Воротился убогий в свою избушку и говорит старшему сыну Ивану:
— Поди-ка ты, мой любезный сын, сядь под мостом и послушай, что про нас будут добрые люди говорить — добро или худо?
По родительскому приказанию пошел Иван и сел в скрытном месте под мостом.
Идут по тому мосту калиновому два старца и говорят промеж себя:
— Кто этот мост мостил да дорогу расчищал — чего бы он у Господа ни попросил, то бы ему Господь и даровал!
Иван, как скоро услыхал эти слова, тотчас вышел из-под моста калинового.
— Этот мост, — говорит, — мостил я с отцом да с братьями.
— Чего ж ты просишь у Господа? — спрашивают старцы.
— Вот кабы Господь дал мне денег на век!
— Хорошо, ступай в чистое поле: в чистом поле есть сырой дуб, под тем дубом глубокий погреб, в том погребе множество и злата, и серебра, и каменья драгоценного. Возьми лопату и рой — даст тебе Господь денег на целый век!
Иван пошел в чистое поле, вырыл под дубом много и злата, и сéребра, и каменья драгоценного и понес домой.
— Ну, сынок, — спрашивает убогий, — видел ли кого, что бы шел али ехал по мосту, и что про нас люди говорят?
Иван рассказал отцу, что видел двух старцев и чем они его наградили на целый век.
На другой день посылает убогий середнего сына Василия. Пошел Василий, сел под мостом калиновым и слушает. Идут по мосту два старца, поравнялись супротив того места, где он спрятался, и говорят:
— Кто этот мост мостил — чего бы у Господа ни попросил, то бы ему Господь и дал!
Как скоро услыхал Василий эти слова, вышел к старцам и сказал:
— Этот мост мостил я с батюшкой и с братьями.
— Чего же ты у Бога просишь?
— Вот кабы Господь дал мне хлеба на век!
— Хорошо, поди домой, выруби новину* и посей: даст тебе Господь хлеба на целый век!
Василий пришел домой, рассказал про все отцу, вырубил новину и засеял хлебом. На третий день посылает убогий меньшего сына. Семен малый юны ш сел под мостом и слушает. Идут пó мосту два старца; только поравнялись с ним и говорят:
— Кто этот мост мостил — чего бы у Господа ни попросил, то бы ему Господь и дал!
Семен малый юныш услыхал эти слова, выступил к старцам и сказал:
— Этот мост мостил я с батюшкой и с братьями.
— Чего же ты у Бога просишь?
— А прошу у Бога милости: послужить великому государю в солдатах.
— Проси другого! Солдатская служба тяжелая; пойдешь в солдаты, к морскому царю в полон* попадешь, и много будет твоих слез пролито!
— Эх, люди вы старые, сами вы ведаете: кто на сем свете не плачет, тот будет плакать в будущем веке.
— Ну, коли уж ты похотел идти в царскую службу — мы тебя благословляем! — сказали старцы Семену, наложили на него свои руки и обратили в оленя быстроногого.
Олень побежал к своему дому; усмотрели его из окошечка отец и братья, выскочили из избушки и хотели поймать. Олень повернул — и назад; прибежал к двум старцам, старцы обратили его в зайца. Заяц пустился к своему дому; усмотрели его отец и братья, выскочили из избушки и хотели было изловить, да он назад повернул. Прибежал заяц к двум старцам, старцы обратили его в маленькую птичку золотая головка.
Птичка прилетела к своему дому, села у открытого окошечка; усмотрели ее отец и братья, бросились ловить — птичка вспорхнула, и назад. Прилетела к двум старцам, старцы сделали ее по-прежнему человеком и говорят:
— Теперь, Семен малый юныш, иди на царскую службу. Если тебе понадобится сбегать куда наскоро, можешь ты обращаться оленем, зайцем и птичкою золотая головка: мы тебя научили.
Семен малый юныш пришел домой и стал у отца проситься на царскую службу.
— Куда тебе идти, — отвечал убогий, — ты еще мал и глуп!
— Нет, батюшка, отпусти; на то Божья воля есть.
Убогий отпустил, Семен малый юныш срядился, с отцом, с братьями простился и пошел в дорогу.
Долго ли, коротко ли — пришел он на царский двор, прямо к царю, и сказал:
— Ваше царское величество! Не велите казнить, велите слово вымолвить.
— Говори, Семен малый юныш!
— Ваше величество! Возьмите меня в военную службу.
— Что ты! Ведь ты мал и глуп; куда тебе идти в службу?
— Хоть я мал и глуп, а служить буду не хуже других; в том уповаю на Бога.
Царь согласился, взял его в солдаты и велел быть при своем лице.
Прошло несколько времени, вдруг объявил царю некоторый король жестокую войну. Царь начал в поход сряжаться; в урочное* время собралось все войско в готовности. Семен малый юныш стал на войну проситься; царь не мог ему отказать, взял его с собою и выступил в поход.
Долго-долго шел царь с воинством, много-много земель за собой оставил, вот уж и неприятель близко — дня через три надо и бой зачинать. В те поры хватился царь своей боевой палицы и своего меча острого — нет ни той, ни другого, во дворце позабыл; нечем ему себе оборону дать, неприятельские силы побивать. Сделал он клич по всему войску: не возьмется ли кто сходить во дворец наскоро да принести ему боевую палицу и острый меч; кто сослужит эту службу, за того обещал отдать в супружество дочь свою Марью-царевну, в приданое пожаловать половину царства, а по смерти своей оставить тому и все царство.
Начали выискиваться охотники; кто говорит: я могу в три года сходить; кто говорит: в два года, а кто — в один год; а Семен малый юныш доложил государю:
— Я, ваше величество, могу сходить во дворец и принести боевую палицу и острый меч в три дня.
Царь обрадовался, взял его за руку, поцеловал в уста и тотчас же написал к Марье-царевне грамотку, чтоб она гонцу тому поверила и выдала ему меч и палицу. Семен малый юныш принял от царя грамотку и пошел в путь-дорогу.
Отойдя с версту, обернулся он в оленя быстроногого и пустился словно стрела, из лука пущенная; бежал-бежал, устал и обернулся из оленя в зайца; припустил во всю заячью прыть. Бежал-бежал, все ноги прибил и обратился из зайца в маленькую птичку золотая головка; еще быстрей полетел, летел-летел и в полтора дня поспел в то царство, где Марья-царевна находилась. Обернулся человеком, вошел во дворец и подал царевне грамотку. Марья-царевна приняла ее, распечатала, прочитала и говорит:
— Как же это сумел ты столько земель и так скоро пробежать?
— А вот как, — отвечал гонец — обратился в оленя быстроногого, пробежал раз-другой по царевниной палате, подошел к Марье-царевне и положил к ней на колени свою голову; она взяла ножницы и вырезала у оленя с головы клок шерсти.
Олень обратился в зайца, заяц попрыгал немного по комнате и вскочил к царевне на колени; она вырезала у него клок шерсти. Заяц обратился в маленькую птичку с золотой головкою, птичка полетала немного по комнате и села к царевне на руку; Марья-царевна срезала у ней с головы золотых перышков, и все это — и оленью шерсть, и заячью шерсть, и золотые перышки — завязала в платок и спрятала к себе. Птичка золотая головка обратилась в гонца. Царевна накормила его, напоила, в путь снарядила, отдала ему боевую палицу и острый меч; после они простились, на прощанье крепко поцеловались, и пошел Семен малый юныш обратно к царю.
Опять побежал он оленем быстроногим, поскакал косым зайцем, полетел маленькой птичкою и к концу третьего дня усмотрел царский лагерь вблизи. Не доходя до войска шагов с триста, лег он на морском берегу, подле ракитова куста, отдохнуть с дороги; палицу боевую и острый меч около себя положил. От великой усталости он скоро и крепко уснул. В это время случилось одному генералу проходить мимо ракитова куста, увидал он гонца, тотчас столкнул его в море, взял боевую палицу и острый меч, принес к государю и сказал:
— Ваше величество! Вот вам боевая палица и острый меч, я сам за ними ходил; а тот пустохвал, Семен малый юныш, верно года три проходит!
Царь поблагодарил генерала, начал воевать с неприятелем и в короткое время одержал над ним славную победу.
А Семен малый юныш, как сказано, упал в море. В ту ж минуту подхватил его морской царь и унес в самую глубину. Жил он у того царя целый год, стало ему скучно, запечалился он и горько заплакал. Пришел к нему морской царь:
— Что, Семен малый юныш, скучно тебе здесь?
— Скучно, ваше величество!
— Хошь на русский свет?
— Хочу, если ваша царская милость будет.
Морской царь вынес его в самую полночь, оставил на берегу, а сам ушел в море. Семен малый юныш начал Богу молиться:
— Дай, Господи, солнышка!
Перед самым восходом красного солнца явился морской царь, ухватил его опять и унес в морскую глубину.
Прожил там Семен малый юныш еще целый год; сделалось ему скучно, и он горько-горько заплакал. Спрашивает морской царь:
— Что, али тебе скучно?
— Скучно! — молвил Семен малый юныш.