Читать интересную книгу Пассажирка с «Титаника» - Наталья Солнцева

– Так, останови машину, – потребовал Лавров. – Девочки выходят! Я с ними прогуляюсь до ближайшего болотца.

– С удовольствием, – расплылся в улыбке Санта. – Они мне здорово надоели.

– Мы подслушивали разговоры Плутона с продавцом чая, – призналась Тахме. – Он называл того человека господин Красовский…

* * *

Дневник Уну

«Изнанка» Александрии разительно отличалась от «лица».

Это был другой мир – густонаселенные кварталы, грязные и тесные, с узкими улочками, по обеим сторонам которых тянулись торговые ряды, маленькие забегаловки и магазинчики. Здесь бродили куры, а нехитрую поклажу жители перевозили на двухколесных тележках, запряженных осликами. Белье сушилось прямо над головами прохожих, по углам громоздились кучи мусора, издающие зловоние. Над ними гудели мухи.

– Вечером сюда лучше не соваться, – заметил Менат, разглядывая витрину лавки, которую даже днем приходилось освещать настенными лампами. – Купить тебе что-нибудь?

– Не надо.

Он понимающе кивнул и увлек меня дальше. Из окон с полосатыми ставнями на нас смотрели угрюмые старухи в платках. Дети, завидев туристов, назойливо клянчили деньги. Я плотнее прижала к себе сумочку, отмахиваясь от чумазых попрошаек. Менат прикрикнул на них, но они привыкли к такому обращению и не разбежались.

– Ты только взгляни на их вожака, – сказал он мне, показывая на высокого худого мальчишку в шортах. – Настоящий пират!

Один глаз мальчика закрывала черная повязка, над упрямым лбом топорщились жесткие курчавые волосы. Он явно не собирался уступать нам дорогу. Сама не знаю, как у меня вырвалось гортанное незнакомое слово. Я вытянула вперед руку и сердито зыркнула на вожака.

«Пират» словно наткнулся на невидимую преграду. Он смешался и потерял свою воинственность. Его «шайка» моментально рассеялась.

– Куда они попрятались? – удивился Менат. – Забились в щели, как тараканы.

Улица опустела. Куры, не спеша, что-то поклевывали на горячей от солнца мостовой. Вверху, на выступающих над нами балконах колыхались пестрые занавески.

– Тебе удалось их разогнать, Уну!

– Идем отсюда…

Он не стал спорить и повел меня прочь от этих облупленных домов и темных закоулков, где можно было задохнуться.

Громыхая по рельсам, полупустой трамвай довез нас до цивилизованной части города. Мы посидели за открытым столиком кофейни, где подавали кофе, восточные сладости и кальян.

– Хочешь покурить? – предложил Менат.

Я отказалась. Перекошенное лицо одноглазого мальчишки все еще стояло передо мной. Что я ему крикнула?

Мой спутник подумал о том же.

– Что ты ему сказала? – спросил он.

– Сама не знаю.

Менат заказал кальян и долго курил, погрузившись в размышления. Говорить не хотелось. Посетители кофейни косились на нас. Их смущало мое открытое платье. Я вдыхала раскаленный воздух, приправленный сладковатым дымом и запахом кофейных зерен, и чувствовала, что проваливаюсь куда-то.

– У тебя получилось… – донеслось до моих ушей. – Едем в катакомбы?

Менат взял меня под руку и подвел к такси. Вероятно, ему передалось мое ощущение забытья.

– Где ты витаешь?

Я не ответила. Хорошо было сидеть в машине и ни о чем не думать. С некоторых пор мысли ужасно утомляли меня. Я выбросила из головы «пирата» с попрошайками и просто смотрела на красивые дома за каменными заборами, пальмы и синее небо.

Таксист доставил нас в самую старую часть Александрии. Я узнала колонну Помпея и белеющие у ее подножия руины. Менат помог мне выйти из машины и показал, куда нам надо идти.

– Катакомбы Ком-эль-Шукафа претендуют на восьмое чудо света. Их глубина составляет более тридцати метров.

– Я не хочу! – взмолилась я. – Подземелья наводят на меня страх!

– Лабиринты вырублены в скале, нижний ярус затоплен водой, – будто не слыша, продолжал Менат. – Никому точно не известно, что там находится. А верхние ярусы доступны для осмотра.

– Я не пойду!

– Там, внизу, настоящий город мертвых, – не унимался он. – Гробницы египетской, греческой и римской знати. Ты увидишь много интересного.

Я плохо помню, как мы спускались по спиральной лестнице в темное чрево скалы, как оказались в большом подземном зале.

– Здесь родственники и друзья покойных устраивали поминки, – объяснил Менат. – Взгляни на эти барельефы. Полное смешение эпох и стилей.

