Читать интересную книгу ПСС, т.1 - Владимир Ленин

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 191

дальше: «задача наша не в том, чтобы вырастить непременно «самобытную» цивилиза­цию из собственных национальных недр, но и не в том, чтобы перенести на себя запад­ную цивилизацию целиком со всеми раздирающими ее противоречиями: надо брать хо­рошее отовсюду, откуда можно, а свое оно будет или чужое, это уже вопрос не прин­ципа, а практического удобства. По-видимому, это столь просто, ясно и понятно, что и разговаривать не о чем». И в самом деле, как это просто! Хорошее «брать» отовсюду — и дело в шляпе! От средневековых форм «взять» принадлежность средств производства работнику, а от новых (т. е. капиталистических) форм «взять» свободу, равенство, про­свещение, культуру. И разговаривать не о чем! Субъективный метод в социологии тут весь как на ладони: социология начинает с утопии — принадлежность земли работнику — и указывает условия осуществления желательного: «взять» хорошее оттуда-то да еще оттуда. Философ этот чисто метафизически смотрит на общественные отношения, как на простой механический агрегат тех или других институтов, простое механическое сцепление тех или других явлений. Он вырывает одно из таких явлений — принадлеж­ность земли земледельцу в средневековых формах — и думает, что его можно точно так же пересадить во всякие другие формы, как кирпич переложить из одного здания в другое. Но ведь это же значит не изучать общественные отношения, а уродовать под­лежащий изучению материал: ведь действительность не знает этой принадлежности земли земледельцу, отдельно и самостоятельно существующей, как вы ее взяли: это — только одно из звеньев тогдашних производственных отношений, которые состояли в том, что земля разделена была между крупными землевладельцами, помещиками, что помещики наделяли крестьян этой землей для того, чтобы эксплуатировать их, так что земля была как бы натуральной заработной платой: она давала крестьянину необходи­мые продукты, чтобы он мог производить прибавочный продукт на помещика; она яв­лялась фондом для несения крестьянами повинностей в пользу помещика.

192 В. И. ЛЕНИН

Почему автор не проследил этой системы производственных отношений, а ограничился тем, что вырвал одно явление, представив его, таким образом, в совершенно ложном свете? Потому что автор не умеет обращаться с общественными вопросами: он (повто­ряю, что пользуюсь рассуждениями г. Михайловского только как примером для крити­ки всего русского социализма) совсем и не задается целью объяснить тогдашние «фор­мы труда», представить их, как известную систему производственных отношений, как известную общественную формацию. Ему чужд, говоря языком Маркса, диалектиче­ский метод, обязывающий смотреть на общество, как на живой организм в его функ­ционировании и развитии.

Вовсе и не задаваясь вопросом о причинах вытеснения старых форм труда новыми, он повторяет в рассуждении об этих новых формах совершенно такую же ошибку. Для него достаточно констатировать, что эти формы «расшатывают» принадлежность земли земледельцу, т. е., общее говоря, выражаются в отделении производителя от средств производства, — и осудить это, как не соответствующее идеалу. И опять-таки рассуж­дение его совершенно нелепо: он вырывает одно явление (обезземеление) и не пробуя представить его как член другой уже системы производственных отношений, основан­ной на товарном хозяйстве, необходимо порождающем конкуренцию между товаро­производителями, неравенство, разорение одних и обогащение других. Он отметил од­но явление — разорение массы, отодвинув другое — обогащение меньшинства, — и тем поставил себя в невозможность понять ни то, ни другое.

И такие приемы называет еще — «искать ответы на вопросы жизни в их плотью и кровью одетой форме» («Р. Б.» № 1 за 1894 г.), тогда как он, как раз наоборот, не умея и не желая объяснить действительность, взглянуть ей прямо в лицо, — убежал позорно от этих вопросов жизни с ее борьбой имущего против неимущего, в область невинных утопий; это он называет — «искать ответы на вопросы жизни в идеальной постановке их жгучей и сложной реальной действительности»

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 193

(«Р. Б.» № 1), тогда как он на самом деле не сделал и попытки анализа и объяснения этой реальной действительности.

Вместо этого он дал нам утопию, сочиненную из бессмысленнейшего выдергивания отдельных элементов из разных общественных формаций — из средневековой взял то-то, из «новой» — то-то и т. д. Понятно, что теория, основанная на этом, не могла не ос­таться в стороне от действительной общественной эволюции по той простой причине, что жить-то и действовать приходилось нашим утопистам не в тех общественных от­ношениях, которые составлены из взятых оттуда-то да оттуда элементов, а в тех, кото­рые определяют отношения крестьянина к кулаку (хозяйственному мужику), кустаря к скупщику, рабочего к фабриканту и которые были совершенно не поняты ими. Их по­пытки и усилия переделать эти непонятые отношения по своему идеалу не могли не по­терпеть неудачи.

Вот в самых общих чертах — очерк того положения вопроса о социализме в России, когда «народились русские марксисты».

Они начали именно с критики субъективных приемов прежних социалистов; не удовлетворяясь констатированием эксплуатации и осуждением ее, они пожелали объ­яснить ее. Видя, что вся пореформенная история России состоит в разорении массы и в обогащении меньшинства, наблюдая гигантскую экспроприацию мелких производите­лей наряду с повсеместным техническим прогрессом, замечая, что эти полярные тече­ния возникают и усиливаются там и постольку, где и поскольку развивается и упрочи­вается товарное хозяйство, — они не могли не заключить, что имеют дело с буржуаз­ной (капиталистической) организацией общественного хозяйства, необходимо порож­дающей экспроприацию и угнетение масс. Их практическая программа прямо уже оп­ределялась этим убеждением: она сводилась к тому, чтобы примкнуть к этой борьбе пролетариата с буржуазией, борьбе неимущих классов против имущих, которая состав­ляет главное содержание экономической действительности России, начиная

194 В. И. ЛЕНИН

от глухой деревушки и кончая новейшей усовершенствованной фабрикой. Как примк­нуть? — ответ подсказала им опять-таки сама действительность. Капитализм довел главные отрасли промышленности до стадии крупной машинной индустрии; обобщест­вив таким образом производство, он создал материальные условия новых порядков и в то же время создал новую социальную силу: класс фабрично-заводских рабочих, город­ского пролетариата. Подвергаясь такой же буржуазной эксплуатации, каковою является по своей экономической сущности эксплуатация всего трудящегося населения России, — этот класс поставлен, однако, в особо выгодные условия по отношению к своему ос­вобождению: он ничем не связан уже со старым, целиком построенным на эксплуата­ции, обществом; самые условия его труда и обстановка жизни организуют его, застав­ляют мыслить, дают возможность выступить на арену политической борьбы. Естест­венно, что социал-демократы обратили все свое внимание и все надежды на этот класс, что они свели свою программу к развитию его классового самосознания, направили всю свою деятельность к тому, чтобы помочь ему подняться на прямую политическую борьбу против современного режима и втянуть в эту борьбу весь русский пролетариат.

Посмотрим теперь, как воюет г. Михайловский против социал-демократов. Что при­водит он в возражение против их теоретических воззрений? против их политической социалистической деятельности?

Теоретические воззрения марксистов излагаются критиком следующим образом: «Истина — по словам, будто бы, марксистов — состоит в том, что по имманентным законам исторической необходимости Россия разовьет свое капиталистическое произ­водство, со всеми его внутренними противоречиями, с поеданием малых капиталов крупными, а тем временем оторванный от земли мужик обратится в пролетария, объе­динится, обобществится, и дело будет

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 195

в шляпе, которую и останется только надеть на голову осчастливленному человечест­ву».

Извольте видеть, — марксисты, значит, ничем не отличаются от «друзей народа» в понимании действительности, но только в представлении будущего: они совсем, долж­но быть, не занимаются настоящим, а только «перспективами». Что именно такова мысль г. Михайловского, в этом не может быть сомнения: марксисты, — говорит он, — «вполне уверены, что в их провидениях будущего нет ничего утопического, а все взве­шено и смерено по предписаниям строгой науки», и, наконец, еще яснее: марксисты — «веруют и исповедуют непреложность абстрактной исторической схемы».

Одним словом, мы имеем перед собой то банальнейшее и пошлейшее обвинение марксистов, на котором с давних пор выезжают все те, кто не может возразить что-либо по существу против их воззрений. «Марксисты исповедуют непреложность абстракт­ной исторической схемы» ! !