан. — Но мне казалось, целую вечность.
Он и добирался до части души целую вечность. Ни в одну реку так не нырял, ни с чем сравнить не мог. Что-то вязкое, лёгкое и твёрдое одновременно. Голова до сих пор болела, словно её расплющили кузнечным молотом. Тело провернули сквозь жернова и выбросили. Магия не откликалась.
— Как ты себя чувствуешь? — невеста гладила его по руке и заглядывала в глаза.
Проклятье, он так хотел её поцеловать, прошептать, что любит, отпраздновать возвращение в мир живых, но чувствовал себя хуже, чем после Трезда.
— Нормально, — соврал лучший убийца Клана Смерти. — Терпимо.
— Получилось хоть?
Этан где-то потерял свою знаменитую маску. Сидел возле жертвенника, поджав под себя ноги, и рукавом вытирал мокрое от пота лицо. Тяжести таскал? Когда успел?
— Не знаю. Я забрал яйцо со дна реки забвения, и оно провалилось внутрь меня.
— Я запрещаю тебе пробовать снова, если у нас не вышло сегодня, — прошептала Амелия, переплетая их пальцы. — Ты ужасно напугал меня, Фредерико Гвидичи! Сердце не билось. Ты не дышал. Боги, я сама едва не умерла, когда Этан сказал, что ты не вернёшься!
Сокол гладил её по спине. Сил не хватало прижать к себе крепче, но невеста и так никуда не собиралась уходить. Лежала у него на груди, невольно разделив с женихом священный жертвенник.