Меня охватила паника. В огромном склепе было нечем дышать, отовсюду на меня смотрели языческие боги – Исида… Осирис… шакалоголовый Анубис… Гор. Рядом с ними мирно уживались сцены из греческой мифологии на те же загробные мотивы.

– Царство смерти!.. – восхищенно произнес Менат, ожидая, что я приду в восторг. – Она кругом, Уну!.. Чувствуешь ее присутствие?..

Я содрогнулась, страстно желая одного – поскорее выбраться наверх, к солнцу, на жаркий воздух, к белым от зноя античным развалинам. Все лучше, чем эта мертвая прохлада.

– Не робей, дорогая. Разве ты не чувствуешь себя здесь как дома?

Я отпрянула, но он крепко держал меня за руку.

«Аф… йомен… эвибр… – звучало внутри меня. – Пе… йах…»

Я покачнулась, и Менат обхватил меня за талию.

– Что с тобой?

– Аменофис приказала мне забыть…

– Ты не обязана ее слушать. Она далеко… она мертва, Уну. А я – здесь, рядом с тобой. Ты нужна мне, Уну. Необходима!

– Я не могу…

– Аменофис назвала два места – Ворота Плутона и Аль-Искандария. Это был намек, который я понял. Ты побывала у Ворот, и теперь ты здесь, в лабиринтах Ком-эль-Шукафа. Я привез тебя сюда, чтобы…

– Замолчи!..

Лицо одноглазого мальчишки-араба и разлетевшаяся стайка уличных попрошаек возникли перед моим внутренним взором.

– Ты вспомнишь, – твердил Менат. – Ты уже вспомнила! Ради меня, Уну! Я чувствую, ты сможешь. Посмотри вокруг… на эти барельефы, на эти саркофаги и надгробия! Неужели ты…

– Третий ярус, – пробормотала я. – Мы должны спуститься на самое дно.

– Нельзя, Уну. Там вода. Нижние коридоры затоплены.

Он снял с шеи цепочку с кристаллом горного хрусталя и сделал из нее маятник. Тот некоторое время оставался неподвижным в его пальцах, а затем начал едва заметно раскачиваться.

– Какая разница, верхние коридоры или нижние? – оживился Менат. – Это несущественно, дорогая. Главное – мы в том самом месте, где…

От волнения он не мог говорить и только прерывисто дышал, глядя на маятник. Кристалл поблескивал в тусклом свете ламп, освещавших подземный зал. Казалось, слепые статуи внимательно наблюдают за нами. Меня обуяла жуть от этих безжизненных лиц, так напоминающих живых людей.

– Я нашел это место с помощью маятника. Развернул карту Александрии, и он указал мне точку, которая оказалась катакомбами Ком-эль-Шукафа. Маятник не ошибается, – выдохнул мой спутник. – Он дает ответ на вопрос. Видишь? Я привел тебя на то самое место! Некогда существовала особая каста людей, способных…

– Нет, Менат!.. Нет!..

– Их отбирали из сотен, тысяч претендентов. Они получали специальное обучение, сутками медитировали в пустыне, потом отправляли обряды очищения… и наконец приобщались к тайнам в храмах Осириса. Здесь, в Аль-Искандарии, их услугами пользовалась династия Птолемеев[10]. Их боялись и не жалели денег для оплаты того, что они делали. Они брали себе особые имена, селились в прибрежных районах и вели строго регламентированную жизнь.

Я зачарованно слушала. Менат говорил тихо, а подземелье гасило звуки.

– Они приходили в этот лабиринт, чтобы черпать силы у смерти.

– В третьем ярусе была глубокая расщелина, – добавила я. – Из нее временами сочился газ, вызывающий галлюцинации. Египтяне называли его дыханием Анубиса…

– А греки – дыханием Плутона, – подхватил Менат. – Те, о которых я говорю, умели дышать этим газом, тогда как прочих он убивал. К расщелине могли приблизиться только посвященные. Потом нижние коридоры были затоплены…

– …и мы искали Ворота Плутона для того, чтобы набраться сил, когда они иссякали…

Это «мы» вырвалось ненароком и поразило меня в самое сердце. Зато Менат обрадовался и воспрянул духом.

– Наконец ты очнулась, Уну. Сон Леты[11] слетел с тебя. Отныне ты свободна от ее оков! Я верил, что это произойдет. Вместе мы горы свернем…

Смысл его слов доходил до меня сквозь пелену желтого света, а свидетелями моего прозрения были немые каменные изваяния. Среди них я выбрала Осириса, и в память об Аменофис из моих глаз выкатились две скупые слезинки. Она была моей наставницей задолго до того, как Александр Великий заложил этот город в дельте Нила, впадающего в Средиземное море.

– Поэтому ты дал мне другое имя?

– Верно, – кивнул Менат.

– А как же Хаса и Тахме?

– Из трех кусков породы лишь в одном спал природный алмаз. Не моя вина, что остальные два оказались пустышками.

– Тебе их не жаль?