Читать интересную книгу Конан "Классическая сага" - Роберт Говард

— Сначала попробуй взять меня! — насмешливо ответил киммериец. — Поглядим, кто раньше окажется на Серых равнинах, в царстве Нергала!

Не удостоив его ответом, человек в черном повернулся и ударил в висевший на стене серебряный гонг. По этому сигналу двое его соплеменников бросились к одной из дверей с тяжелыми каменными створками и, напрягая силы, чуть раздвинули их. Открылась узкая щель, и из нее в комнату поползли густые клубы тумана, серого и вязкого, которые мгновенно заволокли все помещение. Мглистая пелена скрыла от глаз киммерийца находившихся в зале людей, но он успел заметить, как все они прижали к лицам прозрачные маски.

Вспомнив об убитом у двери башни охраннике, Конан быстро вытащил из-за пояса такую же маску и прижал к лицу. Прозрачный материал как будто прилип к его коже — и киммериец с немалым удивлением отметил, что теперь способен видеть то, что происходит за пеленой густого клубящегося тумана. Его противники не мешкали; двое из них уже подбирались к нему, занося для удара свои длинные клинки.

Свистнул кривой меч Конана, и битва началась. Не битва, скорее — бойня, ибо у людей в черном не было ни единого шанса на спасение, и они один за другим со стонами и предсмертным хрипом падали под ударами киммерийца. Среди них Конан с удивлением заметил двух женщин — таких же бледных и хрупких. Сперва он пытался лишь уклониться от их оружия, так как на родине его, в Киммерии, не сражались с женщинами; однако эти две ведьмы никак не могли угомониться, и ему пришлось ответить ударом на удар.

Вскоре все был окончено. Конан огляделся; на полу просторного круглого зала валялись трупы, Шания по-прежнему неподвижно лежала на жертвенном камне, и над ней вился туман. Вдруг киммериец заметил, что один из его противников еще жив — бледнолицый с угрозой тянул к нему руку и хрипел в предсмертной агонии:

— Дикарь… Презренный варвар… Ты уничтожил наш древний народ, но и тебе не избежать мучительной смерти… Сначала ты узришь нашего защитника… узришь его, и это будут последние мгновения твоей жалкой жизни! О, Безымянный! О, великий, дай мне сил совершить это!

Конан в изумлении раскрыл глаза: умирающий невероятным усилием сдвинул с места свое израненное тело и подполз к одной из перекрытых каменными створками двери. Вцепившись в нее, он всем своим весом навалился на створку, потянул, и каменная плита сдвинулась с пронзительным скрипом.

Глазам киммерийца предстало поистине страшное зрелище: перед ним в густых клубах тумана дергалось и шевелилось жуткое чудище, напоминавшее огромного паука. Туловище с раздутым брюхом, белесым и округлым, как бы готовым брызнуть гноем, поддерживали десяток длинных мохнатый коленчатых лап; над ними грозно подрагивали выставленные вперед челюсти, а маленькие красноватые глазки светились лютой злобой. Быть может, такие твари обитали на земле в то время, когда не ней не было людей, промелькнуло в голове у киммерийца. Сможет ли он противостоять подобному чудищу? Сейчас Конан не задумывался об этом; в первую очередь он хотел спасти девушку. Метнувшись к алтарю, он подхватил безжизненное тело Шании и перекинул ее через плечо; затем, не дожидаясь атаки жуткого монстра, бросился к винтовой лестнице, стремительно скатился по ней вниз, распахнул двери и помчался по узкой тропе. Когда он обернулся, то увидел, что чудовищный паук, резво перебирая своими многочисленными ногами, почти настигает его.

Ему удалось увернуться от первого броска чудовища, и тогда Конан резким и мощным ударом сабли попытался перерубить одну из ног твари. Сталь скользнула по твердой хитиновой броне, лишь разъярив чудовище, и гигантский паук снова бросился в атаку. После нескольких попыток Конан убедился, что его сабля не может пробить панцирь этой многоногой твари. В отчаянии киммериец огляделся, и его взгляд упал на погребальную пирамиду, сложенную из угловатых обломков скал. Камень — тоже оружие, подумал он; затем с усилием поднял над головой огромную глыбу и швырнул ее в чудовище, уже тянувшее к нему мохнатые лапы.

Спас ли киммерийца точный и сильный удар, или помогли древние таинственные заклятия, охранявшие могилы туранских вождей, но жуткая тварь внезапно испустила протяжный предсмертный вопль и рухнула наземь, судорожно дергая длинными лапами.

Не дожидаясь, пока монстр снова поднимется, Конан запустил в него еще одну глыбу, выломав ее из основания пирамиды; потом еще и еще…

Он метал камни не переставая, и когда древняя усыпальница лишилась части своей опоры, каменный холм зашатался и с грохотом рухнул на бьющегося в конвульсиях монстра.

Затем лавина камней скользнула в бездонную пропасть, утащив с собой чудовищного паука.

Устало вытирая капли пота, градом катившего со лба, Конан взглянул на девушку и увидел, что Шания пришла в чувство и отрешенно смотрит на него.

— Где я? И где этот старик со смертельно бледным лицом? Он хотел… хотел отдать меня… — Девушку передернуло от отвращения.

Конан успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Можешь не бояться, красавица, я выкурил из логова всех этих бледных гадюк. А того зверя, что так тебя напугал, я отправил в пропасть — вернее, он сам отправился туда. Вообще-то тебе повезло, моя красотка! Задержись я еще немного…

В глазах дочери вождя козгаров вновь появился непримиримый блеск.

— Ты слишком много вообразил о себе, дикарь! Я и сама справилась бы с мерзавцами… да, справилась бы, если б удалось выиграть немного времени. А там бы и отец подоспел со своими воинами!

Киммериец только усмехнулся в ответ.

— Отец, говоришь? С воинами? Да если бы они и нашли путь к башне сквозь эту проклятую мглу и не попались в ловушки голозадых обезьян, то, думаю, у паука вышел бы неплохой ужин из твоих козгарских воинов! Мне ведь повезло, что я нашел оружие, способное одолеть эту тварь, а копья, стрелы и мечи против нее бессильны! — Он покачал головой и протянул девушке мускулистую руку. — Ну, ладно, вставай! Слишком мы тут заболтались, а мне надо торопится, я давно уже должен быть в Самарре. И пока мы пробираемся через земли козгаров, мне по-прежнему не помешает заложница. Так что идем, красотка!

Шания внимательно посмотрела на великана-киммерийца, стройный силуэт которого вырисовывался на темном пологе звездного неба.

— Тебе больше не нужна заложница, северянин; я сама проведу тебя по нашим землям. В конце концов ты в самом деле спас мне жизнь, так что моя помощь будет за это не слишком большой наградой.

Внезапно тон ее изменился, в голосе появились грудные бархатистые нотки, ласковые и нежные, как пух одуванчика. Брови Конана удивленно приподнялись.

Глядя на него, девушка сказала:

— Мы пойдем с тобой на запад, к закату солнца, а по дороге ты мне расскажешь о своей далекой северной стране. Я думаю, это будет очень увлекательная история… И мы можем не торопиться в Самарру!

Опираясь на руку киммерийца, она легко поднялась на ноги. Солнце, садившееся за горы, озаряло алыми лучами ее прекрасное обнаженное тело и яркими искорками отсвечивало в глазах.

Конан не мог отказать себе в удовольствии вдоволь налюбоваться этим чудесным зрелищем. Он кивнул:

— Ты права, красавица, мы можем не торопиться в Самарру. Клянусь чреслами Крома, хорошая мысль! В конце концов, что сделает мне тысячник за опоздание? А наше путешествие и впрямь обещает стать приятным!

№11

Лайон Спрэг де Камп,

Лин Картер.

«ПРОКЛЯТИЕ МОНОЛИТА»

Доставив принцессу Созару к ее жениху и вернувшись в Туран, Конан и Джума-кушит получают щедрые награды от Илдиза и звания капитанов.

Но Джума командовал личной охраной шаха, а Конану постоянно поручались особо трудные и ответственные миссии. Предстоящее задание не стало исключением: доставить личное послание владыки Турана правителю государства Кусан, расположенному на западных границах загадочного Кхитая. И Конан, возглавив небольшой отряд, выехал навстречу судьбе.

1

Отвесные уступы темных скал смыкались вокруг Конана Киммерийца как стены ловушки. Ему не нравилось, как их торчащие пики темнели на фоне нескольких слабых звезд, которые сверкали словно глаза пауков над небольшим лагерем, расположившемся на плоском дне равнины. Не нравился ему и холодный неприятный ветер, который свистел в каменных вершинах и подкрадывался к огню. Он заставлял пламя наклоняться и дрожать, отбрасывая чудовищные черные тени, которые извивались на грубых каменных стенах ближнего края равнины.

На другой стороне лагеря колоссальные секвойи, которые были старыми уже в те времена, когда восемь тысяч лет назад скрылась в волнах Атлантида, вздымались над чащами бамбука и зарослями рододендрона. Из леса извилисто бежал ручеек, журчал возле лагеря и снова скрывался в лесу. Над головой сквозь вершины утесов проплывал слой дымки или высокого тумана, в котором тусклые звезды тонули, а более яркие, казалось, плакали.