Читать интересную книгу Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

Одновременно с разработкой этих оперативных планов наркомат обороны, руководствуясь указаниями правительства, постепенно наращивал приготовления вооруженных сил страны к отражению агрессии.

Известно, что все части и соединения Красной Армии, находившиеся в приграничных округах, и корабли военно-морских сил имели строгие предписания из центра не поддаваться на провокации и не ввязываться в конфликты, способные привести к войне. Так поступает каждое правительство, заботящее о предотвращении войны, когда обстановка на государственной границе становится напряженной и взрывоопасной. Но в то же время никто и никогда не отменял требования уставов о том, что все войска должны находиться в постоянной готовности к защите отечества. Теперь уже не секрет, что для тех наших командующих и командиров, кто внимательно отслеживал развитие международной обстановки и положение дел на государственной границе в пределах отведенной им зоны ответственности, начало войны не стало неожиданным.

В полной готовности встретили врага 41-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. Еремина (Юго-Западный фронт), 64-я стрелковая дивизия генерал-майора С. Иовлева (Западный фронт), 26-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Кузнецова (Северо-Западный фронт), все пограничные заставы и войска НКВД и моряки Северного, Балтийского и Черноморского флотов. [296]

Военачальники послевоенной поры, в угоду Н. Хрущеву, оправдывая свои ошибки в подготовке армии к войне, всю вину за неудачный исход первоначальных сражений при нападении фашистской Германии на нашу страну взвалили на Сталина, сняв с себя всякую ответственность за дела, за которые они лично отвечали. При этом все они не перестают упоминать заявление ТАСС от 14 июня, повергшее, как они повествуют, «их в уныние» из-за попыток «Советского правительства примириться с фашистской Германией». В действительности же это заявление и тогда, и сейчас рассматривалось как последняя попытка Советского правительства прозондировать готовность фашистской Германии к нападению на Советский Союз: оно искало последние способы его предотвратить. При этом стоит заметить, что ни один министр правительства того времени, будь то тяжелого или среднего машиностроения, оборонной промышленности или других ведомств, никогда ни на кого не жаловался и ни на кого не сваливал промахи в своей отрасли, потому что все они оказались подготовлены к войне, и они справились с поставленными перед ними задачами, хотя тяжесть их ответственности была нисколько не меньше, чем у военных.

Командующие приграничных округов накануне войны имели неограниченные права и возможности по приведению войск в высшую степень боевой готовности и могли своими распоряжениями прекратить сборы специалистов всех видов и родов войск и возвратить их в соединения и части, вернуть офицеров из отпусков, вывезти боеприпасы и горючее в районы обороны, рассредоточить авиацию и усилить противовоздушную оборону гражданских и военных объектов, как это им предписывалось исполнить еще в середине мая. В большинстве приграничных округов эти требования были выполнены и только в Западном и Киевском Особых военных округах, там, где находились главные силы Красной Армии для отражения вторжения немцев, наблюдалось излишнее спокойствие и просматривалось бесконечное число отступлений от выполнения тех приказов и распоряжений, что шли из наркомата обороны и Генштаба. Это и привело к первым поражениям в приграничных сражениях начавшейся войны.

Накануне войны у высшего военного руководства существовало убеждение, что обе стороны начнут боевые действия лишь частью сил и что для завершения развертывания главных сил Красной Армии, равно как и главных сил противника, потребуется не менее двух недель. В Наркомате обороны считали, что в течение этого времени армии прикрытия, располагавшие достаточным количеством сил и средств, смогут успешно справиться с возложенными на них задачами — выдержать силу первоначального удара германской армии, а с вводом в сражения механизированных корпусов — вытеснить их со своей территории. В Генеральном штабе не допускали возможности, что для нападения на Советский Союз Гитлер в невероятно короткие сроки сконцентрирует у наших границ огромные силы — 153 немецкие дивизии и 37 дивизий стран-сателлитов, общей численностью 5 млн. 500 тыс. человек, имевших на вооружении 47 200 орудий и минометов, около 4300 танков и штурмовых орудий и 4 980 боевых самолетов. [297]

В соответствии с взглядами советской военной доктрины накануне войны, войска первого стратегического эшелона должны были не только отразить первый удар врага, но и перенести боевые действия на его территорию до развертывания главных сил, а второй стратегический эшелон (рубежом его развертывания намечался Днепр) должен был нарастить усилия первого эшелона и развивать ответный удар на основе общего стратегического замысла [298]. Однако это предположение, лежавшее в основе замысла первоначальных боевых действий, теоретически, безусловно, допустимое, не отвечало сложившимся условиям. Оно не учитывало в достаточной мере уроков первых кампаний Второй мировой войны, в частности того важного фактора, что в них немецко-фашистская армия наносила первый удар главными силами, которые были сосредоточены и развернуты на театре военных действий еще до начала вторжения.

Главный и бесспорно неверный способ отражения нападения фашистской Германии на Советский Союз коренился в самом подходе к искусству применения военных сил государства, избранного народным комиссариатом обороны — применить их не в оборонительных боях и сражениях, чтобы нанести наибольший урон вторгшемуся врагу, а во встречных боях и сражениях у государственной границы путем проведения контрнаступательных операций армий и фронтов, главной ударной силой которых должны были служить механизированные корпуса. Но при этом военное руководство совершенно не учитывало, что к лету 1941 года все механизированные корпуса были не боеготовны — они находились в стадии формирования. Г. Жуков об этом знал и он доложил в конце мая 1941 года на заседании правительства, что «из 20 намеченных к формированию механизированных корпусов пока создано 9» [299] · Организационно механизированные корпуса были громоздки; в них числилось 10 31 танк (в том числе 546 танков КІЗ и Т-34), 358 орудий и минометов, 268 бронеавтомобилей, а управление ими накануне войны не было отработано. Да и о каком управлении войсками можно было говорить, когда радиосеть Генштаба была обеспечена радиостанциями на 39 процентов, приграничные западные военные округа — только на 27–30 процентов от нормы. Но и имеющиеся радиостанции с началом войны в войсках Западного фронта не заработали, так как радисты находились на сборах в окружном центре, а замены им подготовлено не было.

Не были боеготовны и дивизии, входящие в состав механизированных корпусов; ведь они создавались на базе имевшихся танковых бригад, а в мотострелковые дивизии переформировывались кавалерийские и стрелковые дивизии. При этом материальная часть танковых бригад в значительной степени была изношена. Старые танки (Т-26, БТ и Т-28) должны были заменить на новые машины — KB и Т-34. При этом большинство командиров частей и подразделений, также как и солдаты, пришли в танкисты и мотострелки из других родов войск, и им еще предстояло осваивать новую организационно-штатную структуру и боевую технику. Новая материальная часть лишь начала поступать в некоторые танковые дивизии, дислоцируемые вблизи границ. Остальные танковые дивизии продолжали заниматься боевой подготовкой на легких танках старых систем, в то время как по штатам каждая из них должна была иметь 63 тяжелых танка и 210 средних. В Киевском особом военном округе из 16 танковых дивизий тяжелыми и средними танками были укомплектованы только 4, и то далеко не полностью. В Западном Особом военном округе средние и тяжелые танки имела одна танковая дивизия 6-го механизированного корпуса. Даже старой материальной частью в более или менее достаточном количестве, в пределах 50–80 процентов были укомплектованы только те механизированные корпуса, которые находились вблизи западных границ Советского Союза [300]. Старые типы танков до 70 процентов были неисправны, и их техническое обслуживание находилось на уровне гражданской войны, что еще больше усугубляло положение. Вся система технического обеспечения войск, так же как и тыловое обеспечение, не отвечало требованиям того времени и решением Ставки оно коренным образом было пересмотрено в начале войны.

14 мая начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко из-за нехватки танков предложил вооружить танковые полки механизированных корпусов, до обеспечения их боевыми машинами, противотанковой артиллерией и сделать механизированные корпуса на случай войны боеспособными. Необходимое количество орудий на складах имелось, но неповоротливая военная машина работала медленно и эту хорошую идею до начала войны так и не начали реализовывать